"Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ). Страница 187
— Это мерзость, — глухо проговорила Мира и затопала в коридор. Послышался звук отпираемого замка, а затем скрип дверцы. Очевидно, женщина предпочитала прятать "мерзость" в запираемый шкаф.
— То есть эти люди стали писать вам без причин. Откуда они могли взять ваши данные?
Женщина презрительно фыркнула:
— Все затеял Щукин, очевидно же.
— А ему это зачем? — не понял я.
Ромская на мгновенье смешалась.
— Он ведь просто носил вам письма, — напомнил я. — Или там было что-то еще?
— Иногда приносил мне брошюрки, — безразлично отозвалась хозяйка квартиры и дернула плечом. — Они мне, в общем-то, без надобности.
Я заметил стопку журналов на подоконнике. Это было странным, учитывая, что беспорядка в комнате не было.
— Позволите? — спросил я и, не дожидаясь ответа, взял верхнюю брошюру.
— Пустое это, — заявила женщина, но глаза ее странно блеснули. — Так, листаю иногда для развлечения.
Развлечений на страницах издания не было. На газетной бумаге тесно друг другу были напечатаны объявления разного толка. Тут предлагали купить одежду почивших супругов, театральные парики, посуду времен Смуты, детские коляски, картинные рамы, книги и открытки. В других разделах люди искали нянь и сиделок по сходной цене, помощь в квартирных переездах, уборку жилищ после смерти родственников. Дальше шли предложения магического характера. Спиритические сеансы, скупка и продажа старинных оберегов, которые обладали магическими свойствами. Судя по предложению, спросом пользовались талисманы на любовь, удачу, прибыль, и защиту от духов. На одной из страниц в двойную рамку было обведено объявление о скупке старых надгробий в любом состоянии.
Потом шли услуги гадалок и колдунов, как белых, так и темных. Причем сами объявления были составлены так, чтобы Минод и жандармы не смогли выдвинуть обвинение. Скорее всего, колдуны и колдуньи не имели патента и не платили налоги. Шарлатанов, которые выманивали деньги у доверчивых людей, среди таких "потомственных специалистов и энергетов" было очень много.
На последней странице жирным шрифтом выделялся заголовок «Общение» и шла приписка, что брошюра со списком адресов одиноких людей выйдет в четверг. Также предлагалось всем желающим обратиться в редакцию для размещения просьб и контактов.
Хозяйка квартиры неожиданно прытко подскочила и схватила стопку журналов, прижала их к груди и попятились, словно пыталась спасти от меня сокровище. А потом отнесла их в угол и сгрузила на кресло.
— Выбросить это все надобно, — зло забормотала Мира. — Щукин натаскал мне макулатуры. Наверняка, чтобы чаще ходить и мучить меня письмишками от этих…
— Дайте мне пару журналов, — очень вежливо попросил я.
Ромская потеряла уверенный вид.
— А тебе зачем? — склонив голову набок и хитро прищурившись, уточнила она
— Я страсть как люблю различный антиквариат. А в этих брошюрках множество всяких вещиц, часть из которых могут быть интересными. Вы все равно собирались выбрасывать макулатуру. Или я вас неправильно понял?
Женщина с тоской посмотрела на дверь, а потом заворчала:
— Я вам не должна ничего отдавать. С чего бы это? И кто вы такой, чтобы я вам что-то дарила? Это мое. Мое!
— Значит, мне придется пойти в редакцию и посмотреть подшивку, — словно для самого себя тихо проговорил я. Но так, чтобы женщина услышала.
Мира вспыхнула, буквально подпрыгнула на месте и бросила журналы на пол. А сама довольно шустро для своего возраста рванула на кухню. И я в одно мгновенье догадался, что дело пахнет порохом. Щелкнул пальцами и в углу комнаты тотчас появился корявый болотный пень с горящими углями вместо глаз. От него ко мне протянулась нить силы. Вовремя. Дверь кухни распахнулась и на пороге появилась Мира Ромская. Это было эффектно, как если бы богиня войны служила в остроге и вышла на пенсию, то она была бы именно такой. Чалма сдвинулась с головы, открыв остриженный седой висок, халат распахнулся, явив на обозрение футболку с названием Крестовского острога и надписью «охрана». Женщина расставила ноги, чтобы сохранить равновесие, и вскинула револьвер.
— Не двигайся, — процедила она. — Не хочу попортить обивку дивана.
— Сказочная отвага, — восхитился я и в момент, когда прогремел выстрел, передо мной материализовался воин со щитом. Боец вскинул щит и принял на себя пулю и спокойно вытащил из досок кусочек расплющенного металла.
Я взмахнул ладонью и передо мной появилась хрупкая девушка в белом платье с венком из цветов на голове. Она могла бы казаться красивой, если бы не кости, проглядывающие сквозь истлевшую плоть.
— Спой, милая, — приказал я и девушка завизжала, запрокинув лицо к высокому потолку.
Мира выронила револьвер, замычала, повалилась на пол и раскинула руки в стороны. Потом резко прогнулась в спине, заставив позвоночник опасно хрустнуть.
В гостиной лопнуло окно, в стеклах серванта пошли трещины, в прихожей раскололось зеркало. Чашка на столе со звоном раскрошилась и на скатерть вылился невкусный чай.
— Браво, — я несколько раз хлопнул в ладоши, и моя помощница смущенно поклонилась. — Лучшей баньши мне слышать не доводилось. Отправляйся домой.
Призрачная девушка обернулась ко мне, изящно поклонилась и растворилась, возвращаясь на место силы.
Я же подошел к хозяйке квартире и поднял оружие, оценив его вес. Прочитал гравировку на стволе: «От Крестовского Острога Ромской Мире за безупречную работу». И пробормотал:
— Хоть где-то ваши таланты оценили по достоинству.
Прошел в угол, где кучей валялись журналы. Выбрал один из них, довольно потрепанный с датой выпуска двухмесячной давности. На его обложке виднелась надпись «Общение одиноких и нуждающихся». Ниже шла приписка «достойные подданные в поисках спутника и спутницы». Как я и ожидал, в разделе «Господа» нашлись колонки с объявлениями, часть из которых были обведены красным карандашом. В разделе «Дамы» в самом конце был вырван клочок, но в единственной уцелевшей строке угадывалось имя Мира. Наклонившись, я выбрал еще несколько выпусков за четверг и быстро пролистал до дамского раздела. В каждом был вымаран один квадратик с объявлением, оставляя лишь небольшую часть, в которой угадывался текст. Я сложил все, собрав из них первоначальное.
«Явись ко мне мужем, другом, товарищем, не моложе 40 лет, пусть ты бедный, обделенный, оскорбленный несправедливым обвинением, но добрый человек. Осчастливлю, согрею твою жизнь. Готова ждать, слать почтою письма и бандероли. Одинокая, интересная. Жажду идеальной любви. Томлюсь душевным одиночеством. Анонимам не отвечу. Цель — замужество. Тайну переписки гарантирую честным словом». Далее следовало уточнение, что писать стоит на почтовое отделение, с доставкой по адресу.
— Ясно-понятно, — пробормотал я и покосился на охающую женщину, которая пыталась подняться на ноги. Но у нее не получалось и она вновь и вновь падала на пол.
Тотемный пень со странным выражением, походящим на удивление, посмотрел на Миру, а потом перевел свои красные глаза на меня. Будто хотел мне о чем-то сказать. Я потянул на себя нить темной силы, и она звонко отозвалась, словно гитарная струна, которую резко дернули. Немало удивленный, я подошел к Мире и наклонился.
— Госпожа Ромская? — позвал я, наблюдая, как кривится лицо хозяйки квартиры. — Вы ли это?
Женщина до того дергалась, а тут замерла и рывком развернула голову, чтобы встретиться со мной глазами.
— Подите вон из моего дома. Я жандармов позову. Жалобу напишу. Звонить буду…
— Жандармов позову я, — перебил я женщину.
— Жаловаться буду, — как заведенная повторяла Мирская, вращая мутными глазами.
— Вас арестуют. Отвезут в острог и посадят в одну из тех тесных камер, которые вам так знакомы. Если повезёт, займете узкую железную койку. Если нет, то спать будете у стены, прямо на бетонном, покрытом ветошью полу.
— Я почетный работник…
— Вы оболгали порядочного человека. Оклеветали Щукина. Но что куда страшнее, вы пытались стрелять в аристократа, Мира. Хотели убить меня из револьвера.