Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 111

—Без них ты была бы неполноценной.

Я целую его в щеку и расставляю стулья, чтобы мы могли сесть.

—Я не хочу спрашивать, как у тебя дела, потому что знаю ответ, —говорю я.

—Моя жизнь — полное дерьмо.

Я замолчала.

—Я думал, что у меня идеальная жизнь, а в один момент я превратился в это: в развалину на личном, профессиональном и семейном фронтах.

—Не говори так...

—Это то, что я есть, я почти потерял тебя, моя мать ненавидит меня, а моя сестра уже несколько месяцев пытается покончить с собой. Какой идиот не замечает такого важного?

—Это не твоя вина, если и есть кто-то виноват, то это я. Это я ранила тебя и разрушила брак твоей сестры. Ты не имеешь права чувствовать вину, потому что ты один из лучших людей, которых я знаю. Ты всего лишь жертва в этой паутине лжи.

—Ты тоже.

—Нет, в нашем случае плохая всегда буду я.

Он глубоко вздыхает, сжимая мои руки.

— Стекло задела кость запястья, — дрожит его голос. — На этот раз это не было прихотью, она действительно хотела покончить с собой.

Я не знаю, как его утешить.

— Хуже всего то, что я все равно ее потерял... — Плач не дает ему закончить. — Я потерял ее, потому что теперь она просто психически больная, которая не может сделать два шага без присмотра.

— Я искренне надеюсь, что она выберется из этого.

— Моя талантливая сестра теперь сумасшедшая, которая даже не знает, как ее зовут.

Вина снова ложится на меня, когда я вспоминаю, какой она была. Независимо от того, были ли у нее проблемы со мной, никто не заслуживает такого конца.

— Братт, я... Я отдала бы все, чтобы исправить это, — признаюсь я. — Если бы у меня было одно желание, я бы попросила положить конец твоим страданиям.

—Пойдем, —уверенно предлагает он. —Ты хотела уехать, мы уедем далеко, только мы вдвоем. Исцели меня своим присутствием.

Я целую его в кончик носа.

—Как я могу исцелить раны другого, если не могу исцелить свои?

—Мы можем быть счастливы, я могу защитить тебя, я могу...

—Старую Рэйчел — да, эту — нет.

—Позволь мне попробовать...

—Я зависима, —выпаливаю я. —Больно признавать, но это правда. Я зависима от HACOC, я не в порядке и не буду в порядке еще долго.

Он опускает лицо, поникший.

—Если не со мной, то с ним. Шанс, который ты отказываешь мне, ты дашь тому, кого, как ты думаешь, любишь.

Он отстраняется.

— А где же мы, страдающие? Жертвы трагедии? Потому что он наверняка увезет тебя в какое-нибудь укромное место, будет ждать, пока ты поправишься, станет твоим героем, и ты полюбишь его еще больше, чем любишь сейчас, а мы с сестрой останемся здесь и будем смотреть, как они счастливы. Мы останемся зрителями прекрасной истории любви, которая закончится слезами и изменами.

—Братт...

—Дай мне закончить, —перебивает он меня. — Я люблю тебя, Рэйчел. Любовь не эгоистична, и я клянусь, что не имел бы ничего против уйти, если бы был уверен, что это сделает тебя счастливой, если бы был уверен, что это не будет мимолетным. Я уехал бы далеко, если бы знал, что он даст тебе всю любовь и ласку, которых ты заслуживаешь, но, к сожалению, он не даст тебе ничего из этого. На мгновение я поверил, что он сделает это, когда он перевернул все, чтобы найти тебя. Я усомнилась в своих обвинениях и даже подумал, что ты ему действительно дорога, пока не увидел его с Анджелой за день до спасения. Пока одни готовились, чтобы не подвести, он позволял другой сосать свой член.

Я игнорирую колющую боль в груди, от стольких событий я забыла, что он с ней, и злюсь на себя. Было очевидно, что мои воспоминания были не более чем абсурдными галлюцинациями.

— Он никогда не сделает тебя счастливой. Посмотри на мою сестру, посмотри на меня... Мы любили его, а он превратил нашу жизнь в ад. — Достань телефон. Посмотри своими глазами.

—Нет, я не в состоянии...

—Убедись сама и выкинь это из головы.

Он открывает галерею фотографий.

—Если бы он любил меня, он бы так не поступил. —Включи видео. Качество не очень хорошее, но можно разглядеть, как они ласкают друг друга.

Я узнаю их обоих.

—Он не может жить с одной женщиной, и ты должна это понять.

Телефон в мгновение ока исчезает, разбившись о стену, и когда я хочу встать, Братта уже прижали к столу.

— Я сыт по горло твоим вмешательством! — кричит раздраженный Кристофер. — Это последний раз, когда я тебе прощаю, в следующий раз я тебя убью!

— Тебе тяжело, что я показываю всем, кто ты на самом деле?

Он разбивает ему нос кулаком.

—Сукин сын! —плюет Братт. —Ты не можешь защитить себя иначе, как выпустив из себя всю свою гниль!

—Оставь его! —Я беру Кристофера за руку, чтобы он отпустил его. —Не делай ему больно!

Братт пытается вырваться, но тот не отпускает его, хватает за шею и прижимает к стене.

—Зависть. —Он душит его.

—Кристофер!

—Мое дерьмовое поведение достигло большего, чем твоя роль, придурок!

—Отпусти его!

У меня нет сил оттащить его, солдаты открывают дверь и...

—Разнимите их! —приказываю я, и они оттаскивают Кристофера от Братта.

—Это тот зверь, которого ты так любишь? —шепчет капитан, лежа на полу.

—Не провоцируй его.

—Убирайся отсюда, —гонит его полковник.

—Я не оставлю ее с тобой.

Он отказывается, и Кристофер в конце концов вытаскивает его силой, сбивая солдат.

—Сэр, суд... —пытаются сказать ему, но он не слушает.

—Все выйти. —Он выгоняет всех. —Ничего не начнется, пока я не скажу.

Он выбивает дверь и глубоко вздыхает, прежде чем повернуться ко мне. Я отступаю, когда его рука приближается к моей щеке и фокусируется на моих глазах, разжигая огонь, который мне так трудно контролировать.

Я не могу описать все, что передает мне его серый взгляд. Как будто ему недостаточно просто смотреть на меня, как будто ему нужно прикоснуться ко мне, обнять меня и прижать к себе, заставляя слушать биение его сердца, и он так и делает. Тысячи эмоций захлестывают меня, подтверждая, что его объятия — это безопасное место, которое уже несколько месяцев я считаю своим любимым. Паника парализует меня, тошнота возвращается, а с ней и недомогание, и поэтому я отстраняюсь.

—Суд. —Я отдаляюсь.

—Ты не обязана идти, если не хочешь.

Он сокращает расстояние между нами.

—Нет. —Я снова отступаю. —Не подходи ко мне.

—Почему? —Он берет меня за плечи и прижимает к столу. —Я ждал этого несколько дней.

Я отталкиваю его.

—Сабрина в больнице, тебе не следует здесь быть. Она нуждается в тебе больше, чем я.

—Мне плевать на Сабрину, —признается он. —Я не искал тебя несколько недель, чтобы ты теперь сказала мне бежать в объятия этой проклятой сумасшедшей.

— Она такая из-за нас.

— Нет, она такая, потому что она ненормальная маньячка...

— Она любит тебя.

— Мне плевать. — Он проводит рукой по волосам. — Мне плевать, что она сошла с ума, мне плевать, что Братт страдает, и мне плевать, что его сестра — дура, неспособная превзойти меня. По мне, они могут повеситься на веревке одновременно.

Я смотрю на него и вспоминаю того самого Кристофера, который трижды разбил мне сердце.

— У нас есть более важные вещи, о которых нужно думать. Сейчас не время для разбитых сердец и попыток самоубийства, — продолжает он. — Я должен спасти тебя.

— Это не твоя обязанность.

— Нет, — он берет мое лицо в ладони, чтобы я посмотрела на него, — но я хочу это сделать.

Я отрицательно качаю головой, сдерживая слезы.

—В чем проблема? —переспрашивает он. —Братт?

—Я не хочу никому причинять боль.

—Рэйчел, сейчас важны только ты и я. —Он смотрит мне в глаза.

—Нет никаких «ты и я.

—Ты знаешь, что есть, —он отстраняется, —всегда было и всегда будет.

— Это должно закончиться.

— Почему? Потому что половина мира будет против того, чтобы ты была со мной? — Глубоко вздохни. — Если ты меня любишь, какая разница? Все, хватит, они должны это принять.