Забудь меня… если сможешь (СИ). Страница 61

Торопливый цокот каблучков нарушает тишину узких коридоров правого крыла. Небольшие ступеньки, поворот, спешащий мимо лакей, новый поворот…

Горячие пальцы резко сжимают моё запястье, и я не успеваю вдохнуть, когда оказываюсь втянутой в узкую боковую нишу, скрытую за тяжёлой бархатной занавесью.

— Тссс!

Мой вскрик заглушают жёсткие губы и тяжесть мужского тела, что прижимает к стене, лишая возможности втянуть в лёгкие воздух. Сердце пропускает удар, но собственные пальцы уже привычно и жадно зарываются в тёмные волосы…

Вместо вскрика с губ срывается тихий стон.

— Рэйн… ч-что ты здесь делаешь? — сбивчивый шёпот.

Колени слабеют, когда горячие губы соскальзывают к моей шее.

— Похищаю тебя. Разве это не очевидно? — насмешливо выгнутая бровь и антрацитовая тьма во взгляде. — Идём со мной.

— Рэйн, не могу. Мне нужно выполнить поручение королевы… и потом, там дети… — с сожалением отступаю.

— Раскрой записку.

— Ты с ума сошёл, я не могу! Это записка королевы.

— Раскрой, Ева.

Что-то в его голосе заставляет послушаться, и я неуверенно разворачиваю клочок бумаги, вчитываясь в буквы:

« Не беспокойся о детях. Они под моим присмотром. Паола.»

— Это заговор⁈ — чувствую, как вспыхивают скулы, но губы против воли тянутся в улыбку.

Рэйнхарт подмигивает и, молча сжав мои пальцы, тянет за собой.

— Куда мы?

— Ты же мне доверяешь?

Просто киваю.

Доверяю. Как самой себе.

Мы выходим в дворцовый сад и сворачиваем на небольшую тенистую аллею, проходим её и оказываемся в той части дворцового комплекса, где содержатся королевские фальхены. Одного из них, с отливающей бронзой шерстью и очень знакомой хитрой мордой, как раз сейчас выводят на лужайку перед авиарием.

— Не шутишь? Хочешь полетать вдвоём⁇ — смеюсь, когда вижу, что фальхен Рэйнхарта оседлан двойным седлом.

В последние годы с Рэйнхартом летали только дети, а я летала следом в гордом одиночестве. Наверное, поэтому сейчас меня охватывает неожиданное волнение.

Как в первый раз.

Ветер в лицо, упругий толчок, взмах мощных крыльев — мы отрываемся от земли. Альтей довольно рычит и взмывает вверх так стремительно, что у меня перехватывает дыхание.

Испуганно впиваюсь в ремень крепления, но Рэйнхарт уже притягивает к себе.

Спиной ощущаю тепло его тела.

— Не бойся, — на мгновение его голос тонет в свисте ветра.

Оборачиваюсь к нему, залипая взглядом на родных губах:

— Рэйнхарт, что мы делаем?

— Я уже сказал, что похищаю тебя.

— На весь вечер?

Молюсь, чтобы он сказал да…

— На три дня.

Целых три дня?

— А как же государственные дела? — после нескольких месяцев встреч урывками, мне с трудом верится в его слова.

— Опасности миновали, а с мелкими последствиями разберутся мои помощники, — он всегда отвечает уклончиво, когда дело касается дел короны. — Так что у Его Величества не осталось аргументов, чтобы удерживать меня в дворцовых кабинетах до глубокой ночи.

Мимо проскальзывает остроконечный шпиль колокольни, Алтей облетает его и меняет направление, поддаваясь чуткому управлению Рэйнхарта. Площадь Искупления остаётся позади.

— И… мы летим…

— Мы летим домой, Ева, — его губы скользят по краю моего уха. — Но этот дом ты ещё не видела.

— М?

Лучи заката зажигают алое зарево над горами, что высятся на горизонте. Воздух становится холоднее, резче, но там, где соприкасаются наши тела, растекается жар.

— Закрой глаза, — его дыхание обжигает висок, а пальцы обхватывают мой подбородок, вынуждая развернуть к нему лицо.

Подчиняюсь.

— Вот так. Умница, Ева. Держи глазки закрытыми, — от его шёпота вдоль позвоночника спускаются мурашки.

Шумно выдыхаю, когда чувствую, как он проскальзывает рукой под тонкую ткань юбки, почти болезненно сжимает бедро и одновременно нежно проводит языком по моей нижней губе.

Фальхен делает резкий вираж, и на мгновение тело охватывает ощущение свободного полёта.

Внутренности скручивает от восторга.

Из лёгких вырывается вскрик и тут же тонет, заглушённый жёсткими мужскими губами.

Ладонь Рэйнхарта скользит дальше, обжигает голую кожу выше чулка, заставляя жар внизу живота усиливаться с каждым ударом сердца… особенно когда чуть шероховатые пальцы начинают осторожно исследовать кромку кружевного белья — красивого и самого дерзкого из всего, на что я до сих пор решалась.

— Это то, о чём я думаю? — его дыхание сбивается и тяжелеет.

— Это чуть интереснее того, о чём ты думаешь, — закусываю губу, чувствуя, как от предвкушения начинает кружиться голова.

Впервые за последние недели я радуюсь, что не зря надела «грешный» комплект.

— Ева… — почти стон. — Я ума сойду, пока мы долетим.

Сильнее прижимаюсь к нему спиной и откидываю голову на плечо. Чувствую на своей шее горячие губы и млею от твёрдости его напряжённого тела.

Альтей ныряет в прорыв меж розовых облаков, а затем плавно снижается, раскинув свои широкие крылья.

В лицо бьёт солёный ветер, смешиваясь с запахом сосен.

— Видишь вот там, — указывает на точку, которая приближается с каждым мгновением, всё больше превращаясь в небольшой каменный дом. — Я купил его, потому что там есть балкон, нависающий над водой. И кровать у окна. И волны бьются о скалы так громко, что нас никто не услышит.

Чувствую, как колотится его сердце.

— Здесь так красиво, что, боюсь, трёх дней мне будет слишком мало, — прячу улыбку.

— Тогда я украду тебя снова, Ева, — ресстёгивает верхнюю пуговку на спине платья и прикусывает тонкую кожу у основания моей шеи. — А потом снова… И снова…

Конец