Как упаковать любовь (СИ). Страница 30

— Мне нужно срочно уйти. Извините. Позвонили из садика... — начала я и запнулась, потому что в горле неожиданно пересохло. — Группу Полины закрывают на карантин. Просят забрать детей как можно скорее. Я все доделаю, обещаю! Из дома поработаю всю ночь если будет нужно!

На долю секунды он будто замер. Всё его тело напряглось — я даже почувствовала это физически. Потом выражение лица сменилось. Исчезла та сухая официальность, и взгляд стал другим — тревожным, внимательным.

— Что с ней? Полина в порядке?

— Да, вроде да. — ответила я и отвела глаза. — Но мне правда нужно ехать.

Он встал. Резко. Почти с шумом отодвинул кресло.

— Я тебя отвезу.

— Что?. — не поверила я своим ушам.

— Так будет быстрее чем на метро. — Он уже шагнул ко мне, будто не оставляя выбора.

— Алексей, правда, не стоит, я сама справлюсь, — попыталась возразить я, но совершенно вяло и без энтузиазма. Особенно когда он уже схватил ключи со стола.

Он на мгновение остановился и посмотрел прямо в глаза.

— Анна, поехали. Не спорь. Это же важно.

И вот с этим «это же важно» я почему-то не стала спорить. Просто кивнула и пошла за ним. И пока мы спускались по лестнице, внутри меня всё кувыркалось: от волнения за дочку до странного, слишком тёплого ощущения оттого, что он… рядом. И что это словно уже совсем не про работу.

Ехали мы, надо признать, куда быстрее, чем я бы когда-либо добралась на метро. Алексей вел машину не просто уверенно — с такой расслабленной сосредоточенностью, будто не управлял автомобилем, а вел крейсер по воде.

Не гнал, не дергался, не перестраивался в панике, а так будто дорога — его стихия, и он в ней ощущает себя максимально комфортно.

Было в его манере вождения что-то настолько спокойное, что я в какой-то момент поймала себя на мысли — мне… хорошо. И даже как-то уютно. Как и тогда, во время нашей общей «командировки».

Я машинально взглянула на него сбоку — четкий профиль, чуть поджатые губы, взгляд, приклеенный к дороге. В этой сосредоточенности чувствовалось не напряжение, а собранность. Впервые в жизни я подумала, что вот так, наверное, и выглядит «надежный».

Смущенно сдвинула взгляд в сторону и, чтобы отвлечься, вспомнила: а с кем еще из мужчин я вообще ездила в машине?

Папа. Да, весной на дачу, машина забита коробками с рассадой, торчащей из всех щелей, как декорации к сказке про дерево, которое решило жить в багажнике. Листья будущих помидоров и перцев торчали во все стороны, потому что мама и бабушка снова сажали ее по советам соседок в какие-то определенные дни, и те успевали перерасти все возможные пределы.

И папа вцепившись в руль и щурясь от легкой близорукости, которую он всеми силами отрицал, словно та постыдное заболевание, ругался на каждого водителя сквозь зубы и наяривал по педалям, будто участвовал в ралли с духами автодорожной мести. И ездить по его мнению все не умели. И машин напокупали наверняка в комплекте с правами сразу.

Или мой почти бывший. Тот водил так, будто сражался с миром за титул самого раздраженного гонщика. Каждая поездка — как последний уровень в компьютерной игре: чуть отвлечешься — и всё, ты в канаве. В то время как его пассажиры всерьез собирались молиться.

Зато Леша вел машину так, что я кажется готова была не молиться, а любоваться. Я бы с таким водителем и на край света согласилась поехать. Только не говорите мне, что это — обычное обаяние приличного вождения. Я уже поняла: я в группе риска. Особенно если это вождение сочетается с пиджаком и легкой щетиной. И волосы у него так забавно отросли за последнее время, что стали завиваться на кончиках.

И тут в голове щелкнуло: Алексей. Леша. Когда это он у меня в мыслях успел стать «Лешей»? Я одернула себя по этому поводу. Хотя он вот уже дважды спасает меня во время материнских ЧП, так что не удивительно что я начала воспринимать его как друга. Но стоит ли быть настолько доверчивой и самонадеянной?

— Не волнуйся, — вдруг сказал он, вырывая меня из мысленного путешествия. — Сейчас доедем. И если нужно, сразу поедем в клинику.

— Что? Зачем в клинику? — моргнула я, возвращаясь с облаков на землю.

— Ну, раз карантин, может, анализы какие-то надо сдать. Вдруг Полина тоже заболела?

Я выдохнула. Конечно. Я же даже не сказала, в чем дело.

— Нет, нет, всё в порядке. Там ветрянка, — махнула рукой. — Полина болела ещё год назад, и я тоже. Правда, уже в школе, но помню до сих пор. Очень яркие впечатления.

— Ты уверена?

— Уверена ли я, что моя дочь болела ветрянкой? О да, — хохотнула я, — я до сих пор вздрагиваю от воспоминаний.

Несколько ночей подряд ребенок провел с температурой под сорок, потом зуд, бессонные ночи, мазь с запахом от которого слезились глаза...

А я, как верная мать, бодрствовала рядом, обтирала, поила, читала сказки и отбивалась от ее попыток почесаться.

А Полинин отец нашёл в себе мужество… срочно слетать на море.

Сказал, что, хотя и болел ветрянкой в детстве, у него «иммунитет не тот» и кто-то где-то рассказывал, что можно заболеть второй раз.

Он, видите ли, не хотел подвергать себя стрессу и лишним рискам.

Ну, у каждого свой порог выносливости. У кого-то это — бессонные ночи и сыпь у ребёнка, у кого-то — лежак под зонтом и коктейль «Секс на пляже».

Тут меня как током ударило.

— Подожди! — я резко развернулась к Алексею, хлопнула ладонями по щекам, словно этим могла вытащить из головы здравую мысль, и в панике выпалила: — Боже, прости! Я совсем забыла спросить… Ты болел ветрянкой?

Он мельком глянул на меня, не отрываясь надолго от дороги, и вдруг рассмеялся. Не громко, но заразительно — так, что у меня даже плечи расслабились.

— Расслабься. Болел. Лет в пять. — Он чуть скосил на меня взгляд. — Кажется, у меня даже парочка шрамов осталась. Один большой точно где-то у виска. Мама в детстве говорила, что это метка героя. Хотя по факту я просто чесал болячку до победного.

— Фух, это хорошо, — выдохнула я, будто действительно только что избежала катастрофы. — В смысле, хорошо, что ты болел, а не то, что у тебя остались шрамы. Я не радуюсь твоим шрамам, если что. Хотя, конечно, есть женщины, которым шрамы у мужчин кажутся особенно сексуальными... Ну, неважно!

— Я понял, — усмехнулся он. — Не переживай, всё нормально.

Я снова улыбнулась, уже расслабленнее, по-настоящему. Повернулась обратно, откинулась на сиденье, и какое-то напряжение, державшееся с утра, наконец, начало отпускать. Я даже позволила себе роскошь — просто молчать и смотреть в окно на проносящийся город. Удивительно, как иногда достаточно одной короткой поездки, чтобы ты наконец выдохнула.

Спустя несколько минут мы свернули во двор детского сада.

Алексей остановил машину всё на том же месте, что и в прошлый раз — похоже, у него была отличная память на маршруты. Едва я открыла дверь, как взгляд мой тут же наткнулся на небольшую, но уже знакомую «Мамский дозор» у калитки.

Глава 32. Алексей

Да, я психовал.

Глупо? Ну, наверное. Но хоть психовал молча — внутри себя, без драматических сцен и бросания техники об стену.

Что уже достижение, считаю.

Вопрос в другом — это у всех женщин такой внезапный климатический скачок в поведении или у меня просто талант находить себе на голову эмоциональных эквилибристок?

То — взгляд, от которого прям ток пробегает по всем органам кровь приливает к области паха.

То — ледяное «здравствуйте» с таким тоном, будто я не поздоровался, а как минимум оскорбил ее маму.