Хрупкое убежище (ЛП). Страница 51

Дыхание перехватило:

— Энсон…

— Все в тебе, как отпечаток в мозгу. Я никогда не устану смотреть. — Он приблизился. — И пробовать на вкус.

Энсон сомкнул губы на моем соске, втянув его глубоко. Я прижалась к нему, чувствуя, как он напрягается подо мной. Эта власть — знать, что мое прикосновение вызывает такую реакцию — пьянит.

Его зубы слегка царапнули кожу, и я всхлипнула. Он усмехнулся, выпуская сосок:

— Интересно, смогу ли я довести тебя до оргазма, просто дразня эти милые сосочки, раз за разом доводя до грани.

Мои бедра снова задвигались, между ног стало влажно.

Он зарычал, его руки легли на мои бедра:

— Безрассудная…

Дьявольская улыбка появилась на моих губах:

— Играешь ты — значит, играю и я.

Дыхание Энсона участилось, пока я покачивалась, закрывая глаза, потом открывая и каждый раз ловила его взгляд в коротких вспышках. Там была нежность. Благоговение. И сердце мое предательски надеялось на большее, даже если я не была уверена, способен ли он это дать.

— Ро… — выдохнул он.

Я потянулась вниз, схватила его футболку и стянула ее через голову. Как только одежда полетела за спину, мои руки легли на его загорелую кожу, наконец позволяя себе исследовать его… по-настоящему.

Его грудь тяжело вздымалась, пока я вела пальцем по его соску и опускалась все ниже. Рельеф его пресса вообще должен быть вне закона. Но то, что он заработал его тяжелым трудом, а не часами в спортзале, лишь сильнее разжигало во мне желание поклоняться каждому изгибу.

— Если ты продолжишь меня так трогать, я сейчас кончу в штаны, как тринадцатилетний пацан, — прорычал Энсон.

В этом, конечно, была бы своя власть. Но не то, чего я хотела. Не то, что мне было нужно.

Я поднялась, позволяя прохладному воздуху коснуться кожи. Пальцы скользнули к поясу моих спортивных штанов, и я медленно стянула их вниз. Ни намека на неловкость или стеснение. Энсон дал мне полное ощущение свободы — я могла показать ему все.

Я освободила одну ногу, затем другую. Просто стояла, позволяя ему смотреть сколько захочет.

Энсон провел рукой по себе поверх тонкой ткани своих джоггеров, не отрывая от меня взгляда:

— Я мечтал получить тебя всю. Даже не представлял, что это будет так хорошо.

Я сделала шаг. Потом еще один.

Энсон метнулся молниеносно, сдернул с себя джоггеры и протянул ко мне руки. Он поднял меня, будто я ничего не весила, лег на диван, а я зависла над ним. Потом выругался:

— Презерватив.

Я сжала его руки:

— Я на таблетках. И я проверялась.

Он сглотнул, кадык резко дернулся:

— У меня никого не было уже давно. И, блядь, я хочу почувствовать тебя всю. Полностью.

Боже, я тоже этого хотела.

Я двинулась, зависнув над ним так близко, что все внутри заныло от ожидания.

Пальцы Энсона крепче сжали мои бедра, направляя меня вниз.

Как только я ощутила его внутри, все во мне напряглось, жаждая большего, жаждая его полностью. А потом — еще глубже. Глаза заслезились, пока я опускалась, это натяжение балансировало на тонкой грани между наслаждением и болью.

И я хотела только большего.

Рука Энсона скользнула вверх по моему телу к шее и запуталась в волосах. Его хватка была одновременно нежной и властной. И я хотела еще. Больше того и другого. Больше его. Его тьмы и его света.

Когда я полностью опустилась на него, с моих губ сорвался вздох. Такая полнота. Такое насыщение. Все.

— Рай и ад, — прохрипел Энсон. — Ничего лучше я никогда не чувствовал.

Мои бедра начали двигаться, и он глухо застонал.

— Ты убиваешь меня.

Энсон отдал мне контроль, позволяя самой найти нужный ритм, привыкнуть к нему полностью, вернуться к нашему единству.

Я положила ладони ему на грудь, опираясь, чтобы скользить вверх и вниз. С каждым движением принимала его все глубже, прогибаясь в спине.

И тогда он встретил меня там, в нашем сером оттенке — смеси света и тьмы.

Сдержанность Энсона лопнула. Он вцепился в мои бедра так сильно, что завтра наверняка останутся следы. Следы, которых я жаждала. Я двигалась в такт с ним, принимая его глубже, чем думала возможно.

Бедра горели, мышцы дрожали, но я продолжала тянуться за большим. Энсон глухо застонал, выгибаясь навстречу мне, попадая точно в ту точку, от которой перед глазами заплясали вспышки света. Внутри все сжалось, маня его к себе.

— Роудс, — его хватка усилилась. — Смотри на меня. Мне это нужно.

И я отдала ему это. Заставила себя открыть глаза и поймать его взгляд. Видела, как все отражается на его лице, пока мои бедра двигались. Я не теряла его, даже когда все внутри разлетелось вдребезги. Спазмы прокатились по мне, принимая все, что он отдавал.

Энсон кончил с криком, вбиваясь в меня снова и снова, а я встречала его в каждом толчке, в каждой тени.

И когда я рухнула на его грудь, я знала: все, чего я когда-либо буду хотеть — это этот сумрачный полутон между светом и тьмой, где вспышки чувств сияют ярче летнего солнца.

36

Энсон

Слабый писк будильника прозвучал где-то в стороне. Слабый, потому что я был прижат к матрасу маленькой, но на удивление сильной морской звездочкой.

Ро простонала:

— Выключи это.

Я тихо рассмеялся, когда она еще глубже уткнулась лицом мне в шею.

— Как тебя зовут?

— Меня зовут «Я надеру тебе задницу, если ты еще раз это спросишь».

Я улыбнулся, зарывшись носом в ее волосы. От них исходил сладкий, цветочный аромат, что и не должно было удивлять, учитывая любовь Ро к растениям. Я уже успел узнать, что она обожает спать. Каждый раз, когда я будил ее ночью ради проверки после сотрясения, она напоминала сердитого котенка.

Пытаясь освободить руку из-под ее тела, я дотянулся до телефона и выключил будильник.

— Так-то лучше, — проворчала она.

Я провел ладонью по ее спине вверх и вниз.

— Как ты себя чувствуешь?

Ро издала глухой звук, уткнувшись мне в шею:

— Хорошо.

Ее голос был как горячая лава, растекающаяся по мне.

— Безрассудная...

— Немного болит голова. — Она приподнялась, чтобы заглянуть мне в глаза. — Но в остальном — отлично.

Ро перелезла на меня, усевшись сверху. Мое тело мгновенно отреагировало. Мои руки скользнули вверх по ее бедрам под огромной футболкой — той самой, с аэрографией котенка из ветеринарной клиники. Но даже эта нелепая футболка не могла приглушить моей жажды Ро. Я не мог насытиться.

Это желание сжигало меня изнутри, и я знал — оно не угаснет никогда. Где-то в голове вспыхнул сигнал тревоги, но я его оттолкнул. Мои пальцы скользнули еще выше, Ро выгнулась. Но тут она на что-то взглянула и застыла.

— Семь утра?! — вскрикнула она. — Я опаздываю!

Мой член болезненно дернулся.

— Ты сегодня не работаешь.

— Еще как работаю. — Ро уже рыскала по ящикам в поисках одежды, а Бисквит поднял голову со своей подстилки. Она натянула розовые трусики с ромашками, и вид ее упругой задницы только усилил мое мучение.

— У тебя сотрясение. Тебе нужен покой, — возразил я, садясь.

— Легкое сотрясение. Я не буду ничего поднимать, просто посижу за стойкой. Мне открывать через полчаса.

Я вскочил, собирая разбросанную вчера одежду.

— Позвони начальнику. Он наверняка тебя подменит.

Ро натянула какой-то лифчик с кучей перекрещивающихся ремешков на загорелой спине. Вид ее спины вызвал у меня совсем другие фантазии о ремнях, которыми я мог бы ее привязать… Блядь. Мне срочно нужно взять себя в руки.

— Я не люблю прогуливать работу, — буркнула Ро, натягивая шорты.

Я шагнул к ней, натягивая футболку:

— Ро.

Она подняла взгляд, натягивая майку:

— Я в порядке.

Я обнял ее. Это движение стало для меня таким естественным, будто я делал это всегда. Она идеально ложилась в мои объятия.

— Вчера ты попала в аварию.

Ро вздрогнула, и я тут же возненавидел себя за то, что напомнил ей об этом. Но она должна помнить, что нужно беречься. Она положила подбородок мне на грудь и посмотрела снизу вверх.