Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 95

Братья Антони уводят его, а я в конце концов бью оружием об стену.

Снаружи скрипят шины грузовиков, и я чувствую себя идиотом. Из-за таких вещей я предпочитаю отвернуться от мира, мне не нравятся чувства, которые возникают, когда чего-то не достигаешь, мне не нравятся угрызения совести, поэтому я стараюсь не обращать на ничего внимания и отвернуться от всех.

Дверь передо мной выбивают, я не достаю оружие, не шевелюсь с места, а сижу и смотрю, как люди из FEMF занимают комнату, как будто имеют дело с преступником. Братт и Джозеф Льюис входят вслед за генералом Алексом Морганом.

Сказать нечего. Меня увезли в Лондон, подвергли бесконечным расспросам и допросам, пресса разнесла меня в пух и прах, а Совет выдвинул тысячу условий для зачисления в секретную армию.

Четыре месяца спустя я узнал, что Эмили Маскерано бросилась с утеса после родов. Моя обида на Маскерано не ушла и со временем усилилась, жажда власти, которая всегда сопровождала меня, стала еще сильнее, и я сосредоточился на том, чтобы стать следующим главой Специального военного подразделения ФБР.

80

РУССКАЯ РУЛЕТКА

Кристофер

Рэйчел не дает мне уснуть, повторяя в моей голове одно и то же видео, и головная боль становится настолько сильной, что я встаю с кровати и иду в ванную. Я дышу ненавистью, и моя грудь похожа на бездонную пропасть. - Я должен ехать в Италию, - я не могу больше терять время здесь.

Я чищу зубы, беру куртку, пистолет и мобильный и спешу вниз, пока мой iPhone не перестает вибрировать.

- Что случилось? — отвечаю я, пересекая вестибюль. Это Патрик.

- Где ты, черт возьми?! — ревет он на другом конце провода. - Только что возобновили поиски Рэйчел и...

Я останавливаюсь.

— Как?

— Ты слышал, министр только что отдал приказ. Совет в ярости, а в штабе полный хаос.

— Я еду. — Я вешаю трубку.

Пока не увижу, не поверю. Я сажусь на мотоцикл, запускаю его и выжимаю из него все, что можно. Через тридцать пять минут я у входа в штаб. Однако войти мне нелегко, так как я бросил значок перед выходом. В конце концов, Гауна пропускает меня.

Я ускоряю шаг, и Патрик ждет меня у входа в административную башню.

—Какие новости? —спрашиваю я.

—Совет отклонил приказ и в знак протеста заперся в зале заседаний. Только что вошел высший чиновник.

Я следую за ним к панели управления, на которой отображаются все камеры. Паркер, Саймон и Братт уже там, смотрят на собрание, транслируемое на огромном экране.

— Ты же не подавал в отставку... — бормочет Братт. Я игнорирую его, увеличивая громкость экрана.

— Вы игнорируете нас, министр, — отвечает один из членов Совета.

—Я никого не игнорирую, — отвечает Алекс. — Я здесь высшая инстанция, я вправе отдавать приказы и распоряжаться, не спрашивая вашего мнения.

—Рэйчел Джеймс — лгунья, — заявляет другой член совета. — Несправедливо подвергать солдат опасности из-за одной женщины с сомнительной репутацией.

—Не играйте роль судьи, мистер Лэйк, — отвечает Джосет. — Мы еще не знаем, как все произошло.

— Мы можем обсудить это... — вмешивается Олимпия.

— Ничего не обсуждается, поиски возобновляются, и точка. Если вы беспокоитесь о солдатах, я возьму с собой только тех, кто вызвается добровольцем.

— Это самоубийственная миссия.

— Мой приказ, моя проблема. — Алекс встает. — Заседание окончено.

— Но мы еще не закончили.

—Я закончил, кстати, я не знаю, почему вы все здесь собрались, я никого не просил участвовать.

—Злоупотребление властью карается в FEMF, — отвечает Марта Льюис.

Алекс выпрямляет спину, принимая типичную позу «мне пофиг.

—Если вы считаете, что я злоупотребляю своей властью, — заявляет министр, — создайте профсоюз и действуйте в соответствии с установленным порядком. Я нахожусь у власти не потому, что хочу, а потому, что вы меня избрали.

Он поворачивается к остальным.

— Кто хочет подписать прошение об отставке? — спрашивает он, и все молчат. — Передайте лист, я могу подождать, пока все подпишут.

Они молчат. FEMF не может просто так потерять такого важного лидера. Алекс — рекордсмен по количеству успешно выполненных миссий, за время своей службы он посадил сотни преступников, и для него нет ничего невозможного. Он не выдвигал свою кандидатуру на повышение, его выбрали единогласно, набрав сто процентов голосов.

— Никто не подпишет это, сэр, — говорит Олимпия. — Как вы сами сказали, вы — высшее начальство, и приказы начальника всегда выполняются.

—Марта, хочешь что-нибудь сказать?

Женщина не произносит ни слова.

—Я не хочу больше обсуждать этот вопрос.

Его выводят под охраной, и я сразу же встаю. Когда я хочу спуститься, он уже вышел из башни и направляется в тюрьму спецназа. Я предпочитаю молчать и следовать за ним на расстоянии нескольких шагов, в любом случае ему все равно, потому что он замечает мое присутствие и не обращает на меня внимания.

Стальные двери открываются, и его встречает адвокат Бернардо Маскерано.

—Мне сообщили, что он хочет видеть моего клиента, — бросает он, но Алекс не обращает на него внимания. — Сожалею, но это невозможно, у меня есть приказ...

Он показывает ему листок.

—Твой запрос я буду использовать, чтобы вытереть яйца. —Он вырывает листок.

—Приказ.

—Приказ судьи, такого же или еще более коррумпированного, чем вы. —Он набрасывается на него.

—Вы не можете разговаривать с заключенным...

—Не смешите меня! —Он качает головой, и высокий охранник сразу же прижимает его к стене. —Убирайся, если не хочешь закончить так же, как тот убийца, которого ты защищаешь.

Открывают комнату для допросов, и Алекс садится, а я остаюсь в углу и смотрю, как вводят Бернардо Маскерано.

—Где мой адвокат? —Его сажают напротив министра.

—Я скажу коротко: юридические уловки не спасут тебя.

—Вы нарушаете мои права, —защищается он.

—Социальная мразь не имеет прав.

Заключенный смеется, качая головой.

— Я не буду говорить, чтобы вы не тратили время.

— Думаю, я не выразился ясно: я пришел сюда не за помощью, я просто даю вам возможность высказаться.

Бернардо громко смеется.

— Вы будете меня пытать? — Он снова смеется. — Уже пробовали, не сработало.

Алекс подражает смеху, вытаскивая Smith & Wesson, который носит вместо револьвера.

— Я не собираюсь тебя пытать, у меня нет терпения, да и лень... К тому же крики вызывают у меня головную боль. —Бернардо опускает взгляд на пистолет, который может вынести ему мозги. — Я не мучаю, я уничтожаю тех, кто мне не нужен.

Он встает.

—Нет ничего более приятного, чем вынести мозги врагу. Это плохое качество, подаренное войной.

—Вы не можете убить меня, — защищается Бернардо. — Это против правил.

—Для того, кто устанавливает правила, нет правил.

— Я уже сказал, что не буду говорить.

— Я знал, что ты откажешься дать мне информацию, поэтому принес развлекательные забавы, которые откроют твой разум... Ну, ты знаешь, игры. — Министр поправляет пуговицу на костюме. — Прости мое отсутствие воображения, сколько ни думал, придумал только одну.

Бернардо сглатывает слюну, пока Алекс достает барабан из пистолета.

—Я скажу тебе название, прежде чем начать... На самом деле, у него много названий. В некоторых местах его называют «испытанием удачи, - в других — «свиданием с дьяволом. —Он оставляет на столе горсть серебряных пуль. —Я называю это русской рулеткой.

Пленник бледнеет, и цепи, приковывающие его к стулу, звенят.

—Нет!

— У тебя нет выбора, парень. В барабан пистолета помещается двенадцать пуль, — объясняет он, — а времени, чтобы вставлять их по одной, нет, поэтому я начну с трех.