Слой Первый. Книга 3 (СИ). Страница 4

И заканчивалось всё это… вот этим.

Я долго не мог оторвать взгляда: передо мной была кисть. Не человеческая, не машинная — нечто промежуточное. Странный механизм, напоминающий ладонь с пальцами, собранный из сотен мельчайших деталей. Шестерёнки, шарниры, штифты, тонкие как волосы пружины. Работа ювелирная, но дикая, словно это была форма искусства, а не функциональное творение.

— Мехнарь чертов… Что это за… — выдохнул я.

И тут же замер. Кисть двигалась.

Без боли.

Я мог вращать её в локте — свободно, даже мягко, с щелчками, но плавно. Но пальцы… не сгибались.

Я сжал губы, злясь, и потянул один из пальцев левой рукой. Щёлк. Палец согнулся. Потянул другой — тот тоже отозвался. Так вот оно что. Это — механический инструмент, в котором нужно вручную задавать форму, комбинации.

Я схватил флягу — сначала просто охватил её протезом по окружности. Затем сжал. Металл заскрипел, но фляга осталась в руке. Держит. Я даже смог чуть повернуть её, как бы оценивая баланс, и — впервые за последние сутки — хмыкнул. Что-то среднее между усмешкой и облегчением.

Жутко? Да.

Непривычно? Более чем.

Но это работает, что хоть немного в дальнейшем упростит мне жизнь. Хотя общий итог, был максимально неутешительным. Пессимиста во мне было больше, чем оптимиста.

Окончательно стало понятно, что я теперь не игрок и не воин — а инвалид. С таким протезом никакие действия нормально осуществить не получится. Робкая надежда стерлась в пыль.

— Вот такие вот вы делаете шшшштучки, — передразнил я слова Эхо, и делая различные движения рукой. — Бесполезные, красивые штучки.

А потом… заметил странное. Вращая плечом, поднимая руку, чуть проворачивая её — в некоторых положениях один из пальцев чуть подгибался. Я замер. Повторил движение.

Точно. Внутри были пружины или тросики — не знаю, как это устроено, но при определённой траектории движения часть пальцев срабатывала, будто откликаясь на команды.

Пускай не как живая рука — но как набор простейших механизмов, способных на пару полезных жестов.

Я вложил в руку ружьё, наклонил локоть, вытянул — и палец сам оказался на спусковом крючке. Нажал. Выстрел.

Промежуток между движением и реакцией был, конечно, ощутим. О нормальной стрельбе речи не шло — но на случай атаки зверя… этого хватит. Ну и в случае, если будет нужно дать по морде, то на расстоянии вытянутой прямой руки у меня формируется кулак. Немного постучав по бетонной стене, я понял, что так делать не стоит, весь механизм можно легко сломать.

— Придется морды бить левой. Вариантов нет.

Поэтому хоть и расстроенный, я умылся, наскоро перекусил остатками еды, которой осталось буквально крохи, кажется, этот мелкий засранец взял с меня больше, чем просто сыр.

Во всяком случае на момент похода у нас с Зейном был почти недельный запас еды. Умылся, и побрел в город, здоровым я себя не чувствовал, и, хотя очевидно, что ничего не болело явно, но общая дикая усталость последних дней сказывалась на мне весьма сильно. В голове всё периодически плыло как в тумане, но останавливаться было нельзя — без еды и воды мне будет только хуже.

Пожары там давно прекратились, как и дым, так что я думаю там было вполне безопасно.

Да и у появляющихся людей в Колыбели можно будет спросить, может есть где еда. А мэра я и так пристрелю, просто из принципа. Ворота Степного были раскрыты нараспашку, и на фоне разрушенных стен смотрелись вызывающе целыми.

Правда в самом городе все оказалось гораздо хуже, чем я думал со стороны.

Мертвых тел в городе не было. Да и вообще, судя по всему, он даже не сопротивлялся. А тела потом они собрали с собой. Но чем ближе я подходил к воротам Колыбели, тем больше понимал, оттуда никто не выйдет, их всех забрали с собой.

Рациональные гоблины?

Рациональные существа не сжигают и не разбирают в ярости сдавшийся город на куски, а то, как рушили дома, крушили мебель — было просто очевидно. Гоблины забрали всё что могли унести, а что не смогли — разломали.

Зато на месте мэрии и апартаментов ордена была огромная двадцатиметровая воронка, прекрасно показавшая, кто, а точнее что разрушило почти треть города.

Не гоблины.

Точнее не так. Гоблины, но при попытке пробраться в покои Падших с помощью своих «мехнарей», скорее всего. И у них не получилось. Даже странно, тут погибло скорее всего приличное количество гоблинов, но Эхо ни слова не сказал, или же просто еще не знал. Хотя кто я ему такой? Просто выполнение приказа и не больше.

В общем орден Падших и тут оказался на высоте, ну и заодно не достался никому. А я окончательно убедился, что Зейн в захвате города не участвовал, потому что он бы не допустил такой ошибки. Он видел, и слышал достаточно, чтобы понять, что нет смысла посещать комнаты, без доступа владельца, а меня он бросил, пусть и недалеко от города, но ведь бросил. Скорее всего они дожидались нашего ухода, а потом просто вошли сюда как гости, или как хозяева.

Хорошая теля с двух сосок сосет, так вроде говорят, это как раз можно сказать и про политику местной власти. Они очень и очень сильно ошиблись.

Судьба жителей же скорее всего была весьма печальна. Судя по куче следов у ворот и за ними, их всех увели. А если знать, что, покинув город и уйдя далеко, люди погибнут окончательно, стало совсем печально, несмотря даже на то, что еще недавно, идя по холмам, я думал о том, что сжег бы Степной вместе с говнюком мэром просто в назидание за предательство.

Несмотря на то, что город был не слишком большой, я убил больше двух часов, чтобы полазить по развалинам в поиске кладовки или склада, где могла храниться еда.

Повезло только возле развалин борделя-бара — нашел там три неразбитых бутылки вина и целую головку сыра, придавленного дверью и разломанной барной стойкой и пропущенного гоблинами. Килограмма на три потянет.

Живем. Теперь в рюкзаке хоть что-то приличное завелось, а когда я добавил туда почти новое шерстяное одеяло, то можно сказать, что к новому походу готов.

Пару раз я возвращался к воротам в Колыбель, но люди оттуда не выходили, показывая, что они действительно не сопротивлялись. Развалины на месте защитных артефактов тоже наводили уныние, гоблины до них не добрались, а там так же стояли механизмы защиты, поэтому вторая по размеру воронка и была рядом со стенами.

Но итогом почти пятичасового лазания по городу немного изменил мои взгляды на происходящие тут события. И новая версия казалась более логичной. Когда гоблины вошли в город и забрали всех людей, они принялись мародерствовать, напоролись или на башню, или на покои Падшего, и там уже получили по полной. Взрывы унесли очень много жизней гадов, и уже из-за этого в ярости от потерь, они разрушили Степной окончательно. Что еще больше доказывало — Зейна тут не было.

И мне тут больше делать нечего. Поэтому покричав, на всякий случай, тем, кто может еще прятаться, я засобирался из города. Ночевать на руинах не хотелось. Спички, несколько кусков прессованного угля, немного сахара и походная маленькая угольная печка с чайником, найденные мной в поисках и пополнившие рюкзак, теперь хотя бы давали возможность вскипятить воду.

Я решил идти к церковникам сам. Чем быстрее произойдет встреча — тем быстрее Зейн примчится за моей покоцанной тушкой и получит от меня пулю в лоб.

Пошел по тому же маршруту, что дали нам в самом начале. Не думаю, что мэр и тут нас обманул, сдал точку выхода из Разлома — запросто. Но вот не показать правильный путь к центру, навряд ли. Карта есть, инструкция тоже, куда идти — знаю. Идти и просить помощи для Прешбурга. Больше для меня вариантов нет.

Проходя мимо башни, где хранились кристаллы, я присел передохнуть и меня неожиданно привлек тяжелый стон. Сначала даже показалось, что доски под тяжестью камней скрипели, но после повторного, я понял, что стонет живое существо.

Человек?

— Держись там! — крикнул я, подбегая ближе. — Сейчас достану!

Судя по всему, его накрыло грудой камней и досок, и вырубило наглухо, да так, что поисковые команды, которые перешарили весь город просто его не нашли. Я немедленно начал действовать.