Ком 10 (СИ). Страница 40

Слишком на этой базе всё ровно и гладко. Не смогли бы египтяне, при всём моём уважении… Вот так по циркулю? Не-е… они бы тут каменюк своих натаскали, пирамиды построили, и непременно квадратно-гнездовым способом, а не вот это вот. Казармы, или что это тут, как на смотр, какие-то домики… Не-е, это, по-любому, кто-то из европейцев. Или англы опять, или франки. Не дойчи, у тех вообще лютый орднунг был бы, каждая гаечка на своём месте…

А потом мы воткнулись в брюхо просто исполинского шагохода. И как я его не заметил? Вот говорил же себе — не надо всякую хрень в бою думать…

— Моё! — с восторженным воплем Айко взлетела вверх и упала куда-то на спину гигантской машине.

— Нет, моё! — Да япону мать твою итить, а! И эта туда же!

Взлетать Вьюга не стала, а просто аккуратно (это если можно так сказать) воткнула несколько ледяных копий в опору и, словно малая девчонка, попрыгала по ним к окнам кабины. Представляю себе, насколько обалдел экипаж от подобной бесцеремонности! Хотя-я, я так думаю, им компания Великой Волшебницы и шестихвостой лисы вместе могла только в страшных снах присниться. Это если ещё про меня не забыть.

А пока забыли, я несколькими ударами когтей срубил правый опорный сустав на ближайшей ноге и с чувством выполненного долга огляделся.

Опа! А это мы удачно зашли! Пока мы наскипидаренной блохой носились по базе, я как-то позабыл о нашей главной цели. Увлёкся, так сказать…

А дерево-то, оказывается, не обязательно одно на купол приходилось. Этот вот был большой, и в кроваво-красной луже росло, если можно про них такое слово сказать, несколько деревьев. Ежели по чесноку, то эти отродья древесного рода даже деревьями-то называть было противно. Перекрученные. Даже на беглый взгляд нездоровые. Да и плевать я, в общем-то, хотел на их здоровье… А вот на что совсем не плевать, так это на то, что на кажном гадском дереве-кровопийце по человеку было привязано.

Я рванулся к ним… и как в стену влетел. В прозрачную, словно стеклянную стену. Только стены-то не было. Защита какая? Я неторопливо прошёлся вдоль. Пару раз попробовал долбануть когтями. Не выходит каменный цветок. Н-да…

— Дай я! — О! Кажись, кончился гигантский шагоход. Вернее, кончили бедолагу. Не вынес дружеских объятий лисы и Вьюги. Ага. Эти кого угодно до цугундера доведут. Тем более вдвоём.

Лиса, в своём самом страшном внешнем облике подскочила к защите и полоснула по ней когтями. Вот всегда думал, что уж теперь-то мои когти — ого-го! А гляди ж ты, есть куда расти, ядрёна колупайка! Оно, могёт быть, в абсолютном значении размеров когтей у меня и поболе, но так и тушка у Айко меньше. А когти — мама моя! Это ж тихий ужас. Хотя почему тихий? Такое повстречается — орать будешь, как истеричка. Недолго, правда.

Пока я опять всякую чушь в голове гонял, Айко побилась о невидимый полог и с недовольным видом отошла.

— Подвиньтесь!

Вот что спесь мажеская-то с людьми делает! «Подвинуться» ей. А ничего, что это как в том детском анекдоте про рельсы — места вокруг вагон? Белая Вьюга подошла к щиту, возложила (я даже другого слова подобрать не могу, именно возложила) на невидимую стену руку. От ладони во все стороны побежали ледяные, кто бы сомневался, завитушки. Вот зимой на стёклах такие же. Только, судя по всему, эти самые завитушки не для рассматривания были. С тихим «Дзынь!» защита осыпалась.

— Я сейчас! — Айко метнулась к привязанным бедолагам. Притащила их. И даже лечилку в рот кажному влила! А потом «деревья» стремительно замёрзли. Ага.

— Будут живы! Давайте дальше! — Ну ещё бы, куда мы без авторитетного мнения Веры Палны-то?

— И куда? — Я сел на жопу. Действительно, куда? Остальные «деревья» ломать?

— Если ты забыл, мы ищем Катерину!

— От оно чё! А я то и запамятовал! Как? Как, ты мне скажи, мы её тут найдём?

— Так просто же! — И Айко туда же! — Всех плохих убьём, а хороших спасём! Илья Алексеевич, ну!

Общая незамутнённость сознания, как у этих, аборигенов с Австралии…

Я поднялся с пятой точки. Хорошо. Всё равно плана лучше у нас нет.

— Ведите меня, указывайте путь глупому мишке!

— Сразу бы так…

По-моему, мой сарказм прошёл мимо обеих дамочек. Или они успешно сделали вид, с женщинами не всегда сразу и разберёшь…

23. ЧУЖАЯ БАЗА

БЕСКОНЕЧНЫЕ КУПОЛА

Возвышающихся над секторами молочно-белых защитных куполов, на которые можно было бы ориентироваться, уже не было. Позади, далеко за постройками, а также справа и даже немного слева грохотал бой. Над головами периодически с рёвом проносились ракеты. Где-то скрежетало и стеклянно лопалось. Воняло дымом, какой-то кислятиной и горелой человеческой плотью.

Айко взмыла вверх, накидывая невидимость, и очень быстро проявилась снова, спикировав буквально перед моим носом и замахав лапами:

— Туда! За мной!

Мы бросились меж рядами нагромождённых друг на друга контейнеров, вылетели на технический двор, оттуда — в пролом совершенно хлипкой стенки, ведущей в очередной сборочный цех. Здесь тоже было дерево. И двое людей при нём. К сожалению, безнадёжно мёртвых.

— Да япону мать твою итить! — зло рыкнул я. — Не успели!

— Ускоряемся, — Вьюга тревожно оглядывалась по сторонам. — Купола гаснут, а работу этих деревьев никто не отключил. Они начинают усиленно тянуть из людей жизненные силы!

— Айко, в воздух! Путь!

Как мы метались меж этими отключенными колпаками, среди пустых цехов, под грохот то приближающегося, то удаляющегося боя… Лишь дважды нам попадались живые. Лиса провела им свою лисью экстренную реанимацию, велев:

— Беги! Беги и прячься!

Поняли ли нас эти люди — осталось неясным. Но, вроде, побежали.

Купы попадающихся деревьев-кровопийц становились всё крупнее, иногда по шесть и даже восемь штук. И ни одного живого рядом.

Вьюга все губы себе искусала, сама того не понимая. Мне тоже было кисло. По всему выходит, не успеваем мы. Не успеваем!

— Ну уж нет! — рыкнул я сам себе. — Моя звезда счастливая! Найдём! Найдём живых!

Ничего не сказали мне женщины. Сглазить, верно, побоялись.

Путь до следующего дерева нам «любезно» показали два лёгких шагохода. Не успели мы выскочить из-за угла, как по щитам, выставленным над нами Вьюгой, заплясали искры от выстрелов. Но вот за что эту стервозную дамочку стоит уважать, так за несомненный талант мажеский. Великий талант!

Вера Пална эдак небрежно повела ладошкой, и двумя образовавшимися из воздуха ледяными глыбами шагоходы вмяло друг в друга. Оно, конечно, это были лёгкие шагоходы. Но, так-то — здоровенные стальные машины! А теперь просто смятые куски не пойми чего. Силища!

В стене ангара, на охране которого стояли шагоходы, зияла огромная дыра, а за ней — уходящий, как мне показалось, в бесконечность зал, более всего напоминающий гигантскую научную лабораторию.

— Щиты — я! — метнулась к центру зала Айко.

Вот чего ей не отнять — так это умения зрить в корень и схватывать на лету. Ведь всего один раз же подсмотрела, как Вьюга работает — а сразу уловила, в чём закавыка с защитой была! И пожалте — теперь наперегонки летят. И Айко, конечно, тут опережает. Лиса, всё же.

Чего-то я всё больше себя чужим на этом празднике жизни ощущаю, на фоне этих маньячек.

Сияющий щит, защищающий деревья, осыпался, как стеклянное крошево и растворился в воздухе. Здесь была целая роща, стоящая в кровавом бассейне. Айко нырнула внутрь, скользнула к первому дереву:

— Мёртв!.. — ко второму: — Мёртв!.. — она замелькала меж расставленными в странном порядке стволами и даже уже не отчитывалась, а ругалась сквозь зубы по-японски. И вдруг: — Ёкатта!!!

Это уж я знал, они так орут, когда радуются.

Но Айко всё не возвращалась, продолжая бормотать по-своему и сердито кричать, по интонациям как будто: «Дава-а-а-ай!!!»

Наконец там внутри что-то страшно треснуло, грохнуло, меж деревьями мелькнул взъерошенный силуэт летящей лисы, волокущей под мышки обмякшего Джедефа!