Мгновения вечности. Страница 9

– Неправда. Нет достоверных свидетельств, что Клеопатра была красавицей.

Улыбка тут же спала с его лица, и Кайрос резко обернулся на знакомый голос, чтобы удостовериться в том, о чем и так догадывался.

– Если ты забудешь об искусстве и кино и обратишься к историческим источникам, то прочитаешь, что Плутарх, например, считал ее скорее харизматичной и умной, чем симпатичной, – продолжала читать лекцию Кейт, пока Эшер с радостью выслушивал ее аргументы. – На монетах ее даже изображали с крючковатым носом!

– Намекаешь, что она была мужеподобна?

Иногда Кайросу было прямо-таки тошно смотреть на эту парочку. Два сказочных ботаника, которые нашли друг друга. Может, он и сам много знал о Клеопатре, но у него никогда не было рядом таких девушек, как Кейт. Никто не стал бы обсуждать с сыном Алана Блэквуда Древний Египет – всех скорее интересовало то, насколько древними были вазы в их доме и за сколько те были выкуплены у коллекционеров. Проблемы белых людей? Вероятно, так и есть, но давайте начистоту: белый был недостаточно светлым для династии Блэквуд.

– Вернемся к обсуждению моей матери или тебе стала интереснее Клеопатра? – заговорщически прошептал ему на ухо Джерри.

– Все рыжие такие вредные? – повернул голову к нему Кайрос. – Или так повезло только мне?

– Вредные и преданные, мы как репейники, – продолжил подтрунивать Шарп. – Если мы зацепились и ты принес нас в дом, то… – Джерри поднял руки в воздух и изобразил переплетение, – мы врастаем прямо в сердце.

– Не думал стать поэтом? – сощурился Блэквуд.

– А у поэтов много женщин?

Судя по тому, что половина существующих стихов была написана о любви, а другая – о том, какую боль та приносит…

– Наверняка.

– Просто я так долго трудился в зале, – изображая волнение, поделился Джерри. – Эти широкие плечи посвящены моей будущей королеве.

– Королеве репейников?

Они оба засмеялись, но момент счастливого единения длился недолго, потому что на занятиях у Маргарет Фокс не забалуешь.

– Открываем учебники на странице десять и внимаем голосу истории, господа! – с порога объявила она.

Фокс вела у них с Джерри право два года назад, и они давно поняли, что разговаривать на ее уроках – самоубийство.

– Кстати, о голосе истории. Тимми жаловался, что ты не дал им поиграть с Кейт, – снова подал голос Шарп, делая вид, что ищет свободную страницу в тетради.

Ладно, видимо, факт того, что на этих занятиях не принято шуметь, каким-то образом ускользнул от Джерри.

– Я думаю, что у наследника бриллиантовой империи достаточно игрушек.

Шарп не знал, но что-то подозревал. Он постоянно дразнил Кайроса по поводу Кейт, но раньше Джерри никогда бы не пересек невидимую черту, потому что существовала нерушимая фигура старшего Блэквуда, которая, словно Колосс Родосский, охраняла внутренний мир Кайроса от вторжения.

– Ты прогнал их, – напомнил Кайросу Джерри. – Они хоть и не блещут умом, но умеют анализировать.

В этом Блэквуд как раз таки сильно сомневался.

– И что же они наанализировали?

– Тимми думает, что ты хочешь трахнуть Рейнхарт.

Шарп произнес это очень тихо и осторожно, но Кайрос все равно вздрогнул:

– Что он думает?!

– Шестая парта, – обратилась к ним профессор Фокс. – Я вам не мешаю?

– Мы обсуждали сексуальные связи Клеопатры, мэм, – тут же оправдался Джерри.

Господи, Кайрос был уверен, что его платиновые волосы только что поседели. Если это вообще было возможно.

По классу пронеслась ожидаемая волна хохота, но Блэквуд мог смотреть только на Кейт и на странное выражение, которое она подарила Нейту. Проклятье. Если Нейтан Эшер в курсе, что Кайрос теперь помогает ей с французским, то может посоветовать ей прекратить с ним общение – и тогда якорь неизбежно потянет его ко дну.

– Простите за опоздание!

Хвала богам.

– Я смотрю, первая неделя учебы прошла без толку и вторая ничем не лучше, – начала возмущаться Маргарет, и в приступе гнева ее идеальное каре едва заметно подпрыгнуло. – Никакой дисциплины и порядка. Проходите уже, мистер Уэльс.

Кайрос никогда не думал, что будет так благодарен Патрику Уэльсу. Фокус студентов тут же сместился на него, а Кейт… Что ж, вы, наверное, еще не в курсе, но она всегда наблюдала за Уэльсом, будто тот был вкуснее ее любимой шоколадки с кокосом. А она сладкоежка. Лучше даже не начинать размышлять о том, насколько много шоколад для них значил.

– Спасибо, профессор Фокс! С нетерпением ждал ваших лекций!

Какой же он придурок. Отец много рассказывал Кайросу о его будущих однокурсниках перед поступлением в Винтерсбрук, и Уэльсы однозначно заслужили свое почетное место на пьедестале кумовства. Родители Патрика и Пенелопы были уважаемыми дипломатами, работали в ООН и еще черт знает где, забыв о существовании своих детей окончательно и бесповоротно. Естественно, отец советовал Кайросу завести с Патриком выгодную дружбу, но вы серьезно? С ним? Уэльс так много кичился тем, как профессионально ездит на лыжах, но Питер и Тимми, которые катались с ним, говорили, что ездит он посредственно. В общежитии для мальчиков вообще ходили слухи, что Патрика могут оставить на второй год, а его характер… Это правда нужно комментировать?

– Хорошо. Будет прискорбно, если вам придется переслушивать их в четвертый раз.

– Вас я готов слушать вечно, – стал заигрывать с учителем Патрик, а Кайроса тем временем уже начало от него мутить.

– Он тебе не конкурент, ты же знаешь? – вдруг отвлек его Джерри.

– Я и не соревнуюсь, – отмахнулся Блэквуд.

– Ты Блэквуд. Блэквуды всегда соревнуются.

Кайрос сам однажды озвучил Шарпу этот глупый девиз.

– Какой тогда приз?

Джерри указал концом своей ручки на непослушную гриву каштановых волос за первой партой.

– Полагаю, приз очень ценен, – усмехнулся Шарп.

– На что ты намекаешь?

– Я не намекаю, я говорю прямо. Если сейчас ты можешь жить для себя, почему бы не попробовать?

Это опасно? Как минимум. Где-то в глубине души Кайрос боялся окончательно расслабиться и уйти в отрыв. Он был обязан отцу и матери, он по-прежнему хотел сделать все правильно. История знала слишком много примеров богатых сирот, которые пустили по ветру все нажитые семьей миллионы. Кем он будет, если предаст их память? Но якорь, возможность заземлиться хотя бы на эти несколько месяцев была так заманчива. После Винтерсбрука, после витражных окон, каменных стен и кабинетов, которые помнили времена, когда Европа еще не могла поделить троны, начнется взрослая жизнь, реальное совершеннолетие, где никому не важны ничтожные цифры в паспорте. Когда, если не сейчас, сделать глоток воздуха? Это могла быть его последняя возможность влюбиться, по-дурацки, болезненно и точно с плохим концом, но зато по-настоящему.

Может, дураком был здесь не Патрик, а Кайрос. Очевидно же, что не Кайрос выбирал сейчас Кейт – этот выбор сделал кто-то за него и задолго до этого. Если верить в судьбу, можно подумать, что их встреча сама по себе была уроком и Блэквуд в кои-то веки его усвоил.

– Это ужасно пугает.

– Верный знак, что ты делаешь все правильно, – сказал Джерри.

– Должно быть, она меня ненавидит. Вздрагивает всякий раз, когда я прохожу мимо.

– Это поправимо. Тебя страшится половина студентов академии.

– Но не ты, – заметил Кайрос.

– Они бы все перестали тебя бояться, если бы узнали, какой ты скучный.

Блэквуд закатил глаза.

– Я не скучный.

– Ну да, конечно. У тебя палка в заднице размером с чертов обелиск.

Кайрос уже приготовился в отместку столкнуть Джерри со скамейки, но профессор Фокс, кажется, сделала им двоим поблажку, лишь немного повысив голос:

– Как вы поняли из параграфа, я хочу сразу же погрузиться с вами в Древнюю Грецию. Материала будет много, и поэтому основную часть вы пройдете самостоятельно и сдадите мне в формате эссе.

– Железной Маргарет не понравится, если ты придушишь меня на ее уроке, – буркнул Джерри, не изменяя своей наглости.