Слезы Эйдена. Часть 2 (СИ). Страница 3
Но, как гласила земная поговорка, «свято место пусто не бывает». И ее справедливость продемонстрировала Бездна, трое посланцев которой практически каждый день посещали меня во время четырехчасового сна, сменяясь рандомно.
Чаще появлялась Вечноголодная волчица — угольно-черная тень, отчего-то принимавшая очертания человеческой фигуры в балахоне с глубоким капюшоном, а не некого животного. Тварь выдергивала меня в различные локации — от людских городов до бескрайних мрачных ледяных пустошей, населенных гуманоидами из адамантита, неподвластных магии и непробиваемых для честной стали. Дочь Бездны всегда сопровождали два сгустка тьмы, вот именно они иногда напоминали силуэтами серых хищников, достигавших в холке от половины метра и до полутора.
Дальше следовали сюжеты, как эти призраки нападали на окружающих из любых теней, свободно перемещаясь между ними, не проявляясь при этом в реальности. При наличии ментальной защиты у противников, взламывали ее, порой и не сразу. Атаковали столько раз, сколько было необходимо для достижения результата — проникновения в разум. Затем погружали реципиентов в мир персональных кошмаров, а после доведения до некой грани, поглощали не только жизненную энергию, но и плоть или ее замену. Так, те же адамантовые существа рассыпались прахом.
Сны служили наглядной демонстрацией способности, которая предлагалась в обмен на «Гнев Верховного».
— Перед тобой не устоит ментальная броня ни аватаров, ни даже самих богов! Ты взломаешь любую и сможешь пожирать сильнейших врагов, становясь за счет них сильнее, заставишь их испытывать перед смертью невыносимые муки! — я молча взирал на посланницу страшной силы.
Из дальнейшего пространного монолога гостьи следовало, что с определенного уровня навык воздействовал и на групповые цели, как живые, так и в других агрегатных состояниях.
Вряд ли Волчица врала, но наверняка существовал не один нюанс, зачастую упиравшийся в количество праны, маны или любой другой энергии, потребной для результативного использования умения.
Знаю. Проходил.
Второй гость, врывавшийся во сны, — огромный трехголовый циклоп с торсом, обожравшегося стероидами культуриста и руками под стать, но передвигавшийся на четырех паучьих лапах. С середины лба центральной башки шел острый серый гребень до поясницы. Дополнительно, спину покрывали острые длинные шипы.
Шестисоставное имя, в каждой части которого имелось по несколько десятков букв, я сократил до благозвучного «Оглиррасса», обрезав второе имя ближе к середине. Остальное выглядело, как уж совсем непроизносимое сочетание рандомных букв, где доминировали согласные — Грзмпксифмт… и дальше по списку. И не в алфавитном порядке.
Головы на плечах имели меньший размер, чем центральная, и по два глаза, но зато могли отделяться от плеч по мере необходимости. Перемещались при помощи некой левитации, часто уподобляясь медузам. Сходству способствовали пучки разнокалиберных щупалец, которые в момент отрыва шеи от тела с мерзким чавканьем показывались на свет.
Демонстрация возможностей так же проходила в различных условиях и с разнообразными существами. Невидимые и вездесущие бошки, со свойствами призраков — способные преодолевать любые материальные преграды, присасывались к живым и мертвым созданиям. Читали их память, заставляли выполнять команды главного управляющего центра. При этом маги, лекари, архиличи и даже жрецы не могли увидеть мерзких паразитов.
Оглиррасс предлагал практически мирный навык — проникать в разум пациентов при тактильном контакте, обходя любые клятвы на крови. И будто файлы, скачивать необходимое в свой мозг. И все бы ничего, но после такого мнемосканирования раненых не оставалось, и жертвы даже к Маре не переходили, их души служили дополнительной платой тварюге за столь щедрый дар мне. В качестве довеска шли на заклание два невероятно могучих колдуна, знания которых мне помогли бы вознестись на невероятную высоту.
Нормально, особенно, если вспомнить, что не прошел инициацию.
И последнее чудовище из снов — антропоморфная змея с короной на плоской бугристой башке и в балахоне, чьи глаза словно провалы в иные реальности, гипнотизировали слабых духом, а раздвоенный язык постоянно ощупывал пространство перед склизкой мордой. Унютра — это уже привычно вычленилболее или менее адекватный позывной из двух абзацев невнятных звуков, обозначавших ее имя. По твари нашлось немного информации в гобловских базах, где она проходила как «Злая Погонщица с Великих болот».
Трехметровую шипящую гадину всегда сопровождали три летающих забронированных шара, каждый диаметром не меньше двух метров. С их младшим собратом мне довелось познакомиться на Поединке богов после героической гибели Ариана, друга Императора.
Очередное дитя Бездны предлагала за «Гнев Верховного» перстень со змеиной головой вместо печатки — артефакт, служащий загоном для тридцати сильнейших сущностей, и одна клетка содержала тот самый шар (обозначила его, как танракс), который при привязке кольца становился моим питомцем. Количество призывов в реальность, как и время существования в ней, ничем, кроме затрат энергии, не ограничивались. Всех пойманных созданий можно было улучшать.
Унютра, как и другие посланцы, утверждала, что только она на Аргассе могла наделить подобным девайсом, привязанным к душе и неотделимым от нее. То есть, персональным, как родовой меч аристо.
Красиво и мягко стелили.
И все такое желанное. И находило применение.
Мои же четки казались ущербными на фоне печатки. С другой стороны, они служили аккумуляторами, и помогли не раз и не два.
Каждый сон с любым фигурантом из троицы протекал по одним и тем же лекалам и начинался с миролюбивых нот. Во время показа новой серии бесконечной эпопеи про славные победы тварей, следовали вполне вежливые просьбы, предложения и некое взывание к совести:
— Подари… подари…
— Отдай… отдай не свое…
— Ты должен передать…
— Силу… Дам силу… Умения…
— Вознагражу!..
— Ты станешь непобедим!..
Я молча очень внимательно наблюдал за демонстрацией возможностей детей Бездны, запоминал, как и с помощью чего они творили очередную дичь. Фиксировал искажения, сопоставлял эффекты, в чем исключительно помогал Оруст Денвера. Анализировал и оценивал, но в диалоги не вступал.
Заканчивались сеансы связи однотипными угрозами:
— Поглощу!..
— Разрушу все тебе дорогое!..
— Лишу посмертия!..
И следовал показ способов моей бесславной и страшной гибели, а также мучений, которым подвергались некие родные, выглядевшие женщинами, мужчинами и детьми с размытыми фигурами и лицами. Тварь предлагала представить на их месте близких. Что я и делал. Вызывал яркие образы Императора, его остроухой жены и великого герцога, скорбел заранее безмерно и боялся всей душой потерять этих лучших разумных Аргасса. Но, или гадина не могла прочесть мысли, или чувствовала подвох, поэтому никак не спешила персонализировать безликие образы.
Не менее показательно и беспощадно уничтожалось имущество Дома Сумеречных. Но отчего-то оно было представлено лишь недавними приобретениями — тремя фортами в Демморунге, особняком и поместьем в Халдагорде, которые мне так и не удалось посетить. Подарки эрлглэрда Рональда и покупки у него же. Про Черноягодье речи не заходило, хотя оно, на мой взгляд, менее защищено, чем Северная крепость или столица Аринора.
Не знаю, на какой эффект тварь рассчитывала, какие старалась пробудить чувства, но она разожгла зависть и вожделение. Большинство мыслей о том, как в кратчайшие сроки получить пета, артефакт и уникальные способности, которые мне донельзя понравились. Желательно без жесткой конфронтации с Бездной на данном этапе. И игра стоила свеч. Так, по заверениям Оринуса, никто из ныне существующих богов не мог наделить смертных аналогичными дарами. Расспросил его очень аккуратно.
Отдавать же злу «Гнев Верховного» я не собирался, тогда о землях Хаоса и воплощении в жизнь других планов можно было забыть. А еще непонятно, почему именно я должен передавать ей предметы, заполненные под завязку энергией Кроноса, а не любой другой разумный? И почему Бездне просто не прикончить меня, выиграв себе время? Ведь после гибели хранителя жезла, артефакт проявлялся на Аргассе приблизительно через десять декад. Или не только в нем дело?