Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 18

Лопасти вертолета разгоняют пламя, он появляется из ниоткуда посреди бедствия, поднимаясь над густым облаком дыма.

Не было двадцати похитителей, столько людей не поместится в один вертолет, они все подделали, чтобы действовать. Чем больше солдат входило, тем сильнее был удар.

Я встаю на ноги, чувствуя боль в ногах и ребрах, а мои товарищи следуют за мной, все с одинаковыми выражениями ошеломления, страха и горя на лицах.

Я считаю их: из двадцати пяти, кто вошел, осталось только девять. В моей голове проносятся лица тех, кого нет: профессионалы, которые не раз сражались со мной в рукопашной, товарищи, с которыми я жила день за днем, участвуя в собраниях и тренировках.

У меня в горле завязывается узел, и мне трудно дышать.

— Шестнадцать павших бойцов, — объявляет сержант, выходя вперед.

Я не отвечаю. Несмотря на годы, я не могу привыкнуть к мысли о потере коллег, это недостаток, который я унаследовала от отца. Я похлопываю по плечу сержанта, у которого слезы наворачиваются на глаза.

—Не всегда можно праздновать победу, солдаты, — выдыхаю я, задыхаясь от астмы.

Все кивают: в FEMF нужно продолжать, даже если жизнь на коне. Как бы мрачно ни казалось все, нужно искать какой-то свет; даже если чувствуешь, что все давит на тебя, нужно поднять голову и дышать.

—Вперед! — приказываю я.

В месте сбора ситуация еще хуже: сожженные машины и разорванные ограждения. Возле обломков лежат трупы, скорая помощь пытается помочь раненым.

Кристофера, Братта и Паркера я нигде не вижу, и меня охватывает страх. Они вошли раньше меня, значит, должны были пройти дальше.

—Генерал! —мой капитан спешит на помощь мужчине, лежащему на ступеньках, которому оказывает помощь медсестра.

—Нас обманули! —кричит он в ярости.

—Сообщение от Маскерано, —солдат подходит с планшетом, —это срочно, сэр.

Я отступаю, чтобы он мог выполнить свою работу, и несколько человек, которые там находятся, собираются вокруг, чтобы услышать сообщение. Они включают видео, я пристально смотрю на экран и прислушиваюсь к словам мафиози:

—Генерал, —появляется Брэндон Маскерано в черном, —я хотел бы сказать, что рад вас видеть, но это не так. Это было бы лицемерием с моей стороны после того, как я заманил вас в свою импровизированную ловушку. На войне фраза «око за око, зуб за зуб» имеет большой смысл. Вы уничтожили наши важнейшие объекты, посадили в тюрьму моего двоюродного брата и брата, теперь мы наносим ответный удар, давая понять, что ваши преследования нас раздражают.

За ним стоят четыре человека. Брэндон — старший брат Антони и в настоящее время считается одним из самых разыскиваемых преступников в истории.

—Мы устали от вашего вмешательства, —продолжает итальянец,— и поэтому мы заберем жену посла. Мы еще не пробовали этот наркотик на влиятельных людях, но мы это сделаем, и, может, вам это не интересно, но я предупреждаю, что со временем он становится все более смертоносным.

Экран гаснет, и я чувствую, как горло сжимается все сильнее.

—Проклятые! —Генерал бросает экран на пол.

Паркер присоединяется к группе, его форма и лицо в крови, я ищу Братта и вижу, как он идет, весь в пепле.

—Ты в порядке? —Он обнимает меня.

—Не напрягайте руку, сэр, —предупреждает Мередит. —Она сильно повреждена.

Я смотрю на него, у него открытая рана от предплечья до локтя.

— Готовьте поисковую команду! — приказывает генерал. — Надо вытащить выживших!

— Команда уже вошла, сэр, — отвечает капитан Томпсон, пробиваясь сквозь толпу. — За этими стенами одни трупы. Выжившие здесь.

Острая боль пронзила меня под ребрами, и все вокруг потемнело.

- Я его не вижу, его здесь нет.

— Не несите чушь! — крикнул генерал, впадая в истерику. — Кристофер Морган не вышел из этой гребаной дыры!

— Я к этому и веду, сэр, — нервно отвечает он, — я думаю, что полковник — один из павших в бою солдат, он не вышел вместе с остальными ранеными.

Боль как нож в сердце пронзает грудь, не давая дышать, я отпускаю руки Братта, и все вокруг темнеет, когда я теряю сознание от приступа астмы.

48

ИТАЛЬЯНЕЦ

Рэйчел

Сердце не заботится о том, насколько плохо или паршиво тебе, оно считает себя мудрым, идя против здравого смысла, и вот импульсы, которые сопровождают запретную любовь. Твой мозг говорит: - Стой!, - но твоя грудь гудит, призывая то, чего ты действительно хочешь.

У меня астма с пяти лет, со временем я научилась ее контролировать, но она по-прежнему дает о себе знать каждый раз, когда я падаю в обморок. Я становлюсь слабой, у меня сильно болит грудь, я не могу открыть глаза и чувствую только, как меня везут в больницу.

Кислородная маска лежит на моем лице, и я изо всех сил стараюсь дышать.

- Спокойно, — просят меня. - Мы введем успокоительное, чтобы ты не проснулась до утра.

Я продолжаю думать о том, что произошло, о нападении, о воинах... Мысли приходят и уходят, образ Кристофера запечатлелся в моем мозгу, а успокоительное заставляет меня блуждать в мечтах. Я слышу голос Луизы вдали и засыпаю, не знаю, на сколько, но знаю, что сплю долго.

Слабость не дает мне пошевелиться, я по-прежнему не могу справиться со сном и провожу еще один день в постели, жалуясь про себя и страдая от болей в теле после взрыва. Веки тяжелые, голова раскалывается от боли. Я поворачиваю голову на звук скрипа открывающейся двери, мой слух обостряется, я чувствую, что кто-то медленно приближается. Я пытаюсь пошевелиться с закрытыми глазами, чувствую, как кто-то медленно обводит мое лицо, я хочу пить, а пальцы продолжают скользить по моему лицу, касаясь щек.

Из моего горла вырывается невольный стон, и я снова пытаюсь пошевелиться.

—Принцесса, — шепчут, и я открываю глаза, улавливая итальянский акцент, ласкающий мое имя.

Горло сжимается, пульс учащается при виде человека, который ищет меня и от которого я бежала. Я смотрю на дверь и снова опускаю глаза на итальянца, которого я пыталась поймать в Москве, а теперь он стоит передо мной в сшитом на заказ костюме.

Я снова смотрю на дверь, я в военном госпитале, моих охранников нет, а он с необычайной ловкостью передвигается по палате.

— Ты плохо выглядишь. — Он открывает папку, лежащую у изножья кровати. — В твоей карте сказано, что у тебя был нервный срыв.

Я сглатываю слюну и снимаю кислородную маску.

— Наверное, это из-за эмоций последних дней, — продолжает он, — или месяцев. Поиски меня истощают твои силы.

Он ходит по комнате, не отрываясь от чтения, он один, и я пытаюсь найти что-нибудь, чем можно было бы защититься, но ничего нет, а седативное средство ставит меня в невыгодное положение, потому что у меня кружится голова.

—Я месяцами расследую твою деятельность, —говорю я взволнованно. —Я знаю, как ты работаешь, так что не трать время на предисловия и убей меня поскорее.

Он достает пистолет, который держит за спиной, и ствол блестит в свете ламп госпиталя.

—Мы искали и расследовали друг друга с одинаковым рвением, красотка. Как собаки, жаждущие добычи. Мы так хорошо изучили друг друга, что я скажу, что ты была прекрасна в платье, которое надевала на вечеринке в отеле. —Он встает передо мной, проводя оружием по моему подбородку. —Ты прекрасна, несмотря на то, что лежишь в постели и выздоравливаешь.

Он прижимается губами к моему лбу, наполняя мои ноздри своим ароматом (табак и лосьон).

— Ты прекрасна, Рэйчел, — он опускается, целуя кончик моего носа, — и эта красота держит тебя в живых, потому что я ночами мечтал об этом моменте. Мечтал о том, чтобы быть рядом с тобой, прикасаться к тебе, убеждая себя, что ты настоящая и рано или поздно будешь моей.

Его оружие опускается к моей груди и скользит по животу. Я не отворачиваюсь, не хочу, чтобы он увидел мой страх и понял, что в глубине души я дрожу и хочу убежать.