Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 91

— Я проверю, есть ли у вас доступ.

Пока я жду, град бьет меня по голове.

— Проходите, мистер Морган, — говорит охранник со своего поста.

Я иду вперед, вода проникает сквозь одежду. Появляется особняк, и я смотрю на него с тротуара, вспоминая, сколько раз я клялся никогда сюда не возвращаться.

— Юный Кристофер, — приветствует меня служанка, открывая дверь.

— Алекс здесь? — Я прохожу в дом.

— В своем кабинете.

Это место не вызывает у меня хороших воспоминаний.

— Миссис Сара тоже здесь, — сообщает она, как будто это имеет значение.

Я открываю двойные двери кабинета, старый семейный портрет возвращает меня в детство, когда я был свидетелем постоянных ссор между теми, кто называет себя моими родителями. Он лежит на дубовом столе с бокалом ликера в руке.

—Надеюсь, ты пришел, чтобы отозвать свою отставку, — говорит он.

Я качаю головой, разговор с высшим руководителем FEMF никогда не был легкой задачей.

—Мне нужно возобновить поиски Рэйчел...

—Этот вопрос уже не подлежит обсуждению, Кристофер, — прерывает он меня. — Совет вынес вердикт.

— Ты высшее лицо, ты можешь отменить решение.

— У тебя нет стыда. — Он бросает стакан. — Ты бросил свою должность и еще хочешь, чтобы я потакал твоим прихотям.

— Это не прихоти! — отвечаю я. — Не сравнивай меня с ребенком и дай мне объяснить.

—Нечего объяснять! —Он сокращает расстояние между нами. —Сделано все, что было возможно, искали по всему миру, проводили обыски и допросы, но ничего не нашли. Мы не можем всю жизнь искать труп.

Я сдерживаю резкость его слов, собирая всю свою самообладание. Я не хочу забывать, кто он такой, иначе закончу тем, что размозжу ему лицо.

—Она жива и находится в рабстве, ее держат на наркотиках.

—Если это так, то ты знаешь, что она долго не проживет, ты знаешь методы Маскерано, так что я не понимаю, зачем ты настаиваешь на ложных надеждах, — начинает он. — Для многих это тяжело, но мы ничего не можем сделать. Жизнь должна продолжаться...

Моя башня надежды рушится.

— Попробуй! — Я пытаюсь сохранить самообладание. — Дай мне еще один шанс...

— Нет! — прерывает он меня. — Больше никаких попыток. Забудь об этих поисках, завтра утром вернись в FEMF и вбей себе в голову, что тебе запрещено поднимать эту тему.

Я беру его за плечо, когда он отворачивается от меня.

— Это твоя чертова проблема, — я толкаю его, — что ты диктуешь и не слушаешь...

— Что ты хочешь, чтобы я слушал?

— Дай мне говорить, черт возьми! — выпаливаю я. — Ты мой единственный шанс, ты знаешь меня, ты знаешь, что я бы не пришел сюда, если бы не был в отчаянии.

Он смотрит на меня.

— Ты что, свою мужскую честь потерял? С каких это пор неукротимый сын умоляет о невозможном?!

Все во мне кипит, а ярость ослепляет меня.

— Отвечай мне! — кричит он. — С каких это пор ты плачешь из-за всякой ерунды? Тебе так хорошо было, когда она заставляла тебя двигать горы, чтобы найти ее?

— Заткнись! — Я сжимаю кулаки.

—Нет! —Он стоит передо мной. —Ты в моем доме, и здесь я отдаю приказы. Ты позоришь меня! Ты стал мягкотелым из-за подружки своего лучшего друга. Что ты собираешься делать? Повести ее к алтарю, зная, что она изменяла ему с тобой? Она может быть дочерью Рика, но я не боюсь сказать, что она...

Я набрал силу и бросился на него, заставляя отступить.

—Ты не знаешь, как все было! —кричу я. — Да, я идиот, но не потому, что хотел найти ее, а потому, что пришел сюда просить помощи у такого придурка, как ты.

Он толкает меня, и я держу его еще сильнее, прижимая к стене. Я хочу крикнуть ему тысячу вещей, но слова не выходят, и мой мир сжимается, когда я вижу его полный ненависти взгляд. Не потому, что мне больно, а потому, что я знаю, что мой лучший шанс только что ушел.

— До чего ты дошел, Кристофер…? — говорит он, когда я сжимаю кулак, чтобы ударить его.

Я испытываю ярость, боль и угрызения совести.

— Кристофер! — Меня держат за руку. — Сынок, отпусти его.

Это моя мать. Я отталкиваю ее руки, не давая ей дотронуться до меня, и отпускаю Алекса.

Теперь мне еще хуже: не только я должен продолжить поиски в одиночку, но и иметь дело с преследованием, которое она устроит мне.

— Ты сукин сын! — с яростью выплюнул я. — Думаешь, мне легко здесь? Просить у тебя одолжений, глотать свою гордость и забывать, как сильно я тебя ненавижу?

— Крис! — вмешалась Сара.

—Тем не менее, я пришел, потому что надеялся, что впервые в жизни ты найдешь в себе мужество вести себя как отец и поможешь своему единственному сыну, но, конечно, я забыл, что ты всего лишь мешок с дерьмом, который помогает только потрясающим женщинам. Я забыл, что я всего лишь ничтожество в твоей почтенной жизни.

Молчи, он всегда так смотрит, когда я его разочаровываю. Он смотрел на меня так же, каждый раз, когда я втягивал его в новый скандал.

— Простите, что побеспокоил вас в вашей комнате, уважаемый министр, — заканчиваю я. — Я забыл, что у вас нет детей.

Я выхожу из кабинета с комом в горле, чувствуя себя глупым и смешным. - Во что я играл? — спрашиваю я себя. Грудь сжимается от ощущения, что я потерял все: помощь, возможность уехать и ее.

Я сжимаю кулаки в кулаки, прежде чем запереться в своей старой комнате, я чувствую себя запертым, загнанным в угол, и это только ухудшает мое состояние.

Мне тяжело, что все с ней закончилось так плохо, но в то же время я злюсь, потому что меня бесит, что она была такой глупой, скрывая от меня что-то столь опасное. Я ненавижу ее за то, что она играла в героиню, зная, что проиграет.

Они входят в мою комнату и садятся рядом со мной.

- Ты важен для меня, — шепчет Сара, моя мать, — и для него тоже.

—Мне не нужны твои жалкие утешения.

—Со мной тебе не нужно быть сильным, сынок. У всех есть предел, и ты не исключение.

Горло жжет, не знаю почему, я позволяю ей взять мою руку и осмотреть раны, которые я нанес себе об стену. Она идет за аптечкой и чистит мне раны, как когда я был ребенком.

—Готово, —заканчивает он. —Если будешь так разбивать вещи, придется купить тебе стальные перчатки.

—Не притворяйся.

—Что?

—Что мы мать и сын, потому что мы ими не являемся.

—Мой Крис, —она гладит меня по спине, —всегда такой упрямый и гордый. Я ничего не притворяюсь, ты — самое дорогое для меня в жизни.

—Ты дала мне понять другое, когда ушла. —Я падаю на кровать с закрытыми глазами. —Уходи, я хочу побыть один.

Она глубоко вздыхает, прежде чем уйти, и последнее, что я слышу, — это легкий стук двери, когда она закрывается.

24 мая 2009 года

Тоскана, Италия

Шесть лет назад

Собрания Маскерано обычно вызывают страх у всех, настолько, что сотрудники молчат, стараясь не издать ни звука.

Я здесь уже пять месяцев и мне уже все надоело. Думаю, я ошибся, но гордость не позволяет мне признать, что я принял неправильное решение, выбрав клан, который мне не подходит, хотя у меня и нет возможности вернуться. Скорее всего, меня посадят в тюрьму, когда я выеду из Италии.

Я игнорирую крики новых заключенных, сосредоточившись на еде, которую мне только что подали.

— Приятного аппетита, сэр Морган, — говорят они, входя в столовую.

— По правде говоря, я еще не сэр. — Я улыбаюсь женщине напротив меня. — Мне восемнадцать лет.

У нее морщинки вокруг глаз, когда она смеется.

—Дам не поправляют...

—Ты не дама, ты подросток в процессе развития.

—Прости, доисторический окаменелость, ты старше меня на месяц.

—Ты знаешь, когда у меня день рождения... Что дальше? Признаешься, что я тебе нравлюсь? —Я подмигиваю ей.

—Я не помешаю? —Антони входит, испортив мне и своей сестре настроение.

—Нет, — отвечаю я, видя, что она онемела. — Мы просто едим, разве не видишь?

Она не шутит и ничего не говорит, только молча ест, быстро закидывая ложки в рот.