Интервенция (СИ). Страница 15

— Конечно, не собирался, — кивнул, соглашаясь, Ходкевич. — Так же как и Шеин не собирался отдавать нам Смоленск. Годунов слишком наивен, если надеялся, что я поверю хотя бы одному из его бояр. Московиты коварны.

— Но король поверил.

— Его величество просто не знает их так, как знаю я. Вот по этому тебе, пан Александр, и пришлось съездить со своим полком под Псков. Сигизмунд приказал мне выступить именно туда. Но совсем необязательно тащится со всей армией на Север, чтобы лишь убедиться, что всё это обман. Отправив туда твой отряд, я выполнил королевский приказ. И совсем не важно, что я сообщу Сигизмунду о коварстве Колтовского из-под стен горящего Ржева, а не Пскова. Поехали, пан полковник, — гетман повернулся спиной к зареву, утратив интерес к практически взятому городу. — Здесь уже всё ясно. У меня есть пара бутылей с бургундским. Вот за чашей вина и обсудим, что будем делать в дальнейшем.

Великий литовский гетман расположился в паре верстах от города, заняв под свой штаб небольшую усадьбу какого-то небогатого помещика. Небольшой, мало отличающийся от крестьянской избы дом, тесная комната с огромной закопчённой печью, скудный интерьер состоящий из стола, пары лавок и здоровенного сундука с распахнутой крышкой в углу.

— Войцех, — мотнул Ходкевич слуге. — Мяса и вина. Пан Зборовский проделал немалый путь, добираясь сюда. Ничто так не восстанавливает силы, пан Александр, как сочащееся жиром мясо запитое чаркой доброго вина, — гостеприимно махнул он рукой, приглашая гостя за стол. — И прощу простить мне убогость обстановки, полковник. В этой стране даже дома дворян мало отличаются от свинарников на скотном дворе.

— Не стоит извиняться, пан гетман, — усмехнулся в ответ Зборовский. — Я в этой стране воюю не первый год и всякого успел насмотреться, — полковник тактично решил не упоминать, что и у них значительная часть шляхты живёт не богаче простых хлопов, собственноручно обрабатывая землю. — Очевидно, это дом какого-нибудь обнищавшего сына боярского.

— Ах да, ты же служил здесь ещё при первом самозванце, сумевшем вскарабкаться на престол, — вспомнил гетман.

— И при втором тоже, — Зборовский пренебрежительно улыбнулся, вспомнив царика. — Московиты, при всём присущем им коварстве, удивительно наивны и доверчивы. Не удивлюсь, что при появлении ещё одного Дмитрия, они охотно поверят, что тот спасся ещё раз. Теперь уже из Калуги.

— Самозванцы больше не нужны, — категорически заявил Ходкевич. — Его величество хочет возвести на московский трон своего сына, королевича Владислава. Ну, или если московиты упрутся, можно будет провозгласить царём сына Шуйского. К тому времени, когда мы войдём в Москву, он уже родится, — остановил гетман жестом, попытавшегося было возразить полковника. — А регентом при младенце станет Сигизмунд. Только всё дело в том, что король не сможет вечно сидеть в Москве. Его место в Варшаве. А здесь в Московии от его имени будет править кто-то другой, — гетман, склонившись над столом, посмотрел прямо в глаза Зборовскому. — Понимаешь, пан Александр, кого я имею в виду?

— Понимаю, — полковник с трудом проглотил застрявший в горле ком. — А если король не утвердит меня наместником в Московии?

— Король надолго застрял под Смоленском, — отмахнулся от возражения Ходкевич. — И если именно я добуду ему московский трон, то Сигизмунду придётся считаться с моим мнением.

— Что потребуется от меня?

— Присоединение Пскова к Великому княжеству Литовскому, война в союзе с нами против Швеции. В общем, я тебе список моих требований напишу, — крутанул пальцами бокал гетман. — Но главное, что в Москве будет сидеть мой человек, а не ставленник Жолкевского.

— Согласен!

Ходкевич припал к бокалу, пряча пренебрежительную ухмылку. Ещё бы Зборовскому не согласиться. Не самое знатное имя в Речи Посполитой. Это при самозванце он стал полковником и воеводой. Максимум, на что пан Александр мог рассчитывать в Польше — это должность Старшего Его Королевского Величества Войска Запорожского, которую когда-то занимал его отец. А тут наместник огромного государства! Это назначение сразу ставило авантюриста практически вровень с магнатами Речи Посполитой. За этакий куш на многое можно согласится!

— Значит, мы теперь идём на Москву? — не смог сдержать своего волнения Зборовский.

— Нет, — покачал головой гетман. — Какой смысл, избежав стояния под Псковом, упереться лбом в стены Москвы? Столицу московитов будет взять даже сложнее. Да и судьба этой страны сейчас решается не там. Нам нужно разгромить Фёдора Годунова. Не будет его и бояре сами распахнут перед нами ворота. Мы пойдём на Калугу, взяв город, отрежем царя от центральных областей Московии и затем, зажав его войско между нами и запорожцами, покончим с ним одним ударом. Ты выступаешь уже завтра, пан Александр. Твоя задача, внезапно ударив, быстро овладеть Можайском. Это единственный город, который мешает нам нанести удар по Калуге.

— Я возьму Можайск, пан гетман, — поднявшись из-за стола, твёрдо пообещал Зборовский. — И буду ждать тебя там.

— Долго ждать меня не придётся. — в свою очередь заверил его тот. — Нам нужно спешить. Кто знает, вдруг Жолкевский всё же уговорит короля и сумеет вырваться из-под Смоленска? Московия слишком мала, чтобы делить её на двоих.

Глава 7

7 апреля 1609 года от рождества Христова по Юлианскому календарю.

— Да, пойми же, Фёдор. Это сейчас у него мало людишек. Сейчас и давить нужно! А после силу набер… — перешедший на крик Подопригора, поперхнулся, по-видимому, наткнувшись на «приветливый» взгляд Грязного, отчётливо засопевшего за моей спиной, на мгновение стушевался, сообразив, что в горячке не назвав «по батюшке», нанёс тем самым моей царской особе довольно серьёзное оскорбление: — Прости, Фёдор Борисович!

Прости. Я то, может, и прощу! Хоть и вжился уже в роль царя Фёдора, к таким мелочам спокойно отношусь. Другое дело — моё окружение. В глазах свиты допускать принижение царского достоинства никак нельзя. Этакий афронт их сплочению вокруг моей персоны никак не способствует. Так что, хорошо ещё, что в шатре кроме моей охраны сейчас нет никого (все бояре за подготовкой войска перед очередным дневным маршем наблюдают). Никифор, хоть у самого Старшего над рындами тоже язык без костей, о происходящем в шатре и сам слова не скажет и своих людишек к тому же приучил, а от Грязного информация разве что к его деду уйдёт. Так Василий Григорьевич и без того Подопригору с давних пор недолюбливает. Будет одним поводом больше, только и всего.

Хотя, горячность Якима тоже можно понять. Парочка захваченных в плен раненых налётчиков бескомпромиссных героев из себя изображать не стали, «охотно» выложив всё, что сами знали. И появление под Брянском старого знакомца, Лисовского, «обрадовало» не только меня, но и Подопригору. Вот только если моя радость была мнимой (мне только крутящегося рядом с войском стервятника, подчистую вырезающего отставшие части и отряды фуражиров, для полного счастья не хватало), то злопамятный воевода обрадовался по-настоящему, рассчитывая, наконец-то, разделаться с давним врагом.

— И где ты собираешься его давить? — демонстративно я покрутил головой по сторонам. — В какую сторону ратных людишек посылать? В этих лесах целую армию спрятать можно; нипочём не найдёшь. А у Лисовского три сотни всадников всего под рукой. Иголку в стоге сена легче будет отыскать!

— Дозволь, государь, людишек во все стороны разослать, — упрямо склонил голову воевода. — Оглядимся, посошных в деревеньках поспрашиваем. С Божьей помощью, найдём супостата.

— Ага, — добавил я в голос яда. — Так тебе местные и помогли! Не забывай, Яким, что тут среди крестьян Вор ещё популярен. А Лисовский в его полковниках до сих пор ходит. Так что, это он тебя найдёт, а не ты его. И твои отряды по одному разобьёт, как уже с Беззубцевым случилось. Тот тоже свою полутысячу на полусотни разделил да малыми отрядами по окрестностям рассыпался.