21 день. Страница 4

— Я так и предлагала, — невозмутимо отвечаю я, — но клиент отказался. «Все должно сиять», вот как он сказал.

— А, ну тогда понятно, — говорит Карстен со своей типичной кривой улыбкой. — Думаю, в черновых набросках у тебя все было тип-топ.

Прежде чем я успеваю поблагодарить его за маленький скрытый комплимент, он выпрямляется и выходит из комнаты. Со спины он выглядит еще увереннее.

— Босс, — с ухмылкой напоминает мне Фиона, — счастлив в браке.

— Знаю, отстань, — огрызаюсь я и возвращаюсь к цветовой схеме логотипа.

Мне удается не думать об этих странных электронных письмах и о разбитом зеркале в моей машине до конца дня, но, когда я оказываюсь перед своим «фиатом», мне снова становится не по себе.

Прежде чем сесть за руль, внимательно осматриваю заднее сиденье, багажник и даже пол. Как и ожидалось, все чисто, но напряжение не отпускает. До сих пор я чувствовала себя в безопасности в собственной машине. Раз — и все двери заблокированы. Тут мне приходит в голову, что неизвестный, должно быть, располагает копией моего ключа, и картина в один миг мрачнеет. Надеюсь, скрытое чувство угрозы скоро утихнет и все это окажется глупой шуткой. Причина моего страха, думаю я, не в цепочке вчерашних неприятных событий, а в воспоминаниях, которые пробудили электронные письма и этот осколок. В воспоминаниях — и в нечистой совести.

К счастью, от офиса до кафе в центре города, где у меня назначена встреча с Джози, всего несколько минут езды. Надеюсь, разговор с ней поможет пролить свет на все это.

— Ясное дело, ты паниковала, — говорит Джози, выслушав мой сбивчивый рассказ о том, что произошло после того, как я приехала домой. — Могла бы позвонить еще раз.

— Не хотела тебя грузить, — отмахиваюсь я. — Это все пустяки. Подумаешь, сама себя накрутила до полусмерти. Но сегодня утром…

Я беру паузу — официант приносит заказанный нами латте макиато.

— Сегодня утром ты снова пообщалась со своим горячим боссом? — спрашивает Джози, делая щедрый глоток.

— А то. На работе этого не избежать, — смеюсь я. — Но на самом деле я хотела рассказать тебе о втором электронном письме…

— О втором письме? — Джози недоуменно приподнимает бровь.

— Первое пришло в понедельник от анонима. Тема — «Остался двадцать один день». А сегодня — «Осталось восемнадцать дней».

Джози отмахивается:

— Очередные горячие предложения? Хватай то, что тебе не нужно, по завышенной цене, пока еще дают, ага. Заколебалась уже от них ящик чистить.

— Если бы… — вздыхаю я.

Она ставит стакан на стол и смотрит на меня во все глаза:

— Тогда что?

Кратко пересказываю ей суть зловещих «писем счастья». Джози слушает молча, и лицо ее заметно мрачнеет, когда я снова упоминаю об осколке зеркала в машине.

— Но вообще что-то такое в этом духе уже было, — неопределенно говорю я и подношу стакан к губам, чтобы сделать короткую передышку. Мои дальнейшие откровения выходят неуклюжими. — Еще в школе… Мне было шестнадцать, и у нас была своя компания. Такая бандочка. Нас было четверо, и вечно мы искали приключений на свою задницу. Ник был моей первой большой любовью, и я просто таяла в его обществе. Что бы он ни предложил, воспринимала с восторгом. Нет, все было довольно невинно — например, однажды мы придумали, как нам свистнуть экзаменационные билеты из учительской.

Джози смеется:

— Да уж, преступление века.

— Астрид, девчонка из нашего класса, подслушала, как мы обсуждали план.

— Астрид, — повторяет Джози. — Нелегко, наверное, жить с таким именем…

— Она была себе на уме, и у нее было мало друзей, ябеда и любимица учителей. Так вот, она нас заложила. Нам всем влепили плохие оценки и недопуск, — рассказываю я. — Теперь-то я понимаю, что за дело, но в те годы все видишь совсем в ином свете. Астрид стала для нас врагом номер один. Мы невероятно злились и решили отомстить — хорошенько ее напугать. И тогда родилась идея поспорить…

— Поспорить? — Джози закатывает глаза. — Чую неприятный поворот в истории. И о чем был спор? Тоже что-то в духе «писем счастья»?

— Ник и раньше любил сочинять истории — стоит сказать, очень даже недурственные. Ты наверняка в детстве слышала байку о психопате, который сбежал из лечебницы и решил навести шороху в округе.

Джози хмурится:

— Кто ж ее не слышал.

— Так вот, Ник сказал, что сможет убедить кого угодно, будто эта чушь — правда. На спор. Жертвой выбрали Астрид — просто потому, что нам хотелось свести с ней счеты. Мы были так злы на нее, что все вместе сочинили историю о маньяке, который якобы сам себя называл Обратный Отсчет. Якобы он отправляет своим жертвам электронные письма со сценариями смерти, а в теме письма указывает, сколько дней им осталось жить.

— Двадцать один день… — бормочет Джози.

— Вот-вот, — подтверждаю я подмеченную ею связь. — Итак, сперва мы втерлись к Астрид в доверие, вроде как пошли на мировую. Но на самом-то деле взялись за нее всерьез. Пустили слух про маньяка, про письма. Потом Ник вскользь упомянул, что этот Обратный Отсчет рассылает письма многим — нервы пощекотать, но если жертва выбрана наверняка, он подбрасывает ей осколок зеркала.

Джози недоверчиво фыркает:

— И Астрид купилась на такую фигню? Уж я бы поставила против твоего дружка… без обид.

— Астрид купилась не сразу, — говорю я. — Встревожиться — встревожилась, но вряд ли поверила. Но потом мы начали претворять в реальность страшилки из писем. Подложили ей в школьный рюкзак осколок стекла, преследовали ее, а чтобы она не узнала нас, устраивали цирк с переодеванием, царапали ночью ее окно и даже проникали в ее дом через террасу, чтобы наследить в комнатах. В какой-то момент придуманный нами Обратный Отсчет зажил своей собственной жизнью, и это больше не было вопросом спора. Наши идеи становились все более экстремальными, мы практически перебивали друг друга, предлагая все новые и новые, а Ник координировал. И каждый раз потом казалось, что Астрид лишь чудом избежала смерти. Чтобы она не смогла привыкнуть к посланиям, не смогла отмахнуться, мы отправляли их через неравные промежутки времени. Однажды между ними прошла почти неделя. Но обратный отсчет до самой последней истории — и, таким образом, до ее предположительной смерти — шел непрерывно.

— А она-то небось надеялась, что вся эта канитель закончилась, когда наступал долгий перерыв… — качает головой Джози. — Да, ребята, вы и впрямь были те еще паршивцы. Но с ней ведь ничего серьезного не произошло… так?

— Слушай дальше, — говорю я, и Джози подается вперед. — Пришел самый последний день нашего розыгрыша — нулевой, как его назвал Ник. В последнем послании мы описали сценарий, согласно которому безумец устраивает засаду на мосту, потому что мы знали, что Астрид должна пересечь мост по дороге домой из школы. Она жила в одном из новых микрорайонов, так что мост, по которому ходили редко, казался идеальным местом преступления. — Рассказывая, я гляжу на молочную пену в стакане передо мной — та медленно опадает. Столько лет прошло, а воспоминания рождали неприятные чувства где-то в животе. Теперь-то было совершенно очевидно, что нам не стоило так далеко заходить. — Двое из нас пошли за ней, двое других ждали на другой стороне моста. Мы были одеты в темное, а на голову напялили лыжные очки. Во-первых, так бы нас никто не узнал, а во-вторых, Астрид должна была подумать, что это Обратный Отсчет пришел за ней. — Я ненадолго закрываю глаза и кусаю губу, а Джози, затаив дыхание, слушает меня. — Ну, она так и подумала. Шла все быстрее… а потом сорвалась на бег. Она была жутко измотана — плакала, кричала. Только тогда мы поняли, что зашли слишком далеко. Мы позвали ее по имени, но она еще больше запаниковала. Побежала на тропинку под мостом — где-то на двадцать футов ниже. Наверное, хотела нарушить тот сценарий, который мы прописали жертве. — Мой голос срывается, и я прокашливаюсь. Я впервые говорю об этом. После всех этих лет нарушаю свое обещание хранить молчание, и мне невероятно тяжело. — Набережная была очень крутой, повсюду гравий с острыми краями. Астрид поскользнулась, потеряла равновесие… упала и приземлилась прямо на рельсы. Да, там, внизу, проходила ветка железной дороги. И самое плохое было то, что почти сразу промчался состав. Знаешь, мы были на все сто процентов уверены, что состав проехался прямо по ней. Но потом увидели Астрид в сторонке. Она была вся в ссадинах, ее обожгло искрами от колес — машинист резко затормозил. Она тряслась и походила на сумасшедшую. Но была жива. Мы убежали до того, как поезд полностью остановился.