Прятки с любовью (СИ). Страница 17

Пока курил, казалось, отошел. Ну, подумаешь, баба и ее тряпки. В первый раз что ли?

Докурил, затушил, скинул в урну и лениво вернулся в зал.

Светки видно не было, и я сел на свое прежнее место, лениво блуждая взглядом по залу. Сам того не осознавая, цепляюсь взором за приоткрытую шторку примерочной, и кусок матовой кожи. В отражении зеркала замечаю Светлану.

На ней черное кружевное белье, верх оформлен по принципу портупеи. Подчеркивая роскошные женские изгибы.

Наши взгляды встречаются в отражении на долю секунды, но я не отворачиваюсь. Позволяю себе нагло пожирать ее глазами до тех пор, пока она не одернет шторку. Проделывает это Светлана спокойно, словно бы меня и нет напротив.

Это просто пытка.

Решительно поднимаюсь, не желая больше в этом участвовать. Все кончится тем, что я наброшусь на нее в машине, словно животное.

Но я ведь не такой, верно?

Молча следую прочь из бутика, к машине. Жара снаружи прибивает, заставляя тут же отвлечься от вожделения. Я сажусь в автомобиль, и включаю климат-контроль. Тихо — музыку, и отвлекаюсь на изучение пробега, и смахивание пыли с панели.

Да, так лучше.

Отпечатки жирных пальцев так просто не стираются, и приходится применить жидкость, натирая ручки двери и все, что мне кажется грязным.

Очищение всегда дает мне возможность подумать. И не важно, что именно я делаю в этот самый миг — мою посуду, чищу ботинки или отмываю от жира плиту в своей холостяцкой берлоге.

— Ты сбежал, — она садится в машину, спустя полчаса, — Но все равно спасибо за помощь.

Я ловлю ее взгляд в зеркале заднего вида и киваю.

— Не за что. Домой?

— Нет, давай перекусим.

— Валя приготовит ужин.

— Мне неуютно в этом доме, — внезапно признается Самойлова, — Так что давай немного прогуляемся, ладно? Мне это нужно, правда.

Для убедительности, она касается рукой моего плеча. Я киваю.

Ладно.

— Куда тебя отвезти?

Света молча перебирается на переднее сидение, и я только сейчас понимаю, что она надела то самое, красное платье.

Зная, какой эффект произведет на меня, оказывается намеренно близко. Издевается? Точно. Пользуется тем, что я так на нее реагирую. Стерва.

Надо держать лицо, и тогда она будет безоружна.

Я ж не животное.

Сколько раз за сегодня, пришлось напомнить себе об этом?

— Хочу в это кубинское кафе, знаешь?

Она протягивает навигатор в телефоне, и я мельком глянув на указанный адрес, киваю.

Заведение я это не знал. Оно располагается где-то в Подмосковье, и уж точно Нагольский туда ни разу не ездил.

Забиваю адрес в бортовой навигатор, и мы отправляемся в путь. Мрачно слежу за дорогой, не желая смотреть на Самойлову. Рядом с ней чувствую себя непроходимым тупицей, за что хочется стерву наказать. Впрочем, наказания в моей голове выглядят очень однобоко.

— Ты какой-то напряженный, — вдруг говорит она, — я тебя утомила?

Кидаю в ее сторону быстрый взгляд.

Вот и что блин, ответить? Что жалею, как раз о том, что не утомила?

— Нет, все в порядке, — отзываюсь, помолчав.

— Я тебя так и не поблагодарила…

— За что?

— Ты ведь меня спас, — Света слегка касается моей руки, и я едва сдерживаю себя, чтобы не сбросить ее пальцы.

Мягкие подушечки пальцев ласкают мою кожу всего мгновение. А мне хочется целовать их бесконечность.

— Пустяки, — говорю мрачно, не реагируя на ее движение.

Глава 10

Светлана

Он такой холодный.

Я надеялась, что если мы проведём день вместе, мне удастся немного смягчить его. Конечно, это часть плана. Но в то же время для меня было важно, чтобы Марк понял меня.

Почему? Сама не знаю.

Вот и сейчас. Веду его в кафе своих родителей. Зачем? Одному богу известно.

— Может, для тебя и пустяки, — мне немного обидно, что он считает мою жизнь безделицей, и даже не смотрит в мою сторону.

Но я ведь видела, что ему понравилось это платье. Может, я совершила ошибку?

«Да», — подсказывал внутренний голос, — «Ты совершаешь ошибку за ошибкой. И это дурной знак.»

Мужчина ничего не ответил, а я не нашлась, что ещё сказать.

Некоторое время мы ехали молча, и мне казалось, что все просьбы он выполняет с ленивой обречённостью. Холодным презрением. И вообще так, словно бы я для него — обуза.

И с чего мне показалось, что Марк как-то особенно относится ко мне? Всё, что волнует его, как и остальных — моё тело.

Но с простым вожделением я вполне могла бы справиться. Но только с его.

А что делать со своим?

Спустя огромный промежуток времени, в совершеннном молчании, мы достигли кафе, не берегу небольшого искусственного озера.

По сути, это заведение представляло собой деревянный бар, с навесом, украшенным фонариками, грубо сколоченными столами и граффити по всему периметру.

В центре кафе располагалась большая жаровня, на первый взгляд собранная небрежно. Но если присмотреться, то можно было спокойно увидеть, с какой любовью и аккуратностью здесь все делали хозяева.

У бара, в инвалидной коляске сидела женщина в сером платье, и я повела Марка прямиком к ней.

Она радостно улыбнулась, раскинув руки.

— Светка!

— Привет, мамуль.

Всякий раз, когда я видела её такой, я задавалась вопросом. Могла ли я что-то изменить?

— Привет, Светик-Семицветик! Ты совсем пропала, — женщина легко разжала объятия, и я обернулась к водителю.

— Знакомься, мам, это Марк, мой… — я кинула на Солнечного взгляд и помолчав, добавила, — … приятель.

Он выглядел, как прежде, только мягко улабылся женщине и протянул руку для пожатия.

— Очень приятно, приятель Марк.

Глаза мамы сверкнули и Солнечный невольно посмотрел на меня, должно быть, отметив невероятное сходство.

— А это моя мама, Виктория Сергеевна, — спешно поясняю я.

Мужчина кивает, пока мама нахально щупает его мышцы, что бугрятся под рукавом рубашки.

— Ого, в какой вы прекрасной форме.

Марк смущённо хмыкает и кивает, а мне смешно. Мама всегда так делает, вгоняя людей в краску. Впрочем, всё это происходит беззлобно, и уж точно не с целью унизить человека.

— Твой столик свободен, — кивает она на мой немой вопрос.

Я улыбаюсь.

Мама всегда держала для меня уютное местечко, под раскидистой ивой, у самой кромки воды, в стороне от любопытных глаз. Иногда я приезжаю сюда с друзьями. Но им, как правило, тут не по душе.

Не по столичному. И комары кусают.

Я указываю Марку направление и задерживаюсь у стойки, чтобы поздороваться с племянницей и сделать заказ. Выбираю ахиако — кубинское блюдо, курица с овощами тушёная в горшочках с ароматными специями. На десерт я знала, очень вкусно получается у сестры пирог с апельсинами, кокосовым орехом и тыквой. Зеленый чай с жасмином, так как ни я, ни Марк не употребляем алкоголь.

Мне очень хотелось показать Солнечному, что есть повара лучше сварливой тучки, что работает на Нагольского.

Племянница выдёргивает меня из построения очередных козней и тянет задумчиво:

— Этот самый красивый, из всех твоих мужей.

Лере уже девятнадцать, она заочно училась на факультете сервиса и туризма, помогая моей маме с кафе.

Девчонка была высокой, статной, с короткой стрижкой светло-русых волос, и пирсингом носа. Она энергично засыпает заварку в чайник, то и дело, кидая косые взгляды на Марка.

— Он не мой муж, — отвечаю я, тоже глядя на спутника, — и у него нет ноги. Это протез.

— Серьёзно⁈

Лера сказала громче, чем следовало, привлекая внимание мамы, что спешно подкатила к нам на своей коляске, а из кухни высунула нос сестра.

Если есть более разные люди на этой планете, то это мы с Вероникой. Она невысокого роста, полноватая, и светловолосая. Больше похожа на маму, и комплекцией, и характером. А я, видимо, пошла в отца.

Гадкий утёнок в приличной семье.

— А, приехала, — Ника окинула меня неодобрительным взглядом, и добавила, — Что за шлюшье платье?