Лейтенант империи. Часть третья (СИ). Страница 4

— Виридис же в японской зоне влияния, так? — спросил я и тут же сам ответил: — так, а до них идти прямым маршрутом месяц с небольшим. — Я с надеждой посмотрел на Меньшова, — нам выходить не раньше середины марта.

— Мы так и собирались сделать, — кивнул Меньшов — после отпуска отправить тебя, но тут, — он указал рукой на Клима, — вмешались коллеги из тайной канцелярии.

Повернулся к Разумовскому младшему и тот вздрогнул. Дёрнулся при виде моего лица, а мне дико хотелось, чтобы здесь никого кроме нас не оказалось. Ох, я бы ему…

— Дело государственной важности, — промямлил Клим, и тут же, откашлявшись, продолжил нормальным голосом: — Дело первостепенной важности. Вражеский агент похитил секретные сведения и отправился в свободные земли. По нашим данным он прибудет в систему Либеро-5, и там продаст данные. Нам нельзя этого допустить.

— Эм, — я выхватил суть сказанного и немного поостыл. Повернулся к Меньшову: — а причём здесь мы с учениями и Либеро-5? Оно ж не по пути.

— Правильно, переходим к сути, — улыбнулся Валентин Севович, и, с довольным видом, скрестил руки на груди — вот это по-нашему.

Не совсем понял, это он так меня подбодрить пытается или, что?

— Ладно, — нахмурился Меньшов, — мне неприятно это говорить, но мы должны помочь Тайной Канцелярии.

Клим при этих словах вскинул голову, но тут же потупился.

— Разумовский меньшой запросил помощь по доставке его группы на Либеро-5, а у нас только один корабль сейчас готов к такому рейсу.

— Только не говорите…

— Сторожевой корабль «Злой», тот самый, на котором вы пойдёте на учения.

Его слова весь разговор падали на меня как гильотина. Лезвие оказалось тупым и не смогло с первого удара срубить голову. Потому вновь и вновь поднималось и падало. Поднималось и падало. С каждым разом ломая надежды. И вот, в этот раз…

— Он может…

— Нет, корабль не успеет вернуться, поэтому вам придётся отправляться сегодня. В шесть утра.

Его слова отзвучали, и у меня внутри что-то оборвалось. В голове поселилась пустота. Все планы рухнули… Да, хрен с ним с отпуском. Лира. Мы же всё сделали, всё. И церковь готова, и гости уже едут….

— Ну, я пойду собираться, — робко произнёс Клим и поднялся на ноги.

— Ростислав Драгомирович….

— Всё хорошо, я в порядке, — не дослушал я Меньшова, и тоже встал, — Клииим.

— Ростик, я спешу, — обернулся тот на ходу, — ты же понимаешь, служба, я не специа….

Бам — он налетел на дверной косяк и рухнул, как подкошенный. Растянулся на полу.

— Живой? — спросил я, останавливаясь над ним.

— Аха, — простонал Клим, держась за голову. Одна его ладонь закрывала половину лица.

— Ну-ка, покажи, что там?

— Синяк будет, — пролепетал он, убирая руку.

Вся левая половина лица пылала красным. Тут не синяк будет, а тот ещё фингалище. Прекрасно.

— Если сведешь в регкапсуле, я тебе новый поставлю, понял? — спросил я и, дождавшись его кивка, повернулся к генерал-адмиралу: — Ваше высокопревосходительство, разрешите начать подготовку к походу?

— Разрешаю, — кивнул Меньшов, и я, переступив через Клима, направился в пансион.

— Мне кажется, я знаю, почему у нас не получается сыграть свадьбу, — произнесла Лира и я, оторвавшись от инфопланшета, с удивлением на неё посмотрел.

— Вроде бы всё получается складно, — продолжила она, — но мне порой, кажется, что чего-то или кого-то не хватает. Потому и не выходит…

Она посмотрела на меня с таким выражением грусти в глазах, что я отложил гаджет в сторону и притянул её к себе.

— Понимаю, — прошептал я и провёл рукой по её волосам.

— Ощущение такое в груди… такое щемящее, — шептала Лира, уткнувшись лицом мне в шею, — охватывает всё тело и не даёт думать о чем-то другом. Будто, мы забыли о ком-то, понимаешь?

— Угу, — проворчал я, прижимая её сильнее, но она, вдруг, отпрянула и, подняв голову, посмотрела мне в глаза.

— Кажется, что вот-вот подойдёт к двери этот кто-то, ты откроешь её, и всё встанет на свои места. Паззл сложится, и всё получится. Всё станет хорошо. Будет счастье, а пока…. — Она всхлипнула.

— Понимаю, малыш, — я снова притянул её к себе, прижал голову к груди. Руки вновь заскользили по волосам, а губы коснулись её макушки.

На самом деле я не понимал. Кого или чего нам не хватает? Что это вообще значит?

Но, если она так говорит, значит, это важно. И какая разница, что чувствую я? Главное, она расстроена, и надо как-то это исправить.

Возможно, у неё просто тоска по дому и семье. Хотя, как тут можно сказать «просто»? Её отец и брат погибли на войне с Раксой. Никого кроме слуг не осталось. Кроме слуг и нас с Варюшкой.

Я видел, как любимая расцвела у нас дома, на Святогоре, в окружении моей семьи. И это после тяжелейших вестей о её родне. Когда я почти физически ощущал её боль: она так и плескалась в её глазах.

Здесь же, Лира помогала Ирине Викторовне, супруге Родиона. Они вместе готовили, занимались домашними делами, но это было не то.

Давно замечаю грусть в её взгляде. С тех пор как мы уехали со Святогора. Здесь, на Владивостоке для неё всё не то, а меня часто нет рядом…

— Душа моя, — прошептал я, отрывая губы от её волос, — давай ты поедешь к маме на Святогор, пока меня не будет?

— Думаешь? — впервые за весь разговор я почувствовал в её голосе намёк на радость, — а как же учеба?

— Возьмёшь отпуск по уходу за ребёнком, — пожал я плечами, — тем более у мамы ты большему научишься. Выправим все документы, и сегодня же поедешь с моими родителями обратно на Святогор.

— Нужно заявление подписать, — её глаза вспыхнули счастьем, но тут же погасли, — но сейчас ночь….

— Когда нас это останавливало? — хмыкнул я и посмотрел на часы.

Три ночи. Надеюсь, Меньшов ещё не спит.

Спал Меньшов или нет, я так не понял. Не получилось угадать по его лицу на экране инфопланшета. Но все бумаги мы выправили аккурат к четырём утра. Ещё полчаса заняли сборы вещей моих девчонок (покидали всё в безразмерные сумки), и поездка, больше похожая на бегство, началась.

Отделение ОМОНа дружно вышагивало за моей спиной. В этот раз мы отправлялись в полном составе.

Броня на подошвах пехотных доспехов выбивала глухой стук из пенобетона космодрома. В руках парни держали кофры с личными припасами и вооружением. Чуть позади всех, пилотировал гравиплатформу Фея. На ней возвышалась гора ящиков и контейнеров в защитной расцветке.

Что там внутри я не интересовался. Меня больше занимала Лира с Варенькой на руках. Она шла рядом и на лице её снова была грусть.

Всё изменилось, стоило темноту раннего утра пронзить огням орбитального шаттла. Стыковочный шлюз открылся, и на трап, опережая маму с отцом, выскочила Белка.

Сестричка тут же заметила нас, взмахнула руками и помчалась на встречу.

— Варрвара, — кричала она на бегу, — Иллира, как я соскучилась.

Грусть с лица любимой исчезла, на губах заиграла улыбка, а меня, наконец, отпустило беспокойство. Всё правильно я ей предложил. Дома ей будет лучше. С Белкой никакая хандра не страшна.

— Привет! — радостно воскликнула сестрёнка, подскакивая к Лире и обнимая её. — Варя, смотри, что у меня есть.

Белослава вытащила из-за пазухи бумажный цветочек и протянула его Варе. Доченька и так улыбалась встрече, а тут её глазки округлились и она, восторженно угукнув, потянулась к цветку ручками.

— Ой, братик, — на показ заметила меня Белка, — какой ты брутальный в этом костюме…

— Белослава, привет, — помахал ей фея с гравиплатформы.

— Ничего себе, — фыркнула Белка, — а мужчина-то похорошел, машинкой обзавёлся…

— Так, поросль зелёная, я тебе что сказал? Позади нас идти, а ты куда стреканула? — к нам подошли родители с Ладой и Дед. — Ростик, я не понял, ты зачем нас на военный космодром отправил? Чтобы встретить почётным караулом?

В темноте особо не разглядеть, но он, кажется, так и не сменил имидж после победы на выборах. Никакого мундира, привычная повседневная одежда, в которой он на охоту ходил. Папа с мамой, на его фоне, смотрелись, как гости императорского балла.