Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 54

Он усиливает удары, погружаясь до конца, пока я наслаждаюсь и взрываюсь, смакуя восхитительный оргазм, который поднимает меня и резко опускает.

Я теряю счет поцелуям и ласкам, которые мы дарим друг другу. Два раза на столике оставляют нас на диване в моей спальне, мое тело на его. Никто из нас ничего не говорит, мы просто лежим так: он смотрит на стену, а я — на аквариум, который меняет цвета.

Ты знаешь, что ты по уши влюблена, когда эти простые вещи кажутся тебе уникальными и чудесными. Что особенного в том, чтобы лежать на ком-то и слушать его дыхание? Ничего, но когда ты хочешь этого, эта простая задача становится как выигрыш в лотерею.

Я по-прежнему чувствую, что его молчание что-то скрывает. Как будто в глубине души я знаю, что так же, как я поговорила с Браттом, я должна поговорить и с ним, поэтому я кладу подбородок ему на грудь и ищу его глаза.

- Мне нужно уходить, — говорит он серьезно.

Я киваю, прежде чем сесть, и снова вспоминаю предложение Эллиота. Простыня обволакивает меня, и он колеблется, вставать ли ему. Уходить немного нелепо, учитывая, что уже за полночь, к тому же мы не впервые спим вместе.

—Что-то случилось? —спрашиваю я.

- Я хочу уйти, вот и все, — он встает, раздраженный.

- Ты не думаешь, что нам нужно поговорить? — я начинаю сомневаться из-за его холодности. - Просто...

- Просто ничего, — перебивает он меня. - Мы уже трахнулись, так что я ухожу. Тебе еще не ясно, как это работает?

Я предпочитаю смеяться, чтобы не плакать.

— Кристофер, это уже не просто секс, и ты это знаешь.

— Нет? Тогда кто мы? — отвечает он. — Супруги? Пара? Что?

Слова начинают резать, когда он произносит их без обиняков.

— Ответь мне, Рэйчел, кто мы, по-твоему? — спрашивает он. — Или что, по-твоему, мы чувствуем?

Я молчу, и он улыбается, что наполняет меня яростью.

—Ты думаешь, мы любим друг друга, лейтенант Джеймс? —выпаливает он. — Столько месяцев, а ты все еще ведешь себя как девчонка, думая, что влюблена в меня. Да что с тобой?

—Как девчонка? Я не понимаю твоей гребаной насмешки и драмы, зная, что я давно все прояснила.

— Это не насмешка, просто мне смешны твои обещания любви, когда ты знаешь, что все веселье закончилось. Хотела бы я посмотреть, будешь ли ты так же думать о наших отношениях через пару недель.

Разочарование наступает так быстро, что я не успеваю понять, о чем она говорит.

— Веселье?

— Да, веселье. — Она садится, растрепав волосы. — Братт нас обнаружил и лишил нас того пикантного и запретного привкуса, который нам так нравился.

Я моргаю, не веря в ту ерунду, которая летит из ее уст.

— Запретный привкус? — говорю я. — Говори за себя, потому что я никогда не делала этого ради какого-то пикантного или запретного привкуса.

Он надевает ботинки.

—Ты уже начинаешь с ответов, поэтому я всегда стараюсь держать отношения на расстоянии.

—Как ты хочешь, чтобы я восприняла твои слова? Мы навредили Братту, я не могу понять, как это может тебя возбуждать.

Я встаю, укутавшись в простыню.

— Зачем тебе все время выглядеть ханжой? Нет ничего плохого в том, чтобы признать, что предыдущие трахи были самыми приятными.

Я отступаю в ошеломлении, когда ком в груди угрожает лишить меня голоса.

— Ты знаешь, что я чувствую к тебе, Кристофер, не надо мне это говорить, зная, что...

— Мне льстило, что ты была девушкой другого, и все равно обратила на меня внимание, — признается он, — но все кончено, и каждый должен жить своей жизнью.

Он, наверное, шутит, это не тот Кристофер, который был несколько дней назад.

—Я знаю, что тебе нелегко признать, что между нами происходит, но нет нужды ранить словами. Вылезай из своей чертовой ледяной кожуры, потому что мир не рухнет, если ты покажешь немного всего хорошего, что в тебе есть...

—Подожди! —Он поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать. Не говори так, будто ты меня знаешь, потому что это не так, и не выдумывай глупостей. Ты хорошо трахаешься, но это не значит, что ты меня изменишь или что я влюблюсь в каждую, которая заставит меня кончить... Если бы это было так, я бы несколько часов назад поклялся в вечной любви Анджеле.

Я чувствую, как будто на меня упал самолет, и мое тело борется, чтобы не раздавиться.

Глаза жгут, я пытаюсь не плакать, но...

— Ты смог трахнуть Анжелу, а потом прийти сюда и вести себя со мной, как ни в чем не бывало?

Замолчи, глубоко вдохни.

— Но ты... — На этот раз слезы не сдерживаются. Я выгляжу жалко, я знаю.

— Я трахнул ее, как трахал и буду трахать многих здесь.

Перестань думать, что между нами что-то особенное.

—Нет! —Мои ноги касаются края кровати. —Ты не тот, кто пытался утешить меня в морге... Я даже подумала, что...

—Что? Что я люблю тебя и что мы будем парой после того, как Братт узнает обо всем? Не будь смешной, думая так, ты становишься похожей на Сабрину.

—Не сравнивай... —выпаливаю я.

—Тогда не подражай ей! Тебе двадцать два года, в твоем возрасте несложно разделить вещи.

Все во мне рушится. Я знала, я видела, как это приближается, и просто закрыла на это глаза.

—Уходи.

Он заканчивает поправлять одежду, собирает свои вещи и поворачивается ко мне, не дойдя до двери.

—Кто-то придет и заставит меня почувствовать то же, что ты вызываешь у Братта. В какой-то момент всем приходится страдать из-за кого-то, и я не думаю, что я исключение. —Его глаза стали ледяными. —Однако я могу заверить тебя, что никогда не рискну, чтобы этим человеком была ты. Я не идиот и очень хорошо понимаю, чего можно ожидать от кого-то вроде тебя. Ты обманула парня, которого, как ты говорила, любила, с его лучшим другом... Что ты не сделаешь со мной, будучи призраком?

Из ниоткуда я превратилась в груду обломков и отбросов бесконечных разрушенных чувств. Глаза и нос жгут, как когда погружаешься в море и вода настолько много, что проникает во все органы чувств.

—Это все ты начал, — это все, что я могу сказать.

—Да, но тебе это понравилось. Пойми меня правильно: ты любила Братта пять лет и изменила ему со мной.

Ты действительно думаешь, что я могу поверить в твою любовь, которая длилась всего пару месяцев? Я могу быть высокомерным, грубым, самодовольным, но я не идиот, и только идиот поверил бы в твою фальшивую любовь.

Сказав это, он уходит, оставляя пустоту там, где раньше было мое сердце.

66

ЛИДЕР

Антони

Я затягиваюсь своей ирландской сигарой, атмосфера напряженная, мужчины вокруг меня не перестают наблюдать за мной. Члены клана собрались, чтобы определить, кто из моих братьев унаследует пост лидера. Мы работали вместе, но пришло время, чтобы один из нас стал главой.

— Ты выглядишь слишком спокойным, Антони, — говорит босс русского клана. Иногда ты забываешь, что твой клан преследует самая могущественная разведывательная организация в мире.

— Мы не боимся этих ублюдков, — отвечает Брэндон, положив руки на стол. — Все под контролем, и наши люди убивают их солдат.

Мужчина, стоящий рядом со мной, качает головой, и Брэндон замолкает.

— Я не с тобой разговариваю, — резко отвечает русский. На мой взгляд, объяснения излишни, когда все «под контролем, - поэтому я воздержусь от комментариев по поводу твоего объяснения.

Мой брат открывает рот, чтобы что-то сказать, но я смотрю на него, прося замолчать. Я не хочу разрывов с моими партнерами, тем более когда они обладают такой же властью, как и я.

— Давайте определим, кто из братьев займет место лидера, — предлагают болгары.

Лидер мафии — самая уважаемая фигура в преступном мире: он и его дама правят всей пирамидой, все кланы поклоняются ему, и то, что говорит лидер, выполняется. Он заботится о благе всех организаций, придумывает выгодные для всех решения, поэтому кланы должны защищать лидера, что бы ни случилось.