Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 101

—Теперь ты готова. —Проводит руками по моему лицу—. Я буду ждать тебя снаружи, моя жена.

От наркотика у меня кружится голова, и я вижу только Изабель перед собой.

—Какая послушная, —шепчет она—. Я бы пожелала тебе удачи, но это было бы лицемерием с моей стороны, зная, что тебе осталось жить всего несколько часов.

На долю секунды у меня темнеет в глазах.

— Мы прожили хорошие моменты. — Она берет мое лицо в ладони. — От всего сердца желаю тебе счастливой смерти.

Она целует меня в губы.

— Увидимся в аду, сука, — прощается она.

Я подношу руку к носу и вижу, как красные капли падают на платье.

- Нет, нет! — вбегает Берта. — Ты испачкаешь платье. Принесите полотенце! Надо это вытереть!

Худшее в смерти — это знать, что ты умрешь рядом с людьми, которых ненавидишь, под наркотиками и в ужасном состоянии. Они вытерли платье и теперь заставляют меня спускаться по застеленным ковром лестнице.

Двери открыты, и передо мной раскинулся сад. Я сжимаю букет красных роз, публика встает, чтобы встретить меня, а пианино начинает играть мелодию. Все улыбаются, как будто я не живу кошмаром. А ведь я мечтала о свадьбе с Браттом, в длинном пышном платье, в красивой церкви, в окружении любимых людей, а не в замке, где торгуют белыми рабынями, в окружении преступников...

Я должна остановиться, когда головокружение не дает мне идти дальше, и я поднимаю лицо, слыша шепот, и отступаю, увидев Брэндона, Джареда и Данику, указывающих на меня, покрытые грязью. - Это не реально, - говорю я себе. Их здесь нет, потому что я убила их, мстя за смерть Гарри, поэтому их больше нет.

Я смотрю на цепь моего друга, которую я привязала к запястью, я не снимала ее с тех пор, как вырвала у Джареда.

Я поднимаю лицо, когда иллюзия исчезает.

Антони ждет меня рядом с амвоном, пока боль пронзает мои ребра, но я терплю.

Осталось немного, нужно только набраться терпения.

Антони

Я ждал этого несколько ночей, хотел увидеть ее такой: красивой, готовой и ожидающей меня. Она похудела, но по-прежнему остается прекрасной нимфой. Нимфой, которая будет танцевать для меня каждую ночь.

Я протягиваю ей руку, приглашая к амвону. Присутствующие занимают свои места, а Алессандро стоит на страже, проходя между рядами. Я целую руку своей жены, и священник приветствует нас.

Я не могу отвести от нее глаз. Священник начинает чтение Евхаристии, мы проходим осмотр и благословение. Моя рука не отпускает ее холодную руку, и чем больше времени проходит, тем труднее ей держаться.

Жара одолевает нас, месса продолжается. Она шатается, вызывая мою тревогу, а Изабель не спускает с нас глаз, смеясь, когда Рэйчел отпускает меня и прижимает руку к груди. Я помогаю ей, и кровь течет с одной стороны, окрашивая свадебное платье.

— Господи! — ко мне подходит один из охранников.

— Не сейчас! — Священник продолжает говорить.

Человек в черном отступает, глядя поверх моей головы, и я следую за его взглядом, замечая, что на вершине замка кто-то стоит. Я прищуриваюсь, чтобы видеть лучше: они целятся, и красный свет фокусируется на голове моего брата.

—Алессандро! —кричу я. Выстрел, и он успевает отскочить.

Пуля попадает в одну из ламп, все встают, а Алессандро поворачивается. Я ищу свой пистолет, но уже слишком поздно: пуля проходит насквозь голову моего брата, разрывая ему мозг.

Я в ярости, видя, как этот ублюдок прижимает его тело к полу.

- Scusate il ritardo, — «Простите за опоздание, — говорит он по-итальянски.

- Кристофер? — это единственное, что шепчет Рэйчел, прежде чем рухнуть на пол.

84

СПАСЕНИЕ

Кристофер

29 октября 2017

15:40 Двадцать минут назад

Я сажусь как один из гостей, пока группа расходится среди персонала. Здесь всевозможные мафиози и преступники.

— Не хочу показаться трусом, — шепчет мне на ухо Патрик, — но я чуть не обмочился.

— У нас проблема, — говорит мне министр через наушник, — итальянские власти конфисковали вертолет.

На меня обрушивается волна жалоб.

— Без вертолета мы отсюда не выберемся! — восклицает Саймон.

— Отменим операцию, — предлагает другой.

— Никто ничего не отменяет, — говорю я. — Мы не уйдем без того, за чем пришли.

Гауна садится, как ни в чем не бывало.

—Начинайте операцию, — приказывает он.

Священник появляется, пока последние штрихи кладут на амвон, позволяя гостям занять свои места.

—Вам не остается ничего другого, как поступить как ваш отец, полковник, — говорит он мне. — В таких случаях единственный выход — импровизировать.

- Импровизировать. - Как, черт возьми, импровизировать в окружении преступников?

— Делай, что можешь, — снова говорит министр. — Я придумаю план Б.

Алессандро Маскерано получает указания от священника, и вокруг начинает формироваться кольцо безопасности. Изабель Ринальди — сама счастье, она смеется вместе со всеми.

Я годами мечтал о том, чтобы отстрелить ему голову. Для Антони это лучшее оружие, он готов за него умереть.

—Ворон в прицеле.

Антони входит, вызывая у меня тошноту. Перерезать ему глотку — одна из моих целей. Он подходит к амвону, становится на колени перед крестом и крестится, как преданный верующий. - Как будто он не сгорит в пламени ада, — говорю я себе. Это вызывает только отвращение.

Гости встают, когда пианист — переодетый Скотт — начинает вступительную мелодию.

— Цель на прицеле, — снова предупреждают они.

Я напрягаю спину, потому что это означает только одно. Мой взгляд перемещается на дорожку, усыпанную розами, и я разглядываю женщину, которая только что появилась.

Я не эмоциональный человек, но невозможно не заметить огонь, охвативший мою грудь. Что-то сдавливает мне горло, и врожденная ярость затуманивает разум. Мое сердце бьется как барабан, и я с трудом сдерживаю желание броситься к ней, схватить ее и унести прочь отсюда.

Она идет, крепко сжимая букет красных роз, а белое платье облегает ее тело. Я не могу разглядеть ее лицо, так как оно скрыто тонкой вуалью. Я не знаю, люблю ли я ее, восхищаюсь или обожаю.

Мое тело требует ее, и я не могу отвести от нее глаз.

— Все готовы? — приказывает Паркер.

Она останавливается на полпути, застыв как статуя и глядя в никуда. Антони смотрит на нее с искренним обожанием. - Наивный, — я жалею его и всех тех, кто считает себя хозяином своей любви.

Итальянец спускается по ступенькам, протягивая ей руку, и я в ярости, когда она берет его руку. Я не привык видеть ее с кем-то, кроме Братта.

— Она любит тебя, — шепчет Патрик. — Она бы никогда не обратила на него внимания, так что сосредоточься.

Священник начинает церемонию, а солдаты докладывают о своем местонахождении.

Я рассчитываю время и сосредотачиваюсь на том, что делают мои люди, - бесшумно перерезать горло, - а минуты тянутся вечно, пока я жду сигнала.

Я внимательно осматриваю стены замка, и агенты уже на месте. Алессандро ходит туда-сюда, сосредоточившись на Мередит и Анджеле, одна из них игнорирует его, а другая улыбается.

— Он идет сюда, — бормочет Оливейра.

— Убей его, — приказываю я.

Алан и Скотт отступают и прячутся среди гостей, когда Алессандро пытается привлечь внимание Антони.

—Он нас заметил, — предупреждает Паркер.

—Убей его, — повторяю я.

Антони теряет концентрацию, когда к нему подходит охранник, он смотрит на стены, отпускает руку Рэйчел и...

—Алессандро! — кричит мафиози своему брату.

Он отступает, и снайпер промахивается, в то время как все встают. Я не думаю, просто действую, хватаю оружие и, не раздумывая, целюсь и произвожу точный выстрел, который заканчивает жизнь Алессандро Маскерано.

Он падает, и я без страха прижимаю его к полу.