Порочная королева (ЛП). Страница 3

— Должно быть, это были «сыны», — шепчу я, сжимая руки в кулаки на коленях. — Кто ещё мог желать смерти моей матери? Они всегда хотели, чтобы мы с ней исчезли, с тех пор как мой отец... — Я замолкаю, чувствуя комок в горле. — Похоже, они наконец-то близки к исполнению хотя бы половины своих желаний.

— Ты не знаешь...

Я не расслышала остальную часть того, что сказал Кейд. В глубине души я знаю, что он имеет в виду. И даже если бы она смогла выжить, как бы больно мне ни было думать об этом, я даже не уверена, что это было бы к лучшему. Я пытаюсь представить себе жизнь после этого, после того как она получила такие ужасные ожоги, и я не могу позволить себе представить мою прекрасную маму такой – изуродованной, живущей в муках до конца своих дней.

Жаль, что во время моего последнего визита я не поступила иначе. Мне следовало общаться с ней, а не задавать болезненные для неё вопросы, чтобы наши последние воспоминания об этом событии были связаны с обедами в ресторанах, антикварными магазинами, плохими фильмами ужасов и мороженым, а не с её рассказами о том, о чём она надеялась никогда не вспоминать. Она с болью рассказывала о неверности моего отца и о его дочери, которая была совсем не похожа на меня. Это была запутанная история, в которую его единственная ошибка втянула всю мою семью, но я не должна была вытаскивать это всё из мамы. Я просто должна была быть с ней.

Но в этом-то и дело, с горечью думаю я: его ошибки стали причиной всего этого с самого начала. Я так сильно любила своего отца, и мне больно об этом думать. Но всё это произошло из-за него. Натали, дом моего детства, моя зависимость от наследников, моё похищение, мама, умирающая в одиночестве на больничной койке – всё это стало результатом ошибок, которые совершил он.

Я не хочу его ненавидеть, и даже сейчас я понимаю, что это слишком сильное чувство. Но я чувствую, как погружаюсь в страдание, тону в обиде, горе и сожалении. Я отстраняюсь от Дина, потому что в этот момент мне кажется неправильным, что именно он утешает меня.

— Я хочу увидеть её, — беспомощно шепчу я, зная, что это ничего не изменит. Понимая, что мой последний разговор с матерью всегда будет о моей сводной сестре, о лжи и предательстве, о брошенных дочерях и неверных мужчинах.

— А вот и доктор, — говорит Кейд, отступая назад. Я слышу шаги по безупречно чистому кафелю и поднимаю взгляд, надеясь хоть на мгновение увидеть на его лице что-то, что подскажет мне, что с ощущением, скрутившим мой желудок, что-то не так.

Но я бросаю один взгляд на лицо доктора, когда он приближается, и понимаю, что все мои страхи вот-вот сбудутся.

2

АФИНА

Всё повторялось… я потеряла всё, и все наши с мамой вещи, которые были в доме, сгорели дотла.

Я очень рада, что уговорила Мию привезти мне некоторые из моих вещей, иначе у меня не было бы ничего, кроме одежды, обуви и других предметов, которые выбрали для меня мальчики, когда я впервые попала сюда. К счастью, среди этих вещей есть чёрное платье до колен, вероятно, то самое, в котором я была на похоронах своего отца. Оно висит в шкафу и смотрит на меня, пока я сижу на кровати в нижнем белье, пытаясь собраться с духом и надеть его.

Раздаётся стук в дверь, и я подпрыгиваю от неожиданности. За последние несколько дней, с тех пор как доктор сказал мне, что моя мать скончалась, и до сегодняшнего дня… дня её похорон, Дин, Кейд и Джексон в основном оставили меня в покое. Но это не значит, что они не присматривали за мной.

Когда доктор произнёс эти слова, я упала на пол. Я соскользнула со стула, словно у меня не было костей, и сползла на кафель, как желе. Из моего рта вырвался вопль, который не был похож на человеческий. Он напоминал крик моей матери в день, когда сгорел наш дом, только гораздо страшнее. Это было так жестоко, так откровенно, так полно неприкрытого горя, что даже доктор отступил назад, когда Кейд, Дин и Джексон окружили меня стеной, защищая от того, что было за их пределами.

Моя мать умерла. Нужно было организовать похороны. Я была всем, что осталось от нашей семьи, но я не могла ни собраться с мыслями, ни даже заговорить, не говоря уже о таких вещах, как участки на кладбище, гробы и цветочные композиции.

Они пытались убедить меня, что только я, как ближайший родственник, могу провести церемонию. Но иногда иметь дело с сыновьями наследников не так уж плохо. Дин и Кейд оба твёрдо стоят на своём, когда речь заходит о решениях. Из-за этого я сейчас сижу на кровати, не имея ни малейшего представления о том, что будет происходить сегодня. Я бы даже не знала, куда идти, если бы в городе не было только одного похоронного бюро и одного кладбища.

Как только они привезли меня домой и уложили в тёплую постель, они по очереди сидели со мной, как и в ту ночь, когда меня спасли от похитителей. После этого они оставили меня в покое, позаботившись о том, чтобы еду приносили прямо в мою комнату. Ни телефонных звонков, ни посетителей, только я, четыре стены и моё горе.

Они не пытались прикоснуться ко мне, и это было одновременно и хорошо, и плохо. Я бы, наверное, не выдержала, если бы они попытались, но часть меня тоже хочет разрядки, такой же, как после того, как я оправилась от похищения. Найти способ высвободить все терзающие меня эмоции, ослабить турбулентность, расслабиться, хотя бы ненадолго.

Скоро я собираюсь попросить их об этом. Но не сейчас. Сегодня я должна сделать всё возможное, чтобы выдержать службу, похороны и весь сегодняшний вечер.

Сегодня вечером я могу погоревать. А что будет завтра? Я не знаю, что будет завтра.

Из-за тяжёлой утраты меня отпустили с занятий, и это означает, что я могу остаться дома. Но я не уверена, хочу ли я провести весь день в одиночестве. После своего похищения я и так отстала от учебного процесса, и сейчас это может стать для меня ещё одним способом скатиться ещё ниже. Хотя мои оценки не будут зависеть от этого, я всё равно стремлюсь их заработать, даже если Кейд и Дин с радостью сделают это за меня.

Снова раздаётся стук в дверь, и я неуверенно встаю, медленно подходя к двери, чтобы открыть её. Я почти ожидаю увидеть кого-то из парней, но вместо этого передо мной стоит Мия. На ней черное платье, очень похожее на то, которое я пытаюсь убедить себя надеть. Её волосы аккуратно собраны в пучок на затылке, а голубые глаза полны нежности и беспокойства.

— Я подумала, что тебе может понадобиться помощь, — тихо произносит она. Я киваю, отступая назад и открывая дверь чуть шире, чтобы она могла войти, стараясь сдержать слёзы.

Я никогда раньше не плакала по-настоящему. Я кричала, причитала и тряслась так сильно, что, казалось, мои зубы вот-вот выпадут, но ни разу не позволила себе заплакать. Мои глаза горели от желания заплакать, но, кажется, я не могла с этим справиться. Как будто я подсознательно боялась, что если я пролью хоть одну слезинку, то откроются шлюзы, которые уже не смогут сдержать.

Мия подходит к шкафу, достаёт черное платье и вешает его на кровать.

— Пойдём, — мягко говорит она. — Давай тебя оденем. Похороны скоро начнутся.

— Тебе позвонили ребята? — Спрашиваю я, сбрасывая с плеч свою футболку безразмерного размера. Она падает на пол, и я стою перед зеркалом в одних черных трусиках, моя маленькая грудь обнажена, а соски твердеют в холодном воздухе комнаты.

— Нет, — сказала Мия, схватив футболку и бросив её в ближайшую корзину для белья. Она сморщила нос. — Хорошо, возможно, тебе стоит сначала принять душ. Пятнадцать минут, Афина. Мой голову или нет, но, если ты задержишься там слишком долго, я приду за тобой.

Кто-то другой мог бы подумать, что в её голосе звучит властность и это действительно так, но я знаю, что это не так. Она моя самая лучшая подруга в мире, и была ею с того самого дня, как я переступила порог Академии Блэкмур. Она знает, что мне нужно прямо сейчас. Она понимает, что мне нужен кто-то, кто поддержит меня и поможет пройти через это, иначе я просто развалюсь на части.