Когда звезды спускаются на землю. Страница 4

– Слушаюсь, госпожа, – Атар с последним глубоким поклоном бесшумно удалился, растворившись в темноте так же незаметно, как и появился.

Дверь закрылась. Арсея осталась одна в лунном свете. Она провела рукой по своему телу, туда, где еще жили отголоски его ласк. На ее лице, всегда обращенном к небу, впервые появилось выражение чисто человеческого, земного любопытства и пробудившейся жажды. Стена между мирами дала трещину.

Глава 4

Покинув опьяняющий полумрак покоев Арсеи, Атар не сразу направился к Метере. Он задержался в тени высокой колоннады, прислонившись лбом к прохладному мрамору, пытаясь обрести равновесие. Воздух все еще был наполнен ее запахом – смесью ладана, ночных цветов и чего-то неуловимого, сугубо личного, что навсегда врезалось в его память. Его тело, возбужденное ее откликом, все еще трепетало, а в душе бушевала странная смесь триумфа и смятения. Он выполнил приказ царицы, но сделал нечто большее – прикоснулся к тайне, и эта тайна манила его сильнее любой награды.

Собрав волю в кулак, он выпрямился и твердым шагом направился в покои Метеры. Он знал, что его ждет отчет, и приготовился к нему с холодной головой стратега, отсекая личные чувства. Метера не спала. Она сидела в своем кресле, похожем на трон, угасающий огонь в очаге бросал тревожные блики на ее лицо. В руках она сжимала кубок с недопитым вином, а взгляд был прикован к дверному проему. Когда Атар вошел и склонился в почтительном поклоне, она не дала ему вымолвить и слова, вскочив с места.

– Ну?! – вырвалось у нее, и в этом слоге была вся ее тревога, надежда и страх. – Говори! Были ли твои попытки успешны? Достиг ли ты чего-нибудь?

Атар, сохраняя внешнее спокойствие, начал свой рассказ. Он был точен и детален, как донесение разведчика. Он опустил лишь сокровенное – трепет своих собственных пальцев, ее божественную красоту при лунном свете и ту щемящую нежность, что возникла в его сердце в момент ее пробуждения. Он описал все как серию искусно проведенных тактических маневров, увенчавшихся полной победой. Он рассказал о ее пробуждении, о ее изумлении, о первых робких словах и, наконец, о ее решении.

– …и она сказала, госпожа, что определит меня первым в свой гарем и займется его созданием, дабы порадовать вас и исполнить свой долг.

Молчание, воцарившееся после его слов, было оглушительным. Затем по лицу Метеры расплылась медленная, торжествующая улыбка. Она откинула голову и засмеялась – низко, с облегчением, в котором слышались слезы.

– Боги! Наконец-то! Они услышали мои молитвы! – она подошла к Атару и положила ладони ему на плечи, ее пальцы впились в его мускулы. – Спасибо, Атар. Ты сделал то, что не удавалось никому. Ты вернул мне мою дочь. Тебя ждет достойная награда.

– Я уже получил ее, о, Царица, – возразил Атар, глядя ей прямо в глаза. – Ваша дочь обещала мне место в своем гареме, и для человека моего положения это величайшая честь и награда, о которой я только мог мечтать.

– Но это ее награда, – парировала Метера, и в ее глазах вспыхнул знакомый ему по прежней встрече огонь – смесь власти, любопытства и желания. – А я, правительница Кабоса, тоже хочу отблагодарить того, кто спас династию от вырождения. – Она сделала паузу, изучая его реакцию. – Думаю, мои объятия будут для тебя не меньшей, а может, и большей наградой?

Атар притворился польщенным и потрясенным. Он опустился на одно колено, склонив голову. – О, великая Царица! Об этом я даже не смел мечтать! Быть допущенным в покои Повелительницы – это величайшая милость для любого мужчины Кабоса, честь, затмевающая все прочие!

– Встань, – приказала Метера, и в ее голосе зазвучали бархатные ноты. – Я, конечно, не так юна и свежа, как моя дочь, – она произнесла это с легкой, едкой усмешкой, – но поверь, в любовных утехах я знаю толк. За годы правления я познала столько, что мои жрецы могли бы составить об этом многотомный трактат.

Одним уверенным, царственным движением она сбросила с себя одежды. Ее тело, освещенное дрожащим пламенем светильников, было телом зрелой, опытной женщины. Ей было сорок три года, и время оставило на ней свой след – легкие морщинки у глаз, чуть более мягкие линии бедер и живота, но оно же даровало ей и нечто большее – мощь, уверенность, магнетическую силу, исходившую от каждого изгиба. Ее грудь была полной и высокой, бедра – мощными, а кожа, умащенная драгоценными маслами, сияла, как отполированный янтарь.

И над всем этим довершением царил ее титул, придававший ее наготе ослепительный, запретный шарм абсолютной власти.

– Если ты будешь так же усерден со мной, как и с моей дочерью, – проговорила она, протягивая к нему руку, – то, возможно, я предоставлю тебе постоянное место в моем личном гареме. Не в качестве новичка, а в ранге приближенного мужа.

– Я приложу все силы, все свое умение, чтобы оправдать высочайшее доверие! – воскликнул Атар, и на этот раз в его голосе не было притворства. Его захватил этот вихрь – от одной спящей богини он попал в объятия грозной царицы. Он привлек Метеру к себе, и его руки обхватили ее мощные бедра.

Его возбуждение, не до конца утихшее после встречи с Арсеей, вспыхнуло с новой силой, подогретое властностью Метеры, ее опытом и той безраздельной властью, которую она олицетворяла. Она не была пассивной; она правила и здесь, направляя его движения, указывая, даря ласки и требуя их, будучи то нежной, то почти жестокой. Это была битва, танец и ритуал одновременно. Атар отдался ему полностью, используя все, чему его научили жрецы, чтобы не просто удовлетворить, но и поразить ее.

Они провели вместе остаток ночи. Когда первые лучи солнца, словно золотые стрелы, пронзили щели в ставнях и побежали по их все еще нагим, переплетенным телам, Метера открыла глаза. Она лежала, раскинувшись, с выражением глубокого, ленивого удовлетворения на лице.

– Ты… ты был великолепен, Атар, – проговорила она, сладко потягиваясь, как большая кошка. – Такой силы, такой выносливости и… изобретательности я не встречала давно. Жрецы действительно обучили тебя всему.

– Я безмерно счастлив, что угодил своей Повелительнице, – улыбнулся Атар, приподнимаясь на локте. Его тешил такой отзыв, но в глубине души он уже анализировал ситуацию, выстраивая новые планы. Метера повернулась к нему, и ее взгляд стал твердым и решающим. – Я передумала, Атар. Отдавать тебя дочери… по крайней мере, сейчас. Она найдет себе других мужчин. А ты… отныне ты один из моих мужей! Я присваиваю тебе этот титул и все привилегии, с ним связанные.

– Благодарю тебя, Царица! – он схватил ее руку и стал покрывать быстрыми, почтительными поцелуями ее пальцы, запястье, ладонь. – Твоя милость не имеет границ!

Но в душе его что-то сжалось. Он не очень обрадовался такому повороту. Его мысли снова и снова возвращались к Арсее – к ее изумленным глазам, к ее тихому, полному открытия голосу. Девушка, не знавшая мужчин, тронула его так, как не смогла сделать искушенная и властная царица. Он надеялся на место в ее гареме, надеялся стать тем, кто откроет для нее мир плоти, надеялся снова увидеть, как на ее лице расцветает румянец наслаждения. Но приказ Повелительницы Кабоса не обсуждался. Ослушаться – означало смерть.

– Надеюсь, дочь меня простит, – с легкой, почти деланной небрежностью проговорила Метера, поднимаясь с ложа и с наслаждением ощущая приятную ломоту в мышцах. Она щелкнула пальцами, и из тени вынырнули несколько рабынь с кувшинами воды, полотенцами и одеждами, готовые помочь ей с утренним туалетом. – Сегодня же я устрою смотр мужчин для отбора в гарем Арсеи. Я велела собрать самых красивых, сильных и умелых юношей со всего острова. Там будет достаточно достойных молодых людей, чтобы моя дочь очень скоро забыла о тебе, – она обернулась и, притянув Атара за волосы, страстно, с почти хищной нежностью поцеловала его в губы, давая понять, кому он теперь принадлежит. – Ступай. Рабы проводят тебя в твои новые покои. Они расположены в крыле моего личного гарема. Отныне все твои пожелания будут исполняться немедленно. Отдыхай, принимай ванны, ешь. Готовься к нашей следующей встрече. Скоро я снова посещу тебя.