Следующий (СИ). Страница 2

Марк никогда не оглядывался назад — ни в делах, ни в отношениях. Он пер буром только вперед, наслаждаясь бешенным ритмом своей жизни, нескончаемыми перелетами, чередой выступлений, бешено сменяющими друг друга девицами. Парень искренне не понимал, как можно жить жизнью простого человека, никуда не спешить, копаться и копаться в своей песочнице. Ему постоянно требовались все новые и новые порции адреналина, причем порции увеличивались, а промежутки между ними кратно росли. За глаза его уже прозвали адреналиновым магом, обеими руками и ногами выступающего за непрекращающийся движ. Днем — очередное шоу, запись в какой-то программе, интервью желтой газетенке, энергичная тренировка в спортивном зале или что-то еще, а ночью — улетный отрыв в ночном клубе в компании длинноногих красоток и бесконечных литров алкоголя. Совсем не было времени остановиться, подумать.

И лишь иногда глубокой ночью, когда на небосклоне появлялась полная луна, он всегда оставался дома, ни за что не желая выходить на улицу. Кто бы его не звал в клуб, на встречу или куда-то еще, Марк всегда отшучивался, отговаривался или просто посылал к черту. Эти ночи оказывались его расплатой, его крестом, которым он расплачивался за бесцельность своей жизни. Обычно Гарин засыпал где-то к утру, когда уже не действовали ни литры кофе, ни горсти снотворного, ни что-то другое. Его просто вырубало, словно по щелчку выключателя, и начинался сон, всегда один и тот же сон. Ему являлась давно уже почившая бабка, слывшая в округе колдуньей и особенно привечавшая своего внука. Древняя старушка, закутанная в бесформенный серый балахон и глубокий капюшон, неизменно всегда стояла прямо, не горбясь, а ее костлявый палец смотрел прямо ему в лоб. Во сне она никогда и ничего не говорила– ни слова, ни полслова. Лишь укоризненно смотрела, буравя его невероятно ясными глазами. Словно лазерный луч они прожигали его самое нутро, причиняя ему невероятную боль.

Проснувшись после такой ночи, Марк всегда ощущал в себе какую-то безумную пустоту, которую сразу же бросался заполнять… очередными вечеринками, дикими выходками, бесконечными шоу и концертами. Словно животное, он торопился, бежал, никак не мог насытиться. Ему всего нужно было больше, ярче, вкуснее, богаче, лишь бы пустота внутри него куда-то пропала, заполнилась и не глодала его изнутри.

Заполнить эту странную пустоту получалось не всегда. Иногда ничего не помогало: ни громкая музыка, ни отрыв в клубе или бешеная езда по улицам ночного города, ни сильнодействующее снотворное. Ничего…И в такие моменты становилось особенно страшно. Взгляд бабушки становился особенно тяжелым, а ее молчание — невероятно громким. Она не говорила ни слова, но в его ушах начинали звучать обрывки каких-то непонятных слов, звуков. Пустота внутри него сменялась странной пульсацией, словно кто-то или что-то рвалось из него наружу.

Тогда Марк запирал в квартире или номере [если очередной приступ заставал его на гастролях] все двери, с литровой бутылкой виски забирался в сухую ванную и с головой накрывался пледом, словно пытаясь защититься от самого себя. Сразу же начинал пить, стараясь влить в себя как можно больше алкоголя, чтобы хотя бы на время притупить это жуткое ощущение…

Москва, Ленинградский проспект, 80.

Клуб VK Stadium.

Это представление было юбилейным, а оттого организаторы превзошли самих себя. Только одной технической аппаратуры завезли на трех фурах, установка и отладка гаджетов почти на неделю растянулась. Прогон «магических» иллюзий — детище компьютерных технологий — затянулось еще на неделю, в течение которой почти круглосуточно шла отработка каждого элемента шоу, его естественности, зрелищности и убедительности. Марк почти не спал, до потери сознания занимаясь с тренерами и педагогами. Выкладывался на полную на тренажерах, в учебном кабинете, на сцене, репетируя каждое свое движение, каждое слово, каждый взгляд. Его выход на сцену, «магические» пасы, общение со зрителями «отслеживались» под микроскопом, разбирались едва ли не на атомы. Все доводилось до автоматизма, со сцены выглядевшего его естественным состоянием и работавшего на одну единственную цель — убедить зрителей в том, что он и есть маг и кудесник Великий Мариус.

В итоге все получилось, как нельзя лучше.

На протяжении почти всего четырехчасового шоу зрители буквально ревели от восторга, бесновались прямо на своих местах — прыгали на месте, вскакивали на свои кресла, принимались скандировать его имя. В какой-то момент владельцы клуба даже всерьез забеспокоились о прочности несущих конструкций зрительских секций, настолько возбуждено и не сдерживая эмоций вели себя гости.

— … Мариус! Мариус! Мариус! — ревела толпа, размахивая телефонами. — Мариус! Мариус! — визжали экзальтированные девицы, бросая на сцену свои лифчики и сверкая обнаженной грудью. — Мариус! Мариус! — до хрипа орали подростки, вскидывая вверх руки. — Мариус! Мариус!

Из клубов искусственного дыма, заволакивавшего сцену, медленно выходил Он. Постепенно проявлялся расплывчатый темный силуэт, с каждый секундой обретавший плотность, цвета. Над головой вспыхнули лампы прожекторов, и сцену залил ослепительно яркий свет, создавая эффект густых облаков. Полное впечатление, что человек спускался с небес.

— Мариус! Мариус! — бесновались люди. — Мариус! Мариус! –гуляло эхо, отталкиваясь от изгибов концертного зала. — Мариус! Мариус!

И вот он уже стоит на сцене, с которой исчезали остатки клубящегося дыма. Высокий, в белоснежном смокинге, длинные русые волосы рассыпались по его плечам. С широкой улыбкой Мариус шагнул вперед и вскинул руки вверх, заставляя зрителей вскочить с мест.

— Мариус! Мариус! — скандировала толпа. — Мариус! Мариус!

Зрители, сидевшие на первых рядах, бросились к сцене, и тут же столкнулись с цепью из охранников. Визжавшие девицы отталкивали друг друга, пытаясь подобраться ближе. Кто-то вставал на четвереньки и пробовал так протиснуться к помосту. Кто посообразительнее засовывали крупные купюры в карманы форменных рубашек охранников, но и их ждала неудача.

— Мариус! Мариус!

Не обращая внимания на умоляющий шепот распорядителя в скрытом наушнике, Мариус оставался на сцене и продолжал заводить толпу. Он метался по сцене, кривлялся, кричал, размахивал руками. От накрывшей его адреналиновой волны едва не бился в экстазе.

Когда же Мариус оказался за кулисами, то его уже встречал распорядитель с распростертыми объятиями:

— Это же шедеврально! Восхитительно!

— Я просто не верю своим глазам! Такой успех, такой успех! — захлебывался от восторга ведущий. — Просто невероятный успех! Вы только посмотрите на зрителей! Они все никак не успокоятся!

Со стороны зрительного зала продолжал доноситься рокот, больше напоминающий шум морского прибоя. Он уже не накатывал, а превратился в постоянный давящий звук.

— Да! Да! — прорычал сам Мариус, запрокидывая головы назад. — Да! Да!

Адреналин еще играл в крови, а возбуждение от концерта и не думало отпускать. Он был словно наэлектризован. Казалось, чиркни об него спичкой, и он вспыхнет ярким гудящим пламенем.

— Да!

И тут в толпе, встретившей его за кулисами, он наткнулся на зовущий взгляд. Бездонные синие глаза фигуристой красотки в облегающем красном платье манили и обещали неземное удовольствие. Мариус тут же «сделал стойку».

— Мариус, а если на следующей неделе еще один… — хваткий распорядитель явно пытался договориться о новом концерте, чтобы не упустить поднявшуюся волну хайпа. — Мариус, куда же ты?

Парень грубо оттолкнул его с дороги, направляясь в сторону гримерки. Распорядитель в ответ даже ухом не повел, на такие мелочи он давно уже перестал обращать внимание. Хочешь большие деньги, и не такое стерпишь. Буду орать матом — матом, будут бить рожу — молчи, и даже когда пристроятся сзади — тоже молчи. Шоу-бизнес и охренные деньги, братишка.

— Мариус⁈ Мариус, набери мне? Слышишь? — кричал он вдогонку артисту. — Обязательно набери! Мари…