Щит Спэрроу (ЛП). Страница 23

Эта шутка вызвала у него еще одну красивую улыбку.

— Помимо выбора одежды, Тура отличается суровостью и обширностью. Нам предстоит долгий путь, когда мы достигнем ее берегов.

В Аллесарию.

Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, надеясь, что он не заметит, как участился мой пульс. Разве не было бы удобнее, если бы он просто рассказал мне все о столице? Я бы с удовольствием постояла здесь и послушала.

— Куэнтис никогда не посылал Спэрроу в Туру. Ни разу за триста лет. Раньше все было наоборот, но за последние девять браков такого никогда не было.

Порядок вещей зависел от наследников, которых рождало каждое поколение. Их возраст. Их пол. Их королевство. Наших родителей не слишком заботили любовь или предпочтения. Если принц был влюблен в другую, он все равно был вынужден жениться на принцессе и произвести на свет наследника. Если принцесса была на десять лет старше принца, они вступали в брак до тех пор, пока она еще могла выносить ребенка.

Пока между смешением кровей проходило достаточно поколений, чтобы обеспечить здоровье будущих королей и Спэрроу, остальное не имело значения.

Мой отец происходил из длинной семьи наследников мужского пола. Насколько я знала, отец никогда не считал меня Спэрроу. Может быть, в годы, предшествовавшие рождению Мэй, но, насколько я себя помнила, это всегда была она. Он всегда верил, что она могла бы стать королевой. Почему не я?

Думаю, теперь это не имело значения.

По воле богов, такова была моя судьба.

— Последняя Спэрроу, приехавшая в Туру, была из Лейна, — сказал он. — Это было больше ста лет назад. Она пришла и пробыла недолго.

Эм… что?

— Она ушла?

Мы могли уезжать? Полагаю, в договоре не было ничего, что требовало бы от меня остаться. Я должна была произвести наследника. Если бы я была бесплодна, что ж… насколько мне известно, ни одна Спэрроу никогда не была бесплодна. Возможно, это было частью волшебства договора. Мне также не разрешалось убить Завьера.

Но, возможно, когда я выполню свои обязанности, я смогу просто уйти.

— У тебя появились идеи? — Завьер приподнял бровь.

— Может быть, — со смехом призналась я.

Он улыбнулся — не улыбкой, но в ней были все признаки улыбки. Это было так же опасно, как и привлекательно.

— Да, она ушла, — сказал он. — После того, как родилась ее дочь, бабушка моей бабушки. Она вернулась в Лейн. Хотя и не без того, чтобы заплатить за это цену.

Ее ребенок. Ей пришлось оставить своего ребенка в Туре. Насколько суровым было их королевство, что мать бросила свою собственную дочь?

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я.

— Чтобы укротить твои ожидания. Тура — это не Куэнтис.

— Если ты хотел иметь самую сильную жену из всех возможных, тебе следовало выбрать Мэй.

Он смотрел прямо перед собой, его зеленые глаза цвета мха были жесткими и непроницаемыми.

— Почему ты притворяешься, что не говоришь?

Завьер колебался, словно раздумывая, отвечать или нет.

— Потому что другие лидеры видят в этом слабость, которой они могут воспользоваться. Обычно это означает, что они заполняют тишину больше, чем следует.

— Ааа. — Умно. Будет что вспомнить, когда я попытаюсь шпионить.

Будет нелегко узнать о них, об Аллесарии, не так ли? Они изолировали себя от других королевств по какой-то причине. Было ли это просто недоверие? Предавали ли их когда-нибудь в прошлых поколениях?

— Почему ты доверил мне свой секрет? — Не было никакого смысла в том, что он обманул отца, но открылся мне, особенно так скоро. Я не была настолько глупа, чтобы поверить, что он действительно доверяет своей новой невесте.

— Туранцы верны туранцам, — в его тоне слышалось предостережение.

Подождите. Это было испытание, не так ли?

С того момента, как я подписала «Щит Спэрроу», меня стали считать жителем Туры.

Он говорил перед своими людьми, преданными короне, но не перед посторонними. Вчера Завьер не выступал перед Бриэль или Джоселин. Я сомневалась, что он когда-нибудь заговорит. Они были куэнтинами.

Но я?

Он провел черту на песке, и этот секрет был его способом заставить меня принять чью-то сторону.

Я не сказала Бриэль или Джоселин, что он разговаривал со мной. В основном потому, что прошлой ночью им было очень плохо. Но в то же время какая-то часть меня любила знать то, чего не знали другие. Я часто была последней, кто узнавал сплетни. Я ловила слухи.

Странно, но за последние несколько дней я узнала больше секретов, чем за последние несколько лет, вместе взятых. От моего отца. А теперь и от Завьера.

Это не было даром безграничного доверия. Я, вероятно, никогда не заслужу этого ни от одного из мужчин. Но я сохраню это в тайне.

На данный момент.

— Почему ты выбрал меня?

Как и прежде, он не ответил.

Если он думал, что я перестану спрашивать, он очень, очень ошибался.

— Ты хочешь меня? — Вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела его остановить.

Он прочистил горло, и я практически видела, как его мозг лихорадочно подыскивает мягкий ответ.

— Ты красивая женщина.

Это означало «нет».

— Значит ли это, что мы не будем… — Я даже не смогла закончить вопрос.

Что, вероятно, было хорошо, потому что ответом Завьера было уйти.

— Уф. — Я прислонилась к перилам, все мое тело пылало от смущения. Может, мне стоит выброситься за борт, чтобы остыть? Или взять уроки у своего мужа.

И держать свой чертов рот на замке.

Одиннадцать

Изумленный возглас Бриэль наполнил нашу каюту.

— Ваше высочество. Что на вас надето?

— Брюки.

Кожаные брюки карамельного цвета. На талии у меня был пояс того же цвета. А сверху я надела тунику цвета экрю. Разрез на воротнике был глубоким, доходил мне до груди, но с помощью шнурка, пропущенного через обе стороны, я могла зашнуровать его. Длинные рукава были застегнуты на запястьях, а мягкая ткань по бокам была расшита цветами.

Цветы всех цветов радуги. Красные, розовые, синие, фиолетовые и зеленые. Я не могла вспомнить, когда в последний раз надевала что-нибудь настолько яркое.

Последние пять минут я разглядывала себя в зеркале, надеясь найти недостатки в этой одежде.

Но, черт возьми.

Мне нравились эти брюки.

Во всем виновата скука. Последние четыре дня эта одежда лежала в углу, сваленная в кучу. И последние четыре дня эта куча надо мной насмехалась.

Ни Бриэль, ни Джоселин так и не справились с морской болезнью, и, чтобы не заставлять их страдать, я посоветовала им как можно меньше двигаться и отдыхать. Когда они спросили о той куче, я посоветовала им не обращать на нее внимания. Они без проблем забыли про брюки. А я же?

Мне стало скучно, а скука означала любопытство.

Почему туранские женщины носили их? Были ли они неудобными?

Я решила выяснить. Так что, пока Бриэль ходила на кухню, чтобы проверить, готов ли завтрак, а Джоселин бегала, чтобы принести нам таз с водой, я поддалась искушению.

Я планировала натянуть их, отмахнуться от них как от некачественных, а затем выбросить в окно.

Вот только я никак не могла их снять. Ткань была гладкой и эластичной. Кожа подчеркивала изгибы моих бедер. Брюки были достаточно прочными, чтобы держать форму, и в то же время достаточно эластичными, чтобы облегчить движения.

Мои ботинки были черными и сделаны из кожи, которую я никогда раньше не встречала. По текстуре они напоминали чешую. Материал был толще, чем у брюк, прочный, но удобный. Подошва и толстые каблуки добавляли мне роста. Я никогда не буду такой же высокой, как Бриэль или Джоселин, но я возьму все, что смогу.

Туника была мне немного велика, или я просто не привыкла к топам, которые не облегали мою грудь и ребра. Но ее свободный крой давал мне полную свободу движений. Она не жала, когда я поднимала руки над головой.

Было странно, что я не была ограничена одеждой. Мне потребовалось сознательное усилие, чтобы не задрать свои несуществующие юбки.