Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 55

Мой крестный встает, он — старый мудрец, к которому прислушиваются все, и он собрал всех перед моим приходом. Брэндон выглядит напряженным, как и Алессандро. Филиппа нет, на самом деле я ничего о нем не знаю уже несколько лет.

—Антони Маскерано, — говорит мой крестный, — пирамида хочет тебя, поэтому ты будешь новым лидером.

Алессандро радуется, Брэндон не очень: быть старшим дает ему больше прав, но мафия предпочитает меня, и не только за то, что я доказал.

—Да здравствует лидер! — говорят все, кроме русского, который сосредоточен на лице Брэндона.

Мои изобретения дают им повод обожать меня, потому что они знают, что я могу медленно и мучительно уничтожить их врагов с помощью одной таблетки, а также дать им полный контроль над их шлюхами.

Я пожимаю всем руки, прежде чем уйти в сопровождении Али и людей, которые меня охраняют. Я купил «Черных ястребов» за большую сумму, но они стоят каждого цента, потому что они верны мне и моим близким.

Брэндон демонстрирует свою злость, уходя в одиночестве, а я отправляюсь в церковь, где вышла замуж моя мать. Я католик, это религия моей семьи, и я смотрю на изображение Иисуса Христа, молясь за душу своей сестры, которой самоубийство лишило возможности достичь славы.

—Антони, — окликают меня.

Я расслабляю руки, не отрывая взгляда от статуи.

—Крестный, — отвечаю я, немного раздраженный тем, что меня прервали.

—Умершие не прощаются, — повторяет он слова моего покойного отца.

Я прекрасно понимаю, что буду гореть в аду всю вечность, но не могу нарушить единственную традицию, которая напоминает мне о матери, — ходить в церковь.

—Ты гордость Браулио, — говорит он.

—Наверняка он гордится всеми.

—Только тобой, твои братья ничто по сравнению с тобой, я все еще надеюсь, что Филипп последует твоему примеру и не окажется полным провалом.

В двойных дверях появляется Изабель в сопровождении Али.

—Многие спрашивают, кто будет твоей дамой. Традиции нужно уважать, а жена мафиози играет ключевую роль в нашей системе.

В мафии жену лидера называют «королевой» или «дамой. - Моя мать была такой, она была женщиной, которая сопровождала моего отца в течение многих лет. Мой крестный достает золотой ларец с инкрустацией жемчугом. Он открывает его, и я узнаю, что это и что находится внутри: я видел это ожерелье в течение многих лет на шее моей бабушки, а затем на шее моей матери.

Огромный нефрит, украшающий его, стоит три миллиона евро за карат на итальянском рынке. Реликвия, которая находится передо мной, весит двадцать восемь карат. Мой дед украл ее у короля, и в нашем клане ее носит женщина, которая командует.

Он достает ее и кладет мне в руку.

— Я бы отдал ее тебе, если бы знал, что ее не будет носить та гиена-убийца, которую ты тащишь за собой.

Я смеюсь, сжимая драгоценность в руке.

— Изабель не будет моей дамой, — уверяю я его. — Ты еще познакомишься с ней, она такая, как нам нравится, и она стратег.

Я целую его руку в знак уважения, прежде чем выйти из церкви. Теперь я лидер, и как таковой я должен заниматься делами, которые дают мне величие.

Соколы сопровождают меня, пока мои братья ждут меня в самолете, который отправляется из Италии в Мексику, где находится одно из крупнейших притонов итальянской мафии — бордель Сан-Фернандо, где укрываются более тысячи человек, похищенных с целью патентования моих творений.

Я приземляюсь и направляюсь прямо к поместью, где меня встречают как лидера, которым я являюсь, а мои братья занимаются товаром. Я даю необходимые указания, прежде чем отправиться в свою комнату. Наступает рассвет, и в одиночестве своей комнаты я рассматриваю драгоценность, подаренную мне моим крестным отцом.

Эмили обожала носить его, когда мама надевала его. Она предлагала снять его, только чтобы иметь возможность полюбоваться им пару секунд перед зеркалом. Воспоминания о сестре заставляют меня закрыть глаза, ведь все могло быть проще... Если бы она послушала меня и поняла, что я хотел только лучшего для нее, все не закончилось бы так.

Изабель врывается с двумя бокалами и бутылкой шампанского. Я прячу ожерелье, когда она приближается.

—Не прячь. —Она распахивает халат, демонстрируя шелковое белье.

—Я не звал тебя.

—Нет, — она ставит бокалы на стол, — но я подумала, что ты хочешь отпраздновать новое звание.

Она наливает игристое и предлагает мне бокал.

—Давай выпьем, —просит она, — за тебя, нового короля мафии.

Я наклоняю бокал и выпиваю его содержимое одним глотком.

—Уходи, я хочу побыть один. —Я возвращаю ей бокал.

—Я понимаю, но сначала... —она поворачивается, наклоняя голову, — надень его. Я хочу посмотреть, как он будет смотреться на моей шее отныне и впредь.

— Изабель, — я насмешливо говорю, — с чего ты взяла, что я позволю тебе носить ожерелье моей покойной матери? Помни, что пока она умирала, ты валялась с моим отцом.

— Это в прошлом, дорогой. — Она поворачивается и кладет руки мне на затылок. — Кто, кроме меня, будет сопровождать тебя в твоем царствовании?

Я снимаю ее руки. Она всего лишь служанка, а не дама мафии.

— В моих брачных планах тебя нет, прекрасная дева, — признаюсь я.

— Тогда кто? Никто другой не обладает таким умом и манерами, чтобы помочь тебе в этом, как я.

Я беру ее лицо в ладони, заставляя посмотреть в зеркало, посмотреть на свое лицо и понять мой взгляд, который кричит ей, что она не будет той самой.

— Cagna... Ты все еще настаиваешь на женщине из казино.

— Пойми это хорошо, потому что ты будешь ей подчиняться и служить ей так же, как служишь мне.

— Нет, если я ее сначала убью.

—Смелее, —я прижимаю ее к стеклу, — и ты увидишь, как вороны сорвут с тебя кожу, пока будут есть тебя заживо.

—Ты не умно поступаешь. —Она фыркает разбитым носом. —С врагом не играют.

—Она не будет игровой фишкой, она будет моим оружием против FEMF. Лучший способ победить их — это иметь на своей стороне один из их мозгов.

Я отпускаю ее, и она поворачивается, чтобы толкнуть меня.

—Убирайся, сегодня мне не хочется твоего тела.

Она послушно подчиняется, и я прокручиваю в голове воспоминание о ней: - Рэйчел. - Как можно не поклоняться ее красоте? Как можно не жаждать огня, исходящего из ее уст?

Я прикасаюсь к губам, переносясь в московское казино. Воспоминания о ее танце, прикосновениях и поцелуях остались нетронутыми в моей памяти.

- Как забыть изысканные груди, которые я ласкал, сладкий запах ее тела и тепло ее киски на моем члене?.

Когда я сбрасываю халат, я вижу, что моя мужественная и мощная эрекция указывает на зеркало, как копье. Я беру его в руки, он твердый, как сталь. - Это вопрос дней»,— говорю я себе. Меня одолевает нетерпение. - Скоро она будет в моей постели, — думаю я.

Я крепко сжимаю свой пульсирующий член, позволяя руке скользить по всей его длине; слюна облегчает мое дыхание, а бедра становятся жесткими. Скоро ее пухлые губы обхватили бы мой член.

Я нуждался в ней, мне нужно было избавиться от всего своего желания обладать ею, мне нужно было зарыть руки в ее задницу и пожирать ее киску, пока не устану. Мне нужно было лизать ее груди и кончить в нее.

Кожа у меня встает дыбом, и я сжимаю челюсть, ускоряя движения руки. Я выпрямляю спину, любуясь сценой в зеркале, вспоминая ее образ, представляя ее обнаженной передо мной, пока я ускоряю движения, пуская слюни от воспоминаний о ней. Сердце прыгает в груди от прилива желания, которое высвобождает самоудовлетворение. Я сжимаю зубы и напрягаю мышцы, позволяя волнам экстаза и удовольствия полностью захватить меня. Теплая сперма течет по моей руке, и я сжимаю челюсть, пытаясь прийти в себя.

- Я нуждаюсь в тебе, Рэйчел Джеймс, — думаю я, — потому что ты будешь той, кто будет носить ожерелье моей матери и кто будет доставлять мне удовольствие каждую ночь. Ты будешь той, кто поможет мне отрубить голову виновнику смерти моей Эмили, потому что ты будешь дамой мафии и той, кто будет носить мое наследие в своем чреве.