Мгновения вечности. Страница 11

– Стены строят люди, Кайрос. Ты положил эти кирпичи, и ты же можешь их разобрать.

Он годами унижал ее вместе с Питером, Тимми и Джимом. На ее месте Кайрос бы засунул эти кирпичи назад как можно быстрее.

Неутешительный итог неутешительного сеанса. Кайросу все больше казалось, что эта задумка с психологом все лишь усложняла.

Покинув кабинет ван дер Берга, он отправился через главное фойе в самую большую аудиторию Винтерсбрука. Обычно ее использовали для лекций на несколько групп или тогда, когда к ним приезжал известный спикер. Можете оценить, насколько убедительной могла быть профессор Фокс, если она выпросила ее у директора Диккенса ради обычной контрольной, чтобы рассадить учеников подальше друг от друга.

Кайрос не стал дожидаться Джерри: тот, скорее всего, уже был внутри. Перед контрольными все спешили занять места как можно раньше, потому что иначе тебе могла достаться самая неприятная часть парт возле соколиного гнезда Маргарет.

Зайдя внутрь, он поправил лямку портфеля и обвел беглым взглядом высокие готические своды. Если бы не две массивные белые колонны в центре, поддерживающие потолок, эта старинная каменная конструкция давно рухнула бы им на головы.

Следом Кайрос изучил ряды тяжелых дубовых столов, за которыми нервно перешептывались студенты. Им казалось, что они говорили достаточно тихо, но в заполненной аудитории этот шепот напоминал глухой гул пчелиного улья. Благо найти свободное место среди пчелок было не так уж и сложно, потому что парты, расставленные полукругом, напоминали конструкцию амфитеатра и потому легко просматривались. Будь эта аудитория настоящим амфитеатром, Кейт и Эшер заняли бы зону, выделенную для королевских особ. Рейнхарт, не страшась ни взглядов, ни близости к преподавателю, выбрала самую середину зала – максимально низкую точку, ближе всего к профессору, ближе всего к арене.

Ее брови были сложены домиком, пока она повторяла материал, большие круглые очки слегка сползали по носу, а серебристо-голубой галстук, казалось, немного ее душил. Никто в академии не придавал форме такого большого значения, как она. Всегда идеально выглаженная рубашка и юбка, черные гольфы в цвет оправы очков и начищенные до блеска лакированные туфли на небольшом каблуке. Иногда она носила вместо них кеды, и это были любимые дни Кайроса, потому что без каблуков Кейт вынуждена была вставать на цыпочки, чтобы достать нужную книгу в библиотеке. В эти моменты полы ее рубашки слегка задирались, обнажая тонкую линию молочной кожи.

– Кайрос!

Он даже его имя умудрялся произносить с акцентом.

– Привет, Джим, – поздоровался с приятелем Блэквуд. – Тоже не знаешь, как лучше всего сбежать от этой мымры?

– Нет, просто искал Шарпа.

– Так вот же он, – указал Джим на рыжую макушку Джерри, которая ярко выделялась среди других учеников.

К счастью, он сел не так уж далеко от Кейт, поэтому небольшое подглядывание осталось незамеченным.

Кайрос не мог писать контрольную, находясь вплотную к другому студенту, поэтому после того, как пожал Шарпу руку, отодвинулся от него на несколько метров. Блэквуду повезло: он сидел с краю, ближе всего к лестнице, а профессор Фокс явилась на контрольную с небольшим опозданием, так что лицезреть нравоучительное шоу по поводу опозданий Кайросу не пришлось.

Бланк с вопросами зашуршал в тишине, когда он смял его пальцами. На каждом листе – выверенный, аккуратный почерк Маргарет, безукоризненные вопросы, беспощадные в своей простоте: «Перечислите реформы Солона», «Охарактеризуйте политическое устройство Афин и Спарты», «Опишите роль оракулов в греческой культуре». Он не мог ручаться за каждого в этой аудитории, но Кайросу показалось, что в этот раз профессор Фокс была к ним мягка. Справившись с заданием одним из первых, он засмотрелся на туман, который стелился за окном, обволакивая шпили замка. Ветер ритмично бился в витражи, пока за спиной Блэквуда кряхтел не то от паники, не то от злости какой-то студент. Джерри тоже поскрипывал скамейкой: ему-то точно не терпелось быстрее покинуть душную аудиторию. Безусловно, Шарп все сдаст и в итоге закончит в этом году обучение вместе со всеми, но не благодаря знаниям; просто он был хитрее всех в академии. Заметив у него в рукаве шпаргалку, Кайрос лишь улыбнулся своим мыслям.

– Эй, Кайрос, – позвал его кто-то шепотом со скамейки ниже.

Блэквуд опустил взгляд и увидел улыбающегося Джима, который крутил перед лицом баночку с чернилами. Зачем этому придурку вообще понадобились чернила на контрольной?

Не успел Кайрос обдумать все сам, как Джим любезно кивнул в сторону… Кейт.

Черт возьми.

Она сидела прямо под ним.

Его глаза тут же округлились от ужаса, а ловкие пальцы Джима тем временем уже начали откручивать крышку. Он хотел опустошить всю банку – на вид там было безумное количество чернил, – и воображение Кайроса в панике решило, что Джим выльет на нее по меньшей мере пол-литра довольно вредного красящего содержимого.

Господи. Она решит, что это он приказал Джиму. Конечно. Этот кретин будет ржать и ждать одобрения от Кайроса. Все кончено. Все кончено, и те несчастные звенья, которые должны были соединить его с якорем, разрушатся, так и не послужив своей цели. Он больше никогда до нее не доберется.

Джим решил не оглядываться снова: он поднял банку над ее головой, и чернила тут же полились на ее пышные волосы и рубашку.

Его будто со всей силы ударили в живот. Кайрос не хотел этого, ни за что на свете. Она больше не была их игрушкой, он решил, что попробует, попробует жить иначе. У них еще оставалось немного времени до выпуска, у него еще мог появиться план. Если бы только он мог все исправить…

Раздался крик Кейт, и в аудитории началась суматоха, но Кайрос был вынужден согнуться от боли. Часы отца на руке резко накалились, будто гребаная кочерга. Он попытался их снять, но они остыли так же быстро, как нагрелись, и Блэквуд судорожно вскинул голову, чтобы понять, как много успел пропустить.

К его удивлению, никто вокруг больше не двигался. Буквально. Все замерли, будто они играли в эту глупую детскую игру «Музыкальные статуи» [12] .

Это сон? Он что, уснул у ван дер Берга и не заметил? Так контрольной на самом деле не было?

Странно. Кайрос слышал, что многие умели контролировать свой сон, но никогда ни с чем подобным не сталкивался. Он поднялся со скамейки и осмотрелся. Никто не двинулся вместе с ним: кто-то усердно заполнял бланк с ответами и застыл с ручкой, занесенной над листом, кто-то сокрушался, схватившись за голову, Шарп пытался подсмотреть нужный ему ответ, отодвигая край пиджака в сторону, а Кейт…

Джим еще не вылил на нее чернила. Его рука только что открутила крышку, и он смотрел на банку, будто та была горшочком с золотом, а он – лепреконом.

Ну, раз это сон, он может отомстить придурку.

Кайрос вышел со своего ряда и спустился на несколько ступенек, а затем бодро залез на парту, чтобы добраться до Джима без лишних преград в виде других студентов. Блэквуд посмотрел на его уродское выражение лица и без всяких зазрений совести наклонил банку с чернилами в его сторону. Теперь стоит Джиму хотя бы вздрогнуть – все вязкое содержимое польется на его дорогие брюки и не менее дорогой для любого парня орган под ними.

Оставалось понять, как проснуться. Если он спал, то мог просто закрыть глаза и…

Нет. Так это не работало.

Вздохнув, Кайрос пошел по партам назад на свое место. Возможно, нужно попробовать там, где он стал осознавать себя во сне? Боги. Оставалось надеяться, что после этого безумия Эдвард не прочитает ему лекцию о кошмарах.

Блэквуд устроился обратно рядом с Джерри и закрыл глаза, прислушиваясь к стуку своего сердца. Душераздирающий визг заставил открыть их снова уже через секунду.

Все было так же, как несколько минут назад, только теперь чернила растекались не по Кейт, а по Джиму, и Железная Маргарет смотрела на него так, будто она могла лично отправить его в ад за срыв контрольной.