Легенда о Белом Тигре (СИ). Страница 46

Чжао Мин покраснел, но не отступил:

— Традиции есть традиции! А он их нарушил!

— Мерзость — это паразит, который убил живое существо, — спокойно сказал я, чувствуя, как гнев медленно отступает, сменяясь холодным презрением. — Это исчадие скверны, порождение тьмы. Её мясо отравлено, её кровь несёт заразу, её шкура пропитана злом. Я сжёг её, чтобы очистить землю и защитить всех нас.

— Оправдания колдуна, — проворчал Чжао Мин, но уже с меньшей уверенностью.

Мы направились обратно к деревне. Я шёл впереди, Сяо Хэ рядом со мной, а Чжао Мин с двумя своими друзьями следовали поодаль, время от времени шёпотом переговариваясь между собой. Я слышал обрывки их разговора — они явно обсуждали увиденное, и не в лестных для меня выражениях. Я даже пожалел, что у меня обострённый слух.

На подходе к деревне мы встретили группу охотников, которые убежали с поляны. Среди них были Ху, Чен, Ли Ян и несколько других мужчин. Они стояли у околицы, о чём-то взволнованно переговариваясь.

— Бай Ли! — крикнул Ху, заметив нас. — Ты жив! А что с мерзостью?

— Убита, — коротко ответил я.

— Как? — удивился Чен. — Такая огромная тварь… Ты один справился?

— Не один, — я кивнул в сторону Сяо Хэ. — Он помог.

Но прежде чем кто-то успел ответить, Чжао Мин выступил вперёд:

— Отец! — крикнул он, увидев подходящего старосту. — Этот человек… он не человек! Он оборотень! Чудовище! Он использовал тёмную магию!

Вокруг нас быстро стал собираться народ. Жители деревни, услышав крики сына старосты, выходили из домов. Я видел в их глазах любопытство, смешанное с тревогой.

Староста Чжао подошёл ближе, его лицо было серьёзным:

— Что происходит, сын мой?

— Он превратился в монстра! — Чжао Мин указывал на меня дрожащим от возмущения пальцем. — Его руки стали как у зверя, с когтями! Он изрыгал огонь! А потом сжёг тушу мерзости дотла, нарушив традиции Осенней Охоты и мы остались без добычи!

Шум в толпе усилился. Люди переглядывались, некоторые отступали подальше от меня.

— Это правда? — староста посмотрел мне в глаза.

Я хотел ответить, но меня опередил старый охотник Ху:

— Правда, что он спас нам всем жизни! — громко сказал он, выступая вперёд. — Я видел эту мерзость, староста Чжао. Она была размером с небольшой дом! Если бы не Бай Ли, добычей бы стали мы сами!

— Но он использовал магию! — не унимался Чжао Мин.

— Культивацию, — поправил его спокойный голос из толпы.

Люди расступились, пропуская вперёд Лао Вэня.

— Культивацию, юноша, — повторил он, подойдя ближе. — Культивация даёт ему великую силу, хоть это и выглядит невероятно. У культиваторов бывают разные техники, Чжао Мин, их столько, сколько самих культиваторов в этом мире. И даже если это так — разве плохо, что среди нас есть тот, кто может защитить нас от мерзостей?

— Плохо, когда он нарушает наши традиции! — упрямо возразил Чжао Мин. — Он сжёг всю тушу! Не оставил ничего!

Охотник Чен фыркнул:

— Мин, ты когда-нибудь видел мясо мерзости? Оно чёрное, гниющее, воняет хуже падали! Его нельзя есть, из него нельзя ничего сделать! Бай Ли правильно поступил, уничтожив эту гадость! Перестань цепляться к нему.

Я чувствовал, как напряжение постепенно спадает, но Староста Чжао выглядел растерянным, явно не зная, как поступить. Видя это Лао Вэнь продолжил:

— Я могу свидетельствовать о характере Бай Ли, — сказал он, и все почтительно затихли, слушая старого лекаря. — Он не оборотень и не чудовище. Сами подумайте, превратись он тёмной ночью в тигра-людоеда, справились бы с ним этот старик да слабая Сяо Юй?

Люди вокруг согласно загудели. В самом деле, оборотень-тигр давным-давно сожрал их обоих, а потом пошёл бы поживиться по деревне.

Староста Чжао долго молчал, обдумывая услышанное. Наконец он поднял руку, призывая к тишине:

— Я выслушал всех, — сказал он торжественно. — И принимаю решение. Что касается традиций Осенней Охоты — они касаются обычных зверей, а не порождений скверны, поэтому в этом году мы устроим праздник без дичи и возблагодарим богов и духов, что они позволили вернуться всем с этой охоты живыми, — он строго посмотрел на сына: — А ты должен благодарить Бай Ли за спасение, а не обвинять его. Это недостойно сына старосты.

Чжао Мин сжал кулаки, его лицо потемнело от злости, но он не посмел перечить отцу на глазах у всей деревни. Бросив на меня полный ненависти взгляд, он быстро поклонился, а потом резко развернулся и быстро зашагал прочь. Его друзья поспешили за ним.

— Не обращай на него внимания, — тихо сказал мне Сяо Хэ. — Он просто завидует.

Я кивнул, но в душе понимал — это ещё не конец. Чжао Мин не простит мне сегодняшнего унижения. Рано или поздно между нами всё равно случится серьёзный конфликт.

Глава 20

Два предложения

Полдень выдался жарким, несмотря на наступившую осень. Воздух дрожал над крышами домов, а солнце нещадно палило, заставляя всех, кто работал снаружи, то и дело утирать пот со лба. Но сегодня никто не жаловался на зной — особенно те, кто собрался на окраине деревни Юйлин, где почти завершилось строительство нового дома.

Дом был небольшим, но крепким и добротным. Деревянный каркас из хорошо просушенных бревен, прочная черепичная крыша, аккуратные стены, обмазанные глиной, — все говорило о том, что строили на совесть. Последние штрихи наносили сейчас — укрепляли дверной косяк и устанавливали створки главного входа.

Я помогал вместе с другими работниками. Моя сила пригодилась, когда нужно было поднимать тяжелые балки и устанавливать стропила. Кузнец Ван руководил всем процессом, время от времени одобрительно кивая, глядя на работу своего ученика и теперь уже младшего партнера — Сяо Хэ.

Для Сяо Хэ этот дом был больше, чем просто жилище. Это было его будущее, его мечта, воплощенная в дереве и камне. Я видел, как тщательно он выбирал каждое бревно, как проверял каждое соединение, словно ковал клинок редкой работы.

Мастер Ван подозвал нас, когда дверь была наконец закреплена.

— Ну вот, друзья мои, — довольно сказал он, оглядывая результат работы. — Можно считать, дом готов! Осталась только внутренняя отделка, но это уже забота хозяина. — Он повернулся к Сяо Хэ. — Что скажешь, парень? Доволен?

Сяо Хэ стоял, не сводя глаз с дома. Его лицо было необычно серьезным, и я заметил, как подрагивают его губы. Неожиданно для всех он отвернулся, но не успел скрыть слезы, покатившиеся по щекам.

— Эй, что такое? — растерянно спросил один из помощников. — Дом же хорош!

Сяо Хэ пытался вытереть слезы, но они продолжали течь.

— Простите, — выдавил он. — Я не должен… просто… ууу…

Я подошел к нему и положил руку на плечо, почувствовав, как подрагивают его плечи от сдерживаемых рыданий.

— В чем дело, Сяо Хэ? — тихо спросил я.

Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Я никогда… никогда не думал, что у меня будет свой дом, — наконец проговорил он, голос дрожал. — Когда родители умерли, мне было шесть. Меня перебрасывали от одних родственников к другим. Никто не хотел лишний рот… Одни дядья и тети отправляли к другим, те — к третьим. У меня никогда не было места, которое я мог бы назвать своим.

Он посмотрел на свои руки, покрытые мозолями и следами ожогов от работы в кузнице.

— Когда мастер Ван взял меня в ученики, это был первый раз, когда я… — он не закончил фразу, но все поняли.

Кузнец Ван, обычно суровый и немногословный, подошел к Сяо Хэ и крепко обнял его, хлопнув по спине.

— Ты заслужил этот дом, младший, — сказал он с необычной для него теплотой. — Заслужил каждым днем тяжелого труда, каждой каплей пота. Теперь пришло время тебе создать собственную семью.

При слове «семья» Сяо Хэ слегка вздрогнул, и я заметил, как краска прилила к его щекам. Все знали, о ком он думал. Все видели, как загораются его глаза, когда одна внучка лекаря приходит в кузницу со свежими лепёшками.