Жестокий Лорд (ЛП). Страница 7

Здесь, на свету, в своей дурацкой школьной форме, он выглядит не так угрожающе, как раньше. Но ненамного. Он по-прежнему высокий и более мускулистый, чем любой парень, которого я когда-либо видела вблизи, и его зелёные глаза по-прежнему пронзают меня насквозь, когда он ловит мой взгляд.

Но он не говорит ни слова. Он просто смотрит на меня, его лицо словно высечено из камня, и моё сердце начинает бешено колотиться в груди.

Твою мать. Он в ярости. Он злится из-за того, что меня вырвало на него, и из-за того, что ему не сделали минет. И теперь он собирается заставить своего отца выгнать нас. Я не могу допустить этого, я не могу...

— Извини, — выпаливаю я, сжимая руки перед собой. Мне так не нравится это чувство, когда я чувствую себя ребёнком-попрошайкой перед парнем, который всего лишь мой ровесник. Мои щёки заливаются краской стыда от осознания этого.

Я больше не чувствую себя королевой. Никогда прежде я не испытывала такой подавленности. Его взгляд скользит по мне, замечая моё лицо без макияжа, чёрные волосы, свободно ниспадающие на плечи, и юбку средней длины. Губы его кривятся, словно от отвращения, а затем он поворачивается на каблуках, нажимает кнопку, чтобы открыть свою машину, и скрывается в тёмном прохладном салоне.

Я вздрагиваю, когда заводится двигатель, его урчание наполняет воздух, и он выезжает с подъездной дорожки. Моё сердце всё ещё колотится, а горло сжимается от беспокойства.

Я иду и размышляю. Он зол, но это не имеет значения. Конечно, он не станет признаваться отцу, что пытался заставить меня отсосать ему в библиотеке, и что велел своим друзьям удерживать меня, пока он это делал. И даже если бы он это сделал, неужели его отец действительно выгнал бы нас из-за этого?

Я не очень хорошо знаю Филипа Сент-Винсента, я почти его не видела. Но он дал моей маме работу и бесплатно устроил меня в одну из самых престижных школ в стране.

Но он мог солгать. Он мог придумать что-нибудь, и кто знал бы, правда ли это?

Я стараюсь не думать об этом, но всю дорогу до школы меня тошнит. Всего один день, и я уже умудрился сделать всё ещё хуже, чем было.

Мия ждёт меня у ворот. Её кудрявые волосы заплетены в косу, очки сползли на кончик носа, и она с тревогой смотрит на меня, когда я догоняю её.

— Ты в порядке? Когда я привела тебя домой, ты выглядела не очень хорошо.

— Моя мама видела меня? — Бросаю на неё взгляд.

Мия качает головой.

— Нет, она уже спала. Это было трудно, но мне удалось затащить тебя в дом и уложить в постель. Ты то шла, то падала, так что мне пришлось нести тебя всю дорогу. — Она смеётся. — Хорошо, что ты такая худая.

— Ты тоже, — рассеянно отвечаю я, словно желая её заверить, но она и не ждёт этого.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Что они там с тобой сделали?

Именно тогда я вспоминаю, что искал её, но она исчезла.

— Где ты была? — Я смотрю на неё, нахмурившись. — Что они с тобой сделали?

— Ничего, — качает она головой. — Друзья Кейда просто вытащили меня из библиотеки и заперли двери. Я подождала снаружи, но из-за музыки почти ничего не было слышно. А потом я не видела тебя, пока они не вытащили тебя оттуда. Ты была без сознания, и на тебе не было рубашки. Я пыталась докричаться до них, но они просто проигнорировали меня. Я последовала за ними на улицу, пока они не бросили тебя на лужайку, а затем попыталась разбудить. Это заняло некоторое время.

— Спасибо, что осталась, — тихо говорю я, крепче сжимая лямки рюкзака. Благодаря этому я люблю Мию ещё больше, потому что знаю, что многие люди не стали бы со мной общаться. Она была так же неуместна на той вечеринке, как и я, но она подождала, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке. По крайней мере, настолько, насколько я собиралась быть в порядке.

— Они причинили тебе боль? — Шепчет она. Её лицо бледное, веснушки выделяются сильнее обычного.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Не совсем. Я в порядке. Меня стошнило прямо на них, прежде чем они успели что-то предпринять.

Мия начинает смеяться, прикрывая рот рукой.

— Боже мой, прости, мне не следовало смеяться. Но, боже мой, тебя вырвало на Кейда Сент-Винсента?

Я чувствую, как в уголках моего рта появляется крошечное подобие улыбки.

— Меня стошнило на всех троих, — подтверждаю я. — На них всех. И на член Кейда тоже.

Мия смеётся так громко, что нам приходится на минуту остановиться.

— Жаль, что я этого не видела, — говорит она. — Не его член, конечно, но всё остальное. Они это заслужили. Они ужасны по отношению ко всем. Это просто потрясающе!

Я бы тоже хотела чувствовать себя потрясающе и не бояться, что всё испортила, согласившись пойти на эту дурацкую вечеринку прошлой ночью. Но на мгновение мне становится приятно смеяться над этим, как будто я совершила что-то хорошее, смелое и классное, а не то, из-за чего мы с мамой могли бы погибнуть, если бы Кейд всё испортил.

— Просто забудь об этом, — продолжает Мия, видя выражение моего лица. — Не думай ни о нём, ни о его тупых друзьях. Они того не стоят. Скоро они переключатся на что-нибудь другое, а до тех пор просто постарайся держаться от них подальше.

— Именно об этом я и подумала.

Кто-то говорит:

— Боже мой, это она, — и остальные начинают смеяться, некоторые открыто, а другие прикрывают рты и хихикают.

— Это так отвратительно, — говорит кто-то ещё.

— Эй, шлюха! — Кричит другой парень. — Разве ты не знаешь, что лучше не умолять парня дать тебе отсосать, а потом блевать на него?

Моё лицо краснеет, и я чувствую, как меня охватывает желание бежать, бежать прямо из зала и как можно дальше от всего этого – от Блэкмура, от Кейда, от его приятелей, от группы ребят, собравшихся вокруг моего шкафчика. Они смеются всё громче и громче, глядя на меня.

Но я не могу. Даже если бы я была готова отступить, мне некуда идти.

Позади меня Мия хранит молчание.

— Уйдите с дороги, — раздаётся голос Кейда, и толпа расступается. Он останавливается перед моим шкафчиком, а двое других парней следуют за ним. На его лице всё та же высокомерная ухмылка. И только когда студенты немного расходятся, я понимаю, на что они все смотрят.

Моя вчерашняя рубашка, покрытая засохшей блевотиной, была приклеена скотчем к дверце шкафчика. Кто-то написал на ней ярко-красной краской слово «шлюха».

Когда я увидела Кейда, стоящего рядом и смотрящего на меня сверху вниз, как прошлой ночью, словно я принадлежу ему, и он может делать со мной всё, что захочет, мне снова стало плохо. И я разозлилась.

Очень сильно разозлилась.

Все мысли о том, чтобы не обращать внимания и позволить ситуации разрешиться самостоятельно, улетучились в порыве чистой ярости. Я подошла к Кейду, сжав руки в кулаки и глядя на него снизу вверх.

— Серьёзно? — Спросила я, глядя прямо в его глаза цвета морской волны и чувствуя, как меня начинает трясти от злости. — Ты всем рассказываешь, что я умоляла тебя дать мне отсосать?

Он с улыбкой смотрит на меня сверху вниз.

— Что ж, именно это и произошло, малышка Сейнт, — говорит он, повышая голос, чтобы все могли его услышать. — Ты последовала за мной в библиотеку, будучи пьяной, и умоляла заняться с тобой сексом. Ты сказала, что хочешь отплатить мне за всё, что моя семья сделала для твоей. А потом, когда мои друзья Дин и Джексон пришли посмотреть, чем ты занимаешься в библиотеке – одной из комнат, куда вход запрещён во время вечеринок, — ты сказала, что тоже отсосёшь и им, если они тебя не выгонят. — Его улыбка становится жёсткой и жестокой, когда он подталкивает меня к шкафчикам, прямо рядом с тем местом, где висит моя грязная, вонючая рубашка.

Я сильно ударяюсь спиной о холодный металл шкафчика. Он стоит рядом, слишком близко, и ухмыляется мне сверху вниз с безупречным высокомерием человека, который уверен в своей неприкосновенности.

— Нет, — шепчу я. — Нет, всё было не так. Ты пытался заставить меня лечь под себя. Ты сказал, что моё место – на коленях. И ты пытался заставить своих друзей удерживать меня, пока ты это делал.