Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб. Страница 25

Для наблюдения за деятельностью политических эмигрантов III Отделение, как и ранее, посылало за границу своих сотрудников. Однако эти эпизодические командировки отдельных агентов полиции за границу преследовали узкие цели: выяснение связей и образа действия как целых групп, так и отдельных эмигрантов, установление связей эмигрантов с революционными деятелями в России и тому подобное. Более или менее целостной картины о положении дел и состоянии духа русской революционной эмиграции у III Отделения не было.

Часть 2

НАСЛЕДНИКИ III ОТДЕЛЕНИЯ

БРАТ № 729

Преобразование III Отделения в Департамент полиции, — За-граничный политический сыск под руководством Особого отдела Департамента полиции. — Создание Заграничной агентуры Департамента полиции. — Бюджет царской охранки. — Заграничная деятельность «Священной дружины». — Русско-французские полицейские связи. — «Инцидент» Гартмана. — Амнистия князя Кропоткина. — Заграничные агенты «Дружины». — «Полицейский король Франции» Лагранж в роли «дружинника». — Литературные провокации «Священной дружины». — Брат № 729. — Эмиль Золя о первомартовцах. — Французские «газетные утки» «Священной дружины». — Провокационные органы печати. — Газеты «Правда» и «Вольное слово». — Ликвидация «Дружины». — Создание иностранного отдела в Департаменте полиции. — Переход заграничных агентов «Священной дружины» на службу в Департамент полиции. — Назначение П. Корвин-Круковского директором Заграничной агентуры Департамента полиции. — Послужной список Корвин-Круковского. — Кадровые перестановки в рядах заграничных агентов — Инспекция Г. Семякина. — Характеристика Семякиным лиц, осуществляющих наблюдение за эмигрантами. — Предложения Семякина по реорганизации заграничного сыска. — Увольнение Корвин-Круковского.

После убийства 1 марта 1881 года Александра II самодержавие принимает самые решительные меры борьбы с революционерами внутри страны и русскими политическими эмигрантами за границей. Для этого в 1881 году III Отделение было реорганизовано в Департамент полиции. Теперь политическим розыском в Российской империи занимался Особый отдел Департамента полиции. Ему были подчинены губернские жандармские управления, охранные отделения и команды, охранные и тираничные пункты внутри империи, а за границей — так называемая Заграничная агентура Департамента полиции. Именно ей было поручено вести борьбу с многочисленными революционерами, которые в последнюю четверть XIX века перебрались из России в Западную Европу и там продолжали свою деятельность, безнаказанно организуя заговоры и обличая самодержавие в прессе. Кроме того, существовала дворцовая полиция, ведавшая личной охраной царя и имевшая своих сыщиков; она также время от времени вела самостоятельную работу по политическому сыску. Заграничный политический сыск проводился Особым отделом Департамента полиции в течение 35 лет, вплоть до Февральской революции 1917 года. Заграничная агентура Департамента полиции создавалась в 1881–1883 годах, практически одновременно с созданием новой царской охранки. Центр ее всегда был в Париже, главная контора долгое время размещалась в здании русского посольства, в доме 18 по улице Гренель.

Раньше в III Отделении работало несколько шпионов, по мере необходимости устанавливавших слежку за эмигрантами-революционерами. Чиновникам, которые стали ведать безопасностью при Александре III, этих мер показалось недостаточно. Нужна была более надежная защита, а именно единая, воинственно настроенная организация, способная разоблачить и подавить в любом месте Западной Европе любую группу, решившую бороться за свержение самодержавия. Заграничная агентура стала той организацией, через которую охранка намеревалась действовать во Франции и соседних странах. До 1883 года парижское отделение царской охранки состояло всего из пяти-шести агентов, работавших каждый по отдельному заданию. Лишь в 1883 году Департамент полиции официально принял на себя руководство Заграничной агентурой. Новая агентура стала официальным отделением Департамента полиции при Министерстве внутренних дел. Она финансировалась из государственной сметы секретных расходов.

Несколько сохранившихся документов, где приводятся цифры по бюджету с 1877 по 1883 год, показывают, что с появлением Заграничной агентуры расходы правитеяьства значительно возросли. Ранее III Отделение поручало все средства по смете секретных расходов. В 1877 году его денежный фонд составлял 186 877 рублей, в 1878 году — 251 877 рублей. К 1880 году, когда к Департаменту полиции перешло все имущество ликвидированного III Отделения, этот бюджет увеличился почти в два раза и достиг 558 957 рублей. В перечне расходов говорилось, что только за 1880 год почти 20 % фондов (108 580 рублей) было выплачено тайным агентам внутри страны. На тайных агентов за границей было истрачено только 3,4 % (19 тысяч рублей) — даже меньше той суммы, которая выделялась охранкой для обеспечения некоторого влияния в западной прессе (21 тысяча рублей). Цифра в 19 тысяч рублей приводится в статье финансовых расходов III Отделения за 1878 год. Таким образом, расходы на иностранных агентов до 1880 года составляли незначительную часть бюджета. Траты из секретных фондов за 1880 год распределялись следующим образом: 2900 рублей начальнику полиции в Петербурге, 7500 рублей начальнику полиции в Москве, 7080 рублей киевской жандармской администрации, 65 000 рублей на нужды «внутреннего агентства».

Следующая сохранившаяся смета расходов относится к 1883 году, когда была создана Заграничная агентура. К этому времени расходы снова удвоились и составили более одного миллиона рублей. Перераспределение ассигнований не зарегистрировано, но общее увеличение расходов совпадает по времени с неожиданным значительным ростом числа тайных агентов и в России, и за границей. Ту же сумму — около одного миллиона рублей — Александр III обещал в 1881 году «Священной дружине». Связь эта не случайна. За 20 месяцев своего существования «Священная дружина» (раннее название — «Святая дружина»), негласно стоявшая на страже государственной, безопасности, истратила львиную долю своего бюджета на создание организации, позднее преобразованной в Заграничную агентуру.

В «Отчете Заграничной агентуры „Священной дружины", составленном одним из ее организаторов И. И. Воронцовым-Дашковым в 1883 году, подводится итог-работе этой агентуры за весь двухлетний период существования. Цель отчета, как говорится в его преамбуле, — довести до сведения Центрального комитета «Дружины», каких результатов достигла агентура. Агенты «Дружины» находились в Париже, Женеве, Стамбуле, Филиппополе, Лондоне, Вене, а также в Румынии и Италии. Если все филиалы этой агентуры, кроме парижского и женевского, учредились в июне-октябре 1882 года, когда сама «Дружина» уже находилась на пороге ликвидации, Парижская агентура была учреждена в апреле 1881 года и считалась наиболее важной. «Действительно, — говорилось в отчете, — Париж представлял собой в последнее время один из центров, куда сосредоточивалась русская эмиграция и откуда она сносилась как с Россией, так и с другими заграничными городами, где пребывали эмигранты».

Дипломат Ю. С. Карцов впоследствии вспоминал: «„Дружинники"» не находили объекта деятельности и не знали, с чего начать: некоторые предлагали поехать в Париж, вызвать на дуэль или убить Рошфора». Далее Карцов, однако, пишет, что «деятели „Дружины" более помышляли о чинах и придворных отличиях: взять на себя деяние кровавое они бы не решились». «Дружинник» Смельский записывал в своем дневнике в ноябре 1881 года: «Прочел № Berliner Zeitung о том, что члены нашей Дружины, получая громадные деньги, тратят их… на проституток и выпивку».

Историк С. Г. Беляев в сборнике «Русская эмиграция до 1917 года — лаборатория либеральной и революционной жизни» отмечает, что у российских властей установились довольно тесные отношения с парижской полицией еще со времен «инцидента» Л. Гартмана — организатора одного из покушений на Александра II на Курской дороге в ноябре 1879 года и, по слухам, готовившего теракт против Александра III. Избегнув ареста, Гартман нашел себе убежище в Париже. Когда об этом узнала французская полиция, она, по взаимной солидарности, связывающей все полиции мира — как отмечает М. Н. Покровский в книге «Дипломатия и войны царской России в XIX столетии, — поспешила его арестовать. Но затем французское правительство задалось вопросом: что же делать с Гартманом дальше? Русский посол — тогда князь Орлов — потребовал выдачи Гартмана. Министерство Фрейсине отнюдь не хотело ссориться с Россией, но выдача, несомненно, политического эмигранта настолько противоречила веками сложившемуся праву убежища, что французские министры заколебались. Несмотря на добросовестные усилия князя Орлова им помочь посредством сформулированого обвинения, как «покушения произвести крушение пассажирского поезда», Фрейсине и его коллеги не смогли Принять русскую формулировку, ибо слишком очевидно было, что классификация преступления определяется его мотивами, а отнюдь не объектом. Гартман был освобожден из-под ареста. В Петербурге были очень раздосадованы этим делом и долго его помнили. Князь Орлов получил приказание уехать в отпуск — и уехал весьма демонстративно, не сделав ни одного официального визита.