Несравненный. Том 1. Страница 3

Мысли вихрем крутились в голове Лю Линя, пока он, не теряя времени зря, переворачивал очередной труп на спину.

Приставы трудились в поте лица, расчищая место происшествия, и вскоре из-под снега показались лежащие вповалку тела. Почти все эти люди погибли так же, как и первый найденный покойник: им перерезали горло. И лишь один из них, роскошно одетый мужчина в кибитке, умер иначе – в груди его зияла сквозная рана.

Заметив торчащий из снега длинный меч-дао, Лю Линь тут же выдернул его и, тщательно рассмотрев, воскликнул:

– Это же тюркский дао!

– Здесь еще один дао! Тоже тюркский! – крикнул в ответ пристав.

Клинок погнулся в боях, лезвие покрывала запекшаяся кровь – вероятно, от сего меча полегло немало народу.

Неужели посольство и впрямь вырезали тюрки?! От одной только мысли об этом Лю Линь содрогнулся, но чем больше он думал, тем сильнее убеждался в вероятности такого исхода.

Каждый знал, что война между Великой Суй и Тюркским каганатом была лишь вопросом времени. Приграничные области, не смея ослаблять бдительность, пребывали в постоянной готовности к набегам. К тому же тюрки давно выказывали недовольство тем, что крошечный Хотан решил просить защиты у Суй. Теперь же хотанский посол погиб на суйских землях – хороший повод заставить хотанцев возненавидеть Великую Суй и подтолкнуть страны к вражде.

На месте Лю Линя так рассудил бы всякий; неудивительно, что и он пришел к такому выводу.

Все встало на свои места, дело, считай, что раскрыто, но спокойнее не становилось – одну головную боль тут же сменила другая: раз в окрестностях крутятся тюрки, кто знает, может, они уже и в город пробрались. А ведь скоро в Люгуне пройдут ежегодные торги палат Драгоценного Перезвона, куда соберутся со всей Поднебесной богатые и знатные бездельники да представители всех школ и учений, какие только есть на свете. А тут, как назло, убийство хотанского посла…

Исход был ясен как день: его обвинят в том, что пренебрег обязанностями, допустил вторжение тюрок и убийство хотанского посла на землях Великой Суй. Разве кому-то сойдет с рук такое?

От одной только мысли о том, что придется оставить нагретое место, у Лю Линя темнело в глазах, ноги подкашивались, а сам он готов был тотчас опуститься в бессилии прямо на снег.

Тем временем подчиненный столичного господина, юноша из рода Пэй, осмотрел изнутри перевернутую кибитку и выбрался наружу, держа в руках так называемый ларец восьми драгоценностей.

Подобные диковинки в последнее время уж больно пришлись по душе столичным жителям. Искусной работы ларец состоял из трех ящичков, разделенных перегородками на восемь частей. Хранили в нем, по обыкновению, румяна да белила, а также засахаренные фрукты и прочие лакомства. Замужние дамы полюбили эти ларцы за то, что их оказалось весьма удобно брать с собой в поездки: места они занимали немного и легко могли поместиться внутри кибитки. Женщины из высокопоставленных семей свои ларцы богато украшали: отделывали черепаховым агатом, осыпали самоцветами и нефритовыми бусинами. Так из полезного предмета обихода ларчики превратились в предмет роскоши, при помощи которого владелица могла пускать пыль в глаза.

Ларец в руках Пэй Цзинчжэ выглядел хоть и не столь богато, как те, что делали в столице, но и он был изготовлен искусным мастером: стенки из ценных пород дерева украшала резьба с изображениями танцовщиц в хотанских нарядах – в духе чужеземного государства. Все три ящичка тут же один за другим были вскрыты: в первом, самом верхнем, обнаружились сушеные персики и курага, в среднем – украшения для волос. Содержимое третьего отделения сперва ослепило всех своим блеском – даже Лю Линь, взяв себя в руки, тоже подошел посмотреть и, приглядевшись, понял, что это: внутри оказалась золотая фольга в форме цветов, рыб, бабочек, звезд и полумесяцев – девушки обычно крепили такие на лоб.

«Видно, в караване были женщины», – подумал Лю Линь.

Очевидно, что хотанский посол, будучи наследником знатного рода, не отправился бы с поручением в другую страну, не прихватив с собой парочку наложниц. Обычное дело. Как жаль, что все они погибли в пути, так и не узрев великолепие Дасина.

– Ищите женские тела! – тут же распорядился столичный господин.

Стоило ему отдать приказ, как все подданные один за другим спешились и послушно бросились на поиски, оставив бесценную шубу господина одиноко валяться прямо на снегу, от чего у Лю Линя разрывалось сердце. Мысленно поворчав, он собрался с духом и тоже взялся за поиски.

Кроме конной стражи в обозе насчитывалось четыре кибитки: в одной ехал сам хотанский посол, в другой везли припасы для путников, в третьей – дары для суйского императора. В последней, самой маленькой, должно быть, размещалась прислуга, потому что неподалеку от нее под снегом обнаружили два женских трупа. Бедняжки были мертвы уже давно; как и всем остальным, им перерезали горло.

Обе служанки оказались весьма миловидными, и Лю Линь подумал, что девушки наверняка служили хотанскому послу и в постели.

Тем временем столичный господин опустился на колени перед одним из тел, носом едва ли не утыкаясь в мертвую девушку, словно намеревался ее поцеловать. На его красивом профиле играли отсветы искрящегося на солнце снега – а совсем рядом чернело лицо убитой. От этого зрелища Лю Линю стало жутко.

Самого же господина перекосило от отвращения, но его тонкие губы едва не скользили по мертвой щеке, спускаясь все ниже и ниже, он даже распахнул пропитавшийся кровью ворот девушки. Точь-в-точь похотливый сластолюбец Дэнту Цзы! В конце концов даже невозмутимый юноша, сопровождавший столичного господина, слегка побледнел и не выдержал:

– Господин! – воскликнул он.

– Зачем кричишь? – усмехнулся тот, подойдя к другому женскому трупу и точно так же низко склонившись над ним. Нахмурившись, он довольно долго принюхивался к перерезанной шее служанки, а затем заговорил снова:

– Должна быть еще одна. Ищите.

Еще одна женщина? От этой мысли Лю Линь опешил.

– В кибитке чувствуются остатки какого-то аромата, – нетерпеливо пояснил господин, – но он отличается от запаха этих женщин. Значит, должна быть еще одна. Ищите!

Услышав приказ, все тут же принялись тщательно обыскивать округу. Всего было найдено двадцать одно тело, но, кроме двух служанок, других женщин среди мертвецов не обнаружили.

– Приберите здесь, и трупы пусть увезут, – приказал столичный господин Лю Линю.

И на этом все? Погиб ни много ни мало хотанский посол, князь Хотана наверняка пожелает разбирательств, а если уберут тела и снег растает, пропадут и все улики. И как же тогда вести расследование?

Лю Линь вновь застыл в замешательстве. Вопрос так и вертелся у него на языке, но он не смел его озвучить. Ничего не поделаешь, пришлось несколько раз многозначительно взглянуть на Пэй Цзинчжэ, поклониться ему, обхватив кулак одной руки ладонью другой, да подмигнуть для верности в немой просьбе.

Пэй Цзинчжэ вздохнул, поднял со снега шубу и, покорно приготовившись выслушивать брань от начальства, заговорил:

– Господин, получается, кибитки и лошадей оставить как есть?

– А что еще прикажешь с ними делать? – ответил тот вопросом на вопрос.

– Н-не следует ли з-забрать оружие и к-кибитки? – запинаясь, вмешался Лю Линь. – К-как улики? Нам понадобятся вещественные доказательства, когда Хотан потребует ответа.

– Кибитки забирать незачем, – отрезал господин. – Оружие взять можно.

Больше ничего объяснять он не стал, стремительно подошел к серой лошади, вскочил в седло, круто развернулся и взмахнул плетью. В мгновение ока всадник в белых одеяниях пропал из виду, оставив всех своих спутников лишь беспомощно переглядываться от недоумения.

Что и говорить, приставы маленького приграничного городка уступали своим столичным товарищам в подготовке, а служащим чертога Цзецзянь, чертога Явленных Мечей, они и в подметки не годились. Пэй Цзинчжэ пришлось задержаться: он разъяснил Лю Линю, что надобно сделать на месте происшествия и как привести его в порядок, отрядил людей доставить в город тела и оружие и лишь потом направился верхом обратно во дворик Осенних Гор.