Порочная королева (ЛП). Страница 15

Теперь я в ужасе от того, что мы сделали то же самое с Афиной. Втянув её в эту историю, пусть даже непреднамеренно, мы обрекли её на смерть, на травлю и надругательство, пока она, наконец, не исчезнет из поля зрения. И всё потому, что она осмелилась не подчиниться тому, чего от неё хотели семьи Блэкмур. Не только из-за этого, но и потому, что девушка в очередной раз пытается нарушить традиции, существовавшие сотни лет, и сбить наследников с пути истинного.

Это почти поэтично, что Натали и Афина – сводные сестры.

Дин и Кейд внизу, разбираются с вечеринкой, поэтому я проскальзываю в комнату Афины, где она спит, и осторожно закрываю за собой дверь. Моё сердце бешено колотится в груди, когда я подхожу к кровати и смотрю на неё. Она лежит, бледная и умиротворённая, её длинные ресницы касаются щёк, а грудь поднимается и опускается.

Она словно принцесса из сказки, ожидающая, когда принц поцелует её, чтобы пробудить ото сна. Но я не уверен, что она захочет, чтобы я её поцеловал. Возможно, никогда больше.

Правда в том, что я всё ещё хочу её больше всего на свете. Я сожалею о той ночи на улице больше, чем могу выразить словами. Если она проснётся, я найду слова, чтобы объяснить ей это. Потому что я не могу потерять её.

Может быть, сейчас она и не моя, но я хочу, чтобы она была моей. И я хочу помочь ей преодолеть всё это, и уничтожить всех её обидчиков. Начиная с того, кто протянул ей тот проклятый напиток.

Я хочу забраться в постель рядом с ней, но вместо этого опускаюсь на ближайший стул. Я знаю, что она запаникует, если проснётся в моих объятиях, и это уже само по себе больно. Но я знаю, что заслужил это. Возможно, мне придётся унижаться, чтобы вернуть её, но Дин и Кейд справились с этим. Так или иначе, я надеюсь, что смогу сделать то же самое.

Наши отцы, вероятно, не осознавали, что делают, когда подарили нам Афину Сейнт в качестве питомца.

Но я безмерно благодарен им за это.

10

АФИНА

Когда я просыпаюсь, во рту пересыхает. Это очень напоминает мне о том, как я проснулась в этой постели после похищения. Моё сердце начинает бешено колотиться, как только я открываю глаза, а руки судорожно сжимают простыни. Моя первая мысль – понять, что на мне надето. Насколько я могу судить, на мне майка и трусики. Я моргаю, пытаясь сосредоточиться и убедиться, что я действительно в своей комнате, а не в каком-то другом месте, например, в том ужасном отдалённом доме, куда меня отвезли похитители.

Но кровать кажется мне знакомой. Запах в комнате такой же, как и всегда. И когда я медленно моргаю, всё обретает чёткость. Я чувствую облегчение, понимая, что это действительно моя комната в поместье.

Странно, каким странным облегчением стало просыпаться в этой комнате, которая когда-то была проклятием всего моего существования.

Но затем, когда я оглядываюсь по сторонам, я замечаю кое-что, что вовсе не приносит мне облегчения.

Спящего Джексона, откинувшегося на спинку кресла с подголовником.

— Что ты здесь делаешь? — Мой голос, хоть я и боялась, что он сорвётся, звучал чётко и резко, как щелчок хлыста. — Наблюдаешь за тем, как я сплю?

Джексон со стоном просыпается и садится.

— Чёрт, Афина! Слава богу, ты проснулась.

— Да, проснулась, — прорычала я, свирепо глядя на него. — И я хочу знать, что ты, чёрт возьми, делаешь в моей комнате.

— Я присматривал за тобой, хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Пока ты спал?

— Я задремал на минутку. Прости, я просто...

— Где Дин? Или Кейд? — Никогда бы не подумала, что предпочту их Джексону, но вот мы здесь. Как пали сильные мира сего, и всё такое.

— Я думаю, они спят. Вчера вечером они потратили много времени, чтобы разобраться с вечеринкой. Все не могли перестать говорить о... — Джексон пожимает плечами. — Ну, ты же знаешь.

— Ты ввязываешься в драку, а затем я падаю в обморок на глазах у всех? Да, я так и поняла. — Я обхватываю себя руками, внезапно снова чувствуя себя совершенно обессиленной. — Мне всё это безразлично. Ты собираешься рассказать мне, что произошло, или мне нужно пойти и найти их? И ты всё ещё не ответил на мой первый вопрос.

— Я здесь, потому что хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Я серьёзно. Точно так же, как ты действительно это имела в виду, когда сказала, что пришла в мою комнату той ночью, потому что услышала, как мне снится кошмар. — Джексон произносит последние слова многозначительно, и я хмурюсь, глядя на него.

— А остальное?

— В том напитке что-то было. Кто тебе его дал?

— Я думала, что это сделал Дин. — Я провожу рукой по лицу, пытаясь вспомнить тот момент, когда я выпила, но всё словно в тумане. Это вызывает у меня панику, всё это слишком напоминает мне о том, какими туманными остались мои воспоминания о той, другой ночи, после вечеринки. — Но я думаю, что нет, если в этом есть смысл. Он бы этого не сделал — уверенно говорю я, удивляясь своей уверенности. Теперь я хорошо знаю Дина. И кроме того, у него не было причин для этого.

— Это определённо был не Дин. Так ты не знаешь, кто это был?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Конечно, нет. Если бы я думала, что это был кто-то другой, кроме Дина, я бы не согласилась. Только не после того, как... — при этой мысли у меня перехватывает горло, и я не могу говорить.

— Я знаю, — говорит Джексон, наклоняясь вперёд и глядя на меня почти с печалью. — На этот раз всё закончилось хорошо, Афина. Не совсем. Ты начала терять сознание, и я подхватил тебя. Мы отнесли тебя наверх, и Кейд с Дином убедились, что ты полностью избавилась от этого. Они заставили тебя блевать, — поясняет он на случай, если я не совсем поняла, что он имеет в виду.

Внезапно часть воспоминаний возвращается ко мне: я ощущаю твёрдую плитку под коленями, а затем чувствую пальцы во рту, и всё моё тело сводит судорога, когда меня рвёт выпивкой. Это всё ещё смутное воспоминание, но я могу вспомнить и звуки знакомых голосов, и я вздрагиваю, когда понимаю, что это значит.

— Чёрт, — бормочу я себе под нос, а затем говорю громче: — Так кто из вас заставил меня блевать?

— Дин оказал тебе честь. Я не думал, что ты захочешь, чтобы я это сделал. А Кейд держал тебя на руках.

— О боже, — закрываю лицо руками, не в силах представить, что хуже: пережить на вечеринке очередной наркотический трип, который оставил после себя физические и эмоциональные последствия, или же столкнуться с тем, что один из парней, с которыми я встречаюсь, заставил меня блевать, пока двое других держали меня и наблюдали за происходящим.

Некоторые вещи слишком унизительны, чтобы их терпеть, и я думала, что уже близка к тому, чтобы поставить точку в наших отношениях после того, что эти парни со мной сделали. Но, возможно, это событие окончательно перешло черту.

— Они беспокоились о тебе, Афина, — мягко говорит Джексон. — Мы все переживали за тебя.

Я смотрю на него пристально, и моё смущение исчезает перед лицом напоминания о том, что он совсем недавно со мной сделал.

— Я просто хочу, чтобы ты ушёл, Джексон. Между нами всё кончено. Я не хочу больше тебя видеть. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, что бы это ни было. Я знаю, что должна была рассказать тебе о Натали до того, как между нами что-то произошло. Я понимаю, что это было неправильно. Но и твоя реакция была такой же, и я просто... — Я вздрагиваю, отводя от него взгляд. — Я больше не могу это выносить.

Оглядываясь назад, я вижу на лице Джексона смесь эмоций, и ни одна из них не похожа на гнев, которого я почему-то ожидала. В его взгляде я замечаю печаль, разочарование и страх, но в нём нет той бушующей, острой ярости, которую я ощутила в тот ужасный вечер, когда он взял меня на крыльце.

Он медленно поднимается на ноги, и в его тёмных глазах я вижу боль.

— Если ты действительно хочешь, чтобы я ушёл, Афина, — говорит он мягко, — я уйду. Я знаю, что был неправ. Я много раз ошибался. Я обещал тебе, что никогда не причиню тебе боль ради собственного удовольствия, и я неоднократно нарушал это обещание. Я причинял тебе боль и наслаждался этим, и я использовал тебя как способ выразить свой гнев. Я знаю, как это неправильно. Если бы Натали узнала, во что я превратился, ей было бы очень стыдно за меня. И это причиняет мне сильную боль.