Хрупкое убежище (ЛП). Страница 20

— Что случилось?

— Господи, — пробормотал я.

— Ты звонишь только когда что-то случается, — оправдывался Шеп. — Или ты вдруг полюбил светские беседы?

— Отвали, — буркнул я.

— Это ты мне звонил, — парировал он.

Честно. Я стиснул челюсть.

— Почему ты не сказал, что дом принадлежал семье Роудс?

Шеп помолчал.

— Я этого не скрывал. Просто подумал, что тебе это вряд ли захочется знать.

Он был прав. Я и правда не горел желанием слушать чужие трагедии. Своих было по горло. Я боялся почувствовать ещё больше боли. Блядь, пора уже было вытащить голову из собственной задницы.

— Ну, если бы я знал, возможно, не вляпался бы так.

— Что ты натворил? — сразу насторожился Шеп.

— Я ничего не натворил. Но кто-то оставил на крыльце гостевого домика фотографию Роудс с ее семьей. У нее случилась паническая атака.

— Блядь, — выдохнул Шеп. — Где она сейчас? Все в порядке? Я выезжаю.

— Выдохни, — велел я.

— Ты только что сказал, что у моей сестры паническая атака! — рявкнул он.

— Она в порядке, — уверил я его. Хотя, если честно, не совсем. Но я знал — она справится. Роудс слишком сильная. — Я помог ей через дыхание пройти. Вытащил ее из этого состояния. — Я не стал упоминать о том, как ловил ее, как держал в руках. Хотя этот момент отпечатался у меня в голове навсегда.

В трубке послышался звук заводящегося двигателя.

— Спасибо, дружище. Я знаю...

— Она тебе дорога. Я бы не оставил ее. — Хотя, если быть откровенным, я не рванул через весь двор из-за какой-то там обязанности перед Шепом. Я бросился, потому что не мог вынести мысли о том, что Роудс страдает или ей угрожает опасность. А это означало, что я в полной заднице.

Я поспешил сменить тему:

— Поговори с бригадой. Больше никаких таких «подарков».

— Поговорю, — отрезал Шеп. — Я уверен, они хотели как лучше, но... черт, она не была готова к этому.

У меня в голове вертелись десятки вопросов. Мой мозг профайлера хотел сложить все кусочки пазла, но я не имел права на многие из них. Я задал тот, что был мне дозволен:

— Пожар был из-за проводки, так?

— Да, — ответил Шеп, и я услышал в трубке щелканье поворотника. — Кто-то из пожарных при разборе обугленных остатков нашел поврежденную проводку. Старинная лампа, которую вообще не стоило включать в сеть.

Я стиснул челюсть до хруста. Чертова лампа. Украшение, которое кто-то купил ради «атмосферы». Чего бы он не сделал, если бы знал, на что она способна.

Я прочистил горло:

— Она сказала, что пострадала при пожаре.

Шеп снова замолчал. Я не мог понять — от удивления или потому что подбирал слова.

— Она пролежала в больнице месяц. Пересадка кожи, реабилитация... полный комплект. Самая сильная из всех, кого я знаю — выдержать такую боль.

Что-то сжалось в груди и скрутило, как невидимый кулак.

— Сколько ей было?

— Только исполнилось тринадцать.

Блядь, слишком юная. Гораздо слишком юная для такой потери и такой боли. Но я, как никто другой, знал — Вселенная не щадит. Она может ударить, когда меньше всего ждешь. И забрать самых невиновных.

12

Роудс

Теплое, пушистое тело прижалось к моей ноге, пока я сидела на табурете у стойки Bloom. Я опустила глаза и встретилась с умоляющим взглядом.

— Бисквит, — предупредила я. — Сэндвичи с яйцом для людей.

Он коротко, но пронзительно тявкнул.

Я сузила глаза:

— Так ты точно ничего не добьешься.

Бисквит уселся на пол, высунув язык.

— Уже лучше, — я отломила кусочек бекона, торчавшего из моего завтрака. — Лежать.

Бисквит мгновенно опустил пузо на бетон.

Я отпустила кусочек бекона, и пес легко поймал его.

— Ты портишь ему манеры, — раздался за спиной низкий голос.

Бисквит тут же вскочил, зарычал и залаял, поставив лапы на стойку, пытаясь заглянуть, кто там.

Трейс только приподнял бровь, его шерифская звезда поблескивала, пока он менял угол обзора.

— Зато у тебя теперь есть система раннего оповещения. Думаешь оставить этого?

— Я беру их на передержку. Смысл в том, чтобы подготовить их к постоянной семье.

Трейс облокотился на стойку, не сводя взгляда с Бисквита, который наконец перестал рычать, но держался рядом.

— А самой не хочется стать для кого-то постоянной семьей?

Внутри меня все заерзало, но я изо всех сил старалась не показывать этого. Трейс и так видел слишком много.

— Мне нравится помогать им найти свой путь. Если бы у меня был свой питомец, он мог бы не поладить с подопечными. Могли бы возникнуть проблемы.

Трейс издал горловой звук, похожий на жужжание.

— Ну а ты, — поспешила я перевести разговор, — разговаривал с Арден в последнее время?

Я была худшей сестрой на свете. Подставлять Арден — ниже некуда. Но за нее всегда немного переживали. То ли потому что младшая, то ли из-за того, через что прошла.

Трейс напрягся.

— Что-то случилось? Кто-то ее беспокоит?

Я замотала головой:

— Нет, нет. Ничего такого. — Черт. Надо было помнить, что из всех нас именно он самый защищающий. — Просто давно ее не видела. Надо заехать к ней. Может, привезу ей цветок.

Трейс расслабился, напряжение сошло с его плеч.

— Ты же знаешь, если сама не приедешь, не увидишься с ней.

Это, конечно, немного преувеличение, но правда в том, что Арден редко покидала гостевой дом на участке Коупа. Она вроде как присматривала за домом, пока он был в Сиэтле на хоккейных играх, но это скорее фикция. Ей просто нужно было тихое и безопасное место для творчества.

Хотя иногда она выбиралась на семейные ужины или в город за продуктами. Но не часто.

— Я ужасная сестра, — пробормотала я.

Трейс протянул руку и сжал мое плечо.

— Никогда. Но ты могла бы хоть иногда сообщать нам, что происходит.

Теперь напряглась я.

Трейс поймал меня тем самым своим проницательным взглядом.

— У тебя была паническая атака.

Я шумно выдохнула. Кто бы мог подумать, что Энсон, который едва связывал два слова в предложение, окажется такой болтливой заразой? Хотя я знала — дело не в нем. Он рассказал Шепу, а Шеп сообщил тем, кого считал нужным поставить в известность.

— Как видишь, со мной все в порядке. Просто неожиданность. Мне нужно привыкнуть к фотографиям и воспоминаниям. Скоро смогу зайти в дом и все перебрать.

Лицо Трейса омрачилось заботой.

— Тебе не обязательно все это делать, Ро.

Я встретила его взгляд, не позволяя себе отворачивать глаза.

— Я знаю. Но я хочу. Я скучаю по ним.

Попасть в семью Колсонов было счастьем. Некоторые приемные дети с трудом принимают новые семьи, но я охотно приняла их заботу и любовь. Хотя я не называла Нору мамой, она знала, что для меня всегда будет ею в самом важном смысле. Я легко привыкла считать Коупа, Шепа, Трейса и Арден своими братьями и сестрой. Даже Кая, который позже пришел в нашу семью. А Фэллон всегда была для меня сестрой.

Но это не значило, что я меньше скучала по своей семье. Их отсутствие болело каждый день. То, что мы делили с ними, я никогда не разделю ни с кем другим.

На лице Трейса отразилось сочувствие.

— Конечно, скучаешь. Но они бы не хотели, чтобы ты так себя истязала.

Я вцепилась пальцами в край стойки, ощущая, как она впивается мне в ладони.

— Я хочу помнить их. Я слишком долго прятала их в коробку, потому что не могла справиться с мыслью, что их больше нет. Но сейчас я готова. Я не хочу больше делать вид, будто их никогда не было.

Меня грызла вина за это. Но я знала — никто из них не хотел бы, чтобы я мучилась. Они хотели бы, чтобы я шла в своем темпе. Когда в детстве мне становилось тяжело, папа всегда склонялся ко мне и говорил: «Ты можешь делать только то, что можешь».

Трейс вздохнул:

— Ладно. Но я не хочу, чтобы ты делала это одна. И чтобы тебе подбрасывали фотографии на крыльцо — никаких сюрпризов. Шеп уже поговорил с рабочими.