Турист (СИ). Страница 14

— Доброго утра, Герман Наильевич! — возящийся у клумбы с клематисами, садовник поднял в приветствии затянутую в зелёную перчатку руку. Зелёную! Ефимовича передёрнуло.

— Доброе, — процедил он, хмуро глядя на довольного жизнью работника… но, моргнув, обвёл взглядом сад и умолк. Следов ночного забега не наблюдалось. Ну-у, допустим, клумбы поправить много времени не нужно… Но светильники? Ефимович точно помнил, что расколотил не меньше десятка круглых матово-белых плафонов, пока бегал в ночи от зубастых теней! Хоть какие-то осколки должны были остаться. Но их нет… Значит, всё же сон? Мотнув головой, хозяин дома попытался выдавить из себя улыбку. — А что, Радо, ты мой Бенц не видел?

— Как это, «не видел»? — пожал плечами тот и, утерев с лица пот, упёрся локтем в воткнутую рядом лопату, после чего извлёк из нагрудного кармана комбинезона трубку и кисет и принялся с чувством, толком и расстановкой набивать её духмяным табаком. Умяв большим пальцем порцию табака в чашке, садовник стрельнул взглядом в сторону хозяина дома, уже закипавшего от злости, и, запалив трубку, с причмокиванием втянул в себя первую, самую острую порцию дыма. — Вы же сами велели сегодня утром отогнать вашего красавца в мастерскую на обслуживание…

— Я… велел? — от неожиданности Герман Наильевич моргнул. И вспомнил. Действительно, вчера вечером говорил об этом садовнику, и тот… обещал. Обещал же?

— А то! Обещал и сделал, — медленно кивнул тот, глядя на собеседника из-под густых нависающих бровей, седых… Седых? Радо же всего тридцать лет! Или… Да нет, точно. Не было у него никакой седины.

— Что, плохо тебе, Герман Наильевич? — незнакомым тоном вдруг спросил садовник, выпуская изо рта облако дыма… зелёного, фосфоресцирующего дыма. — Так ты не журись. Излей душу, глядишь, и жить легче станет, а?

— Я-а… — Герман захрипел, задёргался, хватая себя за ворот пижамы, словно тот давил его, не давал дышать…

— Ну, извини, перестарался с машинкой. Но исправил же… — пожал плечами собеседник Ефимовича. — Завтра доставят обратно твой тарантас. Вопрос только в одном: нужен ли он тебе ещё будет, или как?

— А… — Ефимович хряпнулся на задницу, увидев, как под влиянием зелёного дыма течёт и меняется физиономия псевдо-Радо.

— Да ты не ори, а говори, — покачал головой незнакомец и, словно прочитав мысли Германа, ответил на них: — О чём? Да обо всём подряд. А я послушаю. Расскажешь всё как на духу, там и решим, нужен тебе ещё твой Бенц или ну его на…

[1] Склады МТО и ВД — склады материально-технического обеспечения и вещевого довольствия.

[2] ОКР — обсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний) — психическое расстройство. Характеризуется следующими симптомами: непроизвольно возникающие навязчивые и пугающие мысли, навязчивые действия, повторяющиеся много раз, тревожность, зацикленность на порядке, чрезмерный перфекционизм, необходимость контроля себя и ситуации, частые мысли о насилии, причинении вреда себе или другим, постоянный счёт, многократное произнесение формул и/или молитв в уме.

[3] Сверчок (армейский сленг) — солдат сверхсрочной службы. Ныне, контрактники.

Глава 7

Разговорчики-переговорчики

Ошарашенный вид Вербицкого можно было бы счесть забавным, если не знать причины столь безмерного удивления главы Преображенского приказа. А причина-то была совсем нерадостной.

— Я одного понять не могу, — справившись с эмоциями, тяжело вздохнул Анатолий Семёнович, глядя на меня грустным-грустным взглядом. — Почему опять ты? Кирилл, объясни мне, недалёкому, а? Сделай милость, открой мне эту тайну. Она, знаешь ли, моим орлам большим подспорьем в работе будет. Могу даже поклясться, что дальше Приказа твой секрет не уйдёт. А?

— Какой секрет? — не понял я извива мысли собеседника, сверлящего меня усталым, но пытливым взглядом с экрана коммуникатора.

— Как ты умудряешься находить кучи отборнейшего дерьма даже в собственный медовый месяц! — неожиданно рявкнул Вербицкий, но тут же тряхнул головой, резко потёр ладонями моментально раскрасневшееся лицо и, на миг замерев, выдохнул: — Извини, сорвался.

— Да ничего, понимаю, — пожал я плечами. — Новости-то действительно не самые приятные.

— Это ещё мягко сказано, — кивнул Вербицкий и, побарабанив пальцами по столешнице перед собой, задумчиво протянул: — а ведь мне теперь придётся устроить тотальную проверку на местах… помимо прочего. Кто знает, где ещё может всплыть нечто подобное. Эх…

Меня так и тянуло понимающе вздохнуть вслед за собеседником, но чудовищным усилием воли я сдержался. Не поймёт. Сейчас точно не поймёт. Решит, что издеваюсь и обидится. По крайней мере, я бы на его месте наверняка обиделся. А глава Преображенского стола во врагах — это, честное слово, совсем не то достижение, которым стоит гордиться… если твоё прозвище не Чернотоп, конечно.

— Так, что решим, Анатолий Семёнович, — я всё же решил потревожить траурное молчание задумавшегося собеседника, и тот тряхнул головой, приходя в себя.

— В смысле? — недовольным тоном проскрипел он.

— В прямом, — развёл я руками. — У меня, знаете ли, был разработан весьма подробный план действий в отношении фигурантов. Но, учитывая информацию, полученную от Ефимовича, и тот факт, что вся его шайка-лейка теперь попала в зону интересов вашего ведомства, я бы предпочёл согласовать дальнейшие действия. А то вдруг вам не придётся по вкусу то, что я задумал…

— А может? — прищурился, явно приходящий в себя Вербицкий.

— Вполне, — легко кивнул я в ответ. — Учитывая, что планы по дальнейшему вразумлению идиотов я составлял не один, а в компании своих учениц… младших…

— Млад… м-да, эти могут, — признал собеседник. Ну кто бы сомневался, что Вербицкий в курсе характеров нашей гоп-компании. Анатолий Семёнович пожевал губами и решительно рубанул рукой по воздуху. — Ладно. Вещай, что вы там задумали, а там решим.

— Да в принципе, ничего сверхнеобычного. Первую часть программы мы даже уже обкатали на самом Ефимовиче, — отозвался я, пожав плечами. — Но, в отличие от Германа Наильевича, его коллеги не могут похвастать диагнозом «ОКР», так что эффект от такого курощения-низведения ожидается куда менее… зрелищным. А в качестве финальной точки я думаю попросту уничтожить имущество зарвавшихся торгашей: дома, машины, принадлежащие им производства… всё, до чего смогу дотянуться.

— Хм… ну, первый этап показал себя неплохо, да. Но ты уверен, что сможешь повторить этот фокус с шестью фигурантами так, чтобы никто из них не засуетился? Если да, то флаг тебе в руки… — после небольшой паузы покивал Вербицкий, успевший получить от меня развёрнутый доклад на тему применённых мною способов доведения подданного Ефимовича до состояния полного недержания правды. — А что касается уничтожения их имущества… ты же понимаешь, что это незаконно, Кирилл? И я, как глава учреждения, призванного хранить порядок на землях нашего государя, позволить тебе такое нарушение закона просто не могу.

— Да ладно? — я прищурился. — С каких это пор Преображенский приказ стал ответственен за соблюдение законности в СБТ и автономном Червоннорусском воеводстве⁈ Здесь же даже расследованием преступлений и уличным патрулированием занимаются наёмные отряды на воеводском контракте, а не полиция! Да и вообще, насколько я знаю, в обязанности вашего приказа охрана общественного порядка не входит. Вроде бы преображенцы больше по крамоле и контрразведке… нет?

— О том, что входит в круг задач моего ведомства, я осведомлён получше тебя, Кирилл, — лязгнул сталью голос Вербицкого, впрочем, почти тут же интонации его стали мягче. — Так что послушай доброго совета: не увлекайся. Если я узнаю, что твоя месть торгашам вышла за пределы Червоннорусского воеводства, одним отеческим увещеванием ты точно не отделаешься. Ты меня хорошо понял?

— Ясно и чётко, — кивнул я в ответ, стараясь не улыбаться. Ну а что? Карт-бланш получен, а большего мне и не надо. Торгаши из ЦС, конечно, ребятки обеспеченные, и наверняка у них имеется имущество за пределами Червонной Руси, но мне для удовлетворения врождённой мсти… эм-м, чувства справедливости, да… хватит уничтожения той их собственности, что находится в воеводстве и СБТ.