Забудь меня… если сможешь (СИ). Страница 40

Исчезает в кухне и возвращается с маленькой корзинкой.

— Госпожа, здесь кусок пирога, пара яблок и бутылочка ягодного отвара.

— Спасибо, Сэл, не знаю, что бы я без тебя делала, — широко улыбаюсь, чем только сильне смущаю Сэлли, и проскальзываю к выходу.

И как это я не подумала о том, чтобы прихватить с собой еды. Кто знает, какие там негласные правила кормления леди на этих праздниках? Может, так же как и на некоторых великосветских приёмах — «разрешается только смотреть».

Однотипные пейзажи пасмурных осенних полей постепенно сменяются видами гор и я прилипаю к окну, медленно дожёвывая последнее яблоко. Карета то едет вверх по холму, то вниз, то пересекает живописные рощи, ручьи и речушки.

— Скоро будем, миледи, — сообщает в открытое слуховое окошко кучер.

Капля кармина на губы и щёки, несколько взмахов гребнем, шпильки… одну втыкаю в причёску, вторую прячу в карман. На всякий случай.

Нужно выпустить у лица пару лёгких прядей. Вот так.

Дыши, Ева.

Дворец расположился среди холмов и невысоких горных склонов. Его стены скрыты среди высоких деревьев с толстыми стволами и пышной янтарной кроной.

К осени дни становятся короче, и солнце вот-вот начнёт устало катиться к закату, расплёскивая по облакам рыжеватые блики.

— Добро пожаловать, миледи, — лакей церемонно подаёт руку и помогает мне выйти.

Следую за ним, мысленно перебирая все уроки этикета леди Тайлин.

Спина, осанка, подбородок, плавный шаг.

Вокруг прогуливаются гости. Откуда-то доносятся звуки музыки. Меня провожает удивлённый взгляд белокурой леди… Кажется, я видела её на вечере в доме Маноли? Впрочем, это не имеет значения. Здесь наверняка будет достаточно тех, кто не ожидает увидеть возвращение леди Милс в «благородное и праведное» общество.

Широкая, украшенная поздними цветами дорога огибает центральный фасад дворца и выводит к просторной поляне, где среди многочисленных гостей снуют жонглёры и скоморохи.

По краям поляны расставлены алые шатры, а в центре горит высокий костёр, вокруг которого одетые в чудаковатые наряды девушки и мужчины танцуют не менее чудаковатые танцы.

Это вовсе не то, что ожидаешь увидеть на празднике во дворце, но все песни и танцы — это своего рода ритуалы, прославляющие дары осени. Так принято провожать лето и просить милости у грядущей зимы.

Рэйнхарт говорил, что традиции этого праздника очень древние, древнее, чем храмы Анхелии.

Чуть правее костра, на вымощенной мрамором площадке танцуют леди и лорды. Их головы украшены венками из осенних листьев, а движения плавные и целомудренные. Едва ли они касаются друг друга кончиками пальцев.

Засматриваюсь, на то, как жонглёр подбрасывает в воздух красные яблоки, одно из которых ловит в прыжке скоморох. Жонглёр картинно возмущается, что его «обокрали», и с мстительным выражением лица швыряет хулигану в голову второе яблоко… скоморох ловит фрукт зубами, умудряясь прокрутить при этом очередное сальто.

Это явный спектакль, но он вызывает улыбки многих гостей.

— Что ты здесь делаешь? Как посмела явиться? Как тебя вообще сюда пустили?

Как же я «соскучилась» по злобному шипению ехидны.

— И вам праведного дня, миледи, — оборачиваюсь к ней с вежливой улыбкой. — Приятно знать, что вы рады меня видеть.

— Да как ты… — рассматривает меня, багровеет, бледнеет и едва не захлёбывается слюной. — Как ты смеешь после всего показываться среди благородных леди? Во дворце! Ты! Ты… Да ты…

Какое утончённое красноречие и аристократический аристократизм.

— Поберегите здоровье, леди Орнуа. Дышите глубже и не переживайте — у леди Милс, возможно, больше оснований быть здесь, чем у многих других, — леди Флюмберже растягивает губы в сладостно-ядовитой улыбке, подплывая к нам справа. — Лоривьева, моя девочка, как я рада, что вы приехали! Пойдёмте, дорогая. Розали обрадуется, узнав, что вы здесь. И не она одна.

Такая чрезмерная доброжелательность Флюмберже действует на ехидну удивительным образом — заставляет её растерянно замереть с открытым ртом. Этих секунд нам хватает, чтобы гордо пройти мимо разочарованных взглядов гостей праздника.

Оно и понятно. Общее разочарование обосновано несостоявшимся скандалом.

— И я рада вас видеть, миледи, — приподнимаю подбородок чуть выше, чтобы никому не пришло в голову, что подобные «мелочи» способны меня смутить. — Осеннего благоденствия.

— Благоденствия, дорогая, — на её губах расцветает хитрая улыбка.

— Леди Милс! Лоривьева! — к нам подбегает Розали и подхватывает меня под второй локоток. — Осеннего Благоденствия! Как я рада, что вы здесь! У меня к вам очень деликатная просьба!

Леди Флюмберже тактично отпускает меня и отходит, а я останавливаюсь.

— Благоденствия, Розали. О чём ваша просьба?

— Вчера мне сделали предложение! — неожиданно выпаливает и наклоняется ближе к моему уху. — Знаете, мы с лордом Тамье прогуливались по парку, и я рассказывала о том, как ловко вы вывели на чистую воду этого пройдоху Винлоу! Он спросил, не та ли это леди Милс, что хозяйка «Розовых Облаков»? А я кивнула… и тут он… знаете… он впервые посмотрел на меня совершенно иначе!

— Как? — пытаюсь мысленно связать одно с другим.

— Прежде, как мне кажется, он видел во мне сестру по духу и внимательного слушателя своих философских изысканий. Наша дружба длилась уже несколько лет, но вот вчера он неожиданно решился!

— Вы связываете это со мной?

— Да… нет… не совсем, — путается и заливается краской. — Вы не подумайте, что дело только в этих ваших ночных платьях… — переходит на шёпот. — Милорд уже давно обращал на меня внимание, но вчера… знаете, вчера он впервые взял меня за руку и долго не отпускал!

Новость выглядит особенно интересной в свете того, что в свои двадцать пять милая Розали считается «старой девой» и за ней практически не дают приданого.

— Тогда вас можно поздравить?

Смущённо кивает и хитро закусывает губу.

— Леди Милс, Лоривьева, я очень хочу заказать у вас что-то особенное для… ну вы понимаете… первая ночь для супругов очень важна, а мне показалось, что милорд… что он… В общем, мне бы хотелось, чтобы он снова посмотрел на меня… как вчера.

— Хорошо, Розали. Зайдите ко мне на чай на будущей неделе и мы…

Случайно брошенный в сторону взгляд выхватывает среди гостей лицо лорда Ходрикуса. Тело прошибает холодный пот, а я замираю каменным истуканом.

— Мы что? — привлекает внимание Розали, касаясь моего плеча. — С вами всё в порядке?

— А?

Усиленно моргаю и снова высматриваю Ходрикуса, но его нигде нет. Может, мне показалось? Или это был не он? С другой стороны, на праздник съезжается знать со всего королевства… что мешает «соседу» оказаться здесь среди гостей?

— Леди Милс, вы сказали зайти к вам на чай и замолчали.

— Ах да, простите, Розали. Приходите и мы вместе придумаем что-нибудь особенное, — пытаюсь натянуть улыбку, чтобы скрыть противное ощущение тревоги.

— Благодарю, леди Милс!

— Лоривьева, — поправляю её. — Мне нравится, когда вы обращаться ко мне по имени.

— Хорошо, Лоривьева, — Розали кивает и награждает меня очаровательной искренней улыбкой.

Леди Флюмберже обнаруживается в окружении нескольких гостей, ведущих оживлённую беседу под удивительно высоким осенним деревом с раскидистой золотой кроной. Тяну туда Розали, чувствуя, что мне стоит сегодня держаться к Флюмберже поближе.

— И вся семья Рутэм не приедет?

Выхватываю часть чужого разговора.

— Нет! Они все больны! Можете представить?

— Моя личная горничная тоже подхватила багряную лихорадку, а она всегда была очень праведной!

При нашем приближении лорды коротко кланяются. Отмечаю, что один из них бережно придерживает за талию миловидную шатенку, а второй… моментально перехватывает у меня смущённую Розали, укладывая её руку на сгиб своего локтя.

Ага… значит, это и есть загадочный жених Розали.