Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ). Страница 5

Ввиду того что связь с вами утеряна, а платежи не поступают в течение месяца, руководство банка поручило мне подготовить иск в суд, на основании которого будет возбуждено дело о злоупотреблении доверием и невозвращении долга. Напоминаю, что данное преступление наказывается тремя годами в долговой тюрьме Моренталя ».

И изящная, словно женская, подпись: « Старший управляющий юридического отдела В. Э. Эленфорт ».

Работа позволила бы вернуться в график платежей, и избежать судебного преследования. «Если в Академии узна́ют, что ты должница, — мерзко шепнул внутренний голосок, — то вылетишь, как пробка из бутылки с шампанским».

Разумеется, вылечу. Но Марта была права. И эта правота становилась комом в горле. Время идёт. Студенческие годы остались далеко позади. Однако что-то подсказывало, что Фицпатрик не упустит шанса припомнить оскорбление многолетней давности. Уж слишком он злопамятен и изыщет, к чему придраться. Придётся создать образ добропорядочного преподавателя, а заодно постараться не дерзить начальству. Последнее представлялось с трудом. Но попробовать стоило.

— У меня чувство, будто я сую голову в пасть мантикоры, — негромко призналась я. — Но другого выхода у меня нет. Так что придётся импровизировать.

— Вот! — Марта подняла указательный палец и потрясла им, будто доказала некую теорию. — Вот, теперь я узнаю́ тебя! А то вздумала сомневаться в себе, — она фыркнула и, ухватив под локоток, потащила в сторону лестницы. — Пойдём, надо ещё насчёт апартаментов договориться. Иначе будут тянуть до Воскрешения святого Палантия.

Глава 2. Первое правило преподавателя

Первое правило преподавателя: покажи студентам,

что ты ещё более безумный и непредсказуемый, чем они.

Если меня и раздирали сомнения относительно правильности принятого решения, то, когда я переступила порог своих апартаментов, они полностью исчезли. Конечно, не роскошные покои на Золотом Поле, но — боги! — это же две просторные комнаты, кухня и ванная с уборной! И никакой домовой хозяйки, которая ходит по пятам и суёт нос в личные вещи.

Стены были обиты светлыми тканевыми обоями. Сквозь большие окна с прозрачными занавесками лился полуденный солнечный свет. В небольшой спальне стояли кровать, дамский столик и гардероб из дерева, который, судя по внешнему виду, был такого же возраста, что и я. Другая комната совмещала в себе гостиную и кабинет: несколько стеллажей с книгами, большой письменный стол, обитый зелёным сукном, чуть продавленный диванчик и кофейный столик, стоя́щий перед камином. Всё просто и без претензий на роскошь.

— Что думаешь? — негромко спросила Марта, когда мы осматривали ванную комнату.

— Уборка не повредить, — помедлив ответила я, окидывая придирчивым взглядом ванну и латунные краники, покрытые мыльным налётом. Мнение относительно работы в Академии качнулось в позитивную сторону.

Проскользнув между подругой и дверным косяком, прошла в кухню.

— Так вы когда думаете переезжать? — усталым голосом спросила комендант с грустными глазами бассет-хаунда. Она стояла возле входной двери и терпеливо ждала, пока я осмотрю апартаменты.

Я обернулась и пожала плечами.

— Полагаю сегодня. Сколько стоит проживание?

— Для вас бесплатно. Академия платит за жильё своих работников.

Ещё одна отличная новость! За такое можно потерпеть даже присутствие Фицпатрика в свое жизни.

Ни с того ни с сего подумалось, что если не получится остаться в Академии, то можно будет устроиться на работу в пансион для девочек. Где-нибудь в курортном городе. Почему именно там, я так и не смогла объяснить себе.

Когда мы с Мартой покинули Дом Преподавателя, часы на академической башне пробили ровно два. В голове было пусто и тихо, как бывает всякий раз, когда очередная цель достигнута, а новая ещё не созрела. Подруга предложила помочь мне перевезти вещи, а заодно пообедать в «Серебряной луне» — небольшом кафе, которое находилось в Чайном переулке.

Необходимого набралось немного — всего три чемодана одежды и белья да пара коробок женских мелочей. Пожар и дальнейший крах существенно повлиял на отношение к вещам. Никогда не знаешь, в какой момент придётся переезжать, а потому не имело смысла обрастать предметами удобства. Пока возница Марты, кряхтя, относил чемоданы, я нашла бывшую домовую хозяйку, оставила ей ключи от квартиры и спустилась на улицу.

Ворча что-то себе под нос, возница закрепил последнюю коробку в отсеке для багажа и кивнул мне.

— Будешь скучать по этому дому? — спросила Марта, когда я забралась в экипаж и устроилась на сидении напротив неё.

— Нет, — я покачала головой и выглянула из-за бордовой шторочки, скрывающей от глаз улицу. — Только не по этому месту.

Впереди ждали перемены, но мне почему-то стало грустно.

Когда молод, то несильно обращаешь на них внимания. Но, становясь старше, хочется уже чего-то более стабильного и понятного. Своего места, где можно прорасти корнями. Вспомнились истории об аристократах, которые жили поколениями в одном доме. Они могли себе позволить жить в любой точке мира, переезжать, сколько их душа пожелает. Но у них всегда было место, куда они могли при желании вернуться.

Перемены — это отличная вещь. Когда есть точка опоры. А если её нет, то невольно возникает неприкаянность. Должно быть, так чувствуют себя бродяги, которые вынуждены скитаться по дорогам в поисках нового убежища.

— Почему ты решила мне помочь? — поинтересовалась я у Марты, пока экипаж ехал по Главному Проспекту. — Ведь мы столько времени не виделись и не общались, а тут внезапно такая помощь.

Подруга выпрямилась, разгладила складки на юбке и совершенно серьёзным тоном ответила:

— Исключительно из собственных эгоистических соображений. Я пообещала Фицпатрику, что найду себе достойную замену. Так сказать, решила выслужиться перед начальством, чтобы в дальнейшем иметь возможность вернуться на прежнее место, — она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, уставилась на моё изумлённое лицо. Но, не стерпев, расхохоталась: — О Боги! Эжена, неужели ты и вправду считаешь, что для помощи необходима причина? Мы с тобой дружили с первых дней университета. Так почему бы мне не помочь старой подруге, которую знаю много лет? Да, последнее время мы не общались. Но ведь друзья на то и даны, чтобы прийти на выручку в трудный момент.

Я улыбнулась в ответ и кивнула, стараясь не показать сомнений, которые неприятно заскреблись в груди. Раньше подобное объяснение удовлетворило бы меня. Но сейчас что-то подсказывало, что не всё так просто.

— Не веришь мне? — произнесла Марта, не сводя с меня взгляда.

Я неопределённо пожала плечами.

— Не знаю, что чувствую. Видишь ли, собственный опыт мне подсказывает, что человек — это такая сволочь, которая будет действовать исключительно в собственных интересах. Даже если эти интересы не всегда осознаваемые.

Подруга закатила глаза и застонала.

— Ну хорошо! Хорошо, Эвгера Неверующая, пусть будет, что я действую исключительно из собственных интересов. Мне срочно нужна замена, а потому я разыскала тебя, прекрасно зная, что ты не откажешь. Не все жаждут обучать великовозрастных оболтусов, а у тебя нет выхода. Поэтому потерпишь и их, и бумажную волокиту, и даже самого Фицпатрика. Так лучше звучит?

Внутри не отпускало чувство, что именно так всё и было. Однако я рассмеялась, надеясь, что моё веселье выглядит убедительным.

— Да пожалуй, это правдоподобнее, — почесав кончик носа, я воззрилась на Марту, саркастично поджавшую губы. — Ну что? В «Серебряную Луну»?

***

Следующие три дня подруга потихоньку передавала дела. Во время занятий я сидела за последней партой, записывала основные моменты ведения уроков и впадала в тихую панику. Со стороны этого не было заметно. Однако незримая часть меня билась в истерике, орала дурным голосом, просила отказаться от авантюры стать преподавателем и вздрагивала от чрезмерно пристальных взглядов студентов.