Значимые (ЛП). Страница 59

— Это было очень вкусно, – шепчет она, в то время как мои губы соприкасаются с ее губами. — Ни один мужчина никогда так не делал, – я напрягаюсь, когда она говорит о других ублюдках, недостойных её. Но это в прошлом. Я нежно глажу её по щеке, зная, что подарю ей много оргазмов.

Её рука начинает ласкать мой член, губы изгибаются в улыбке. Чёрт. Она всегда стеснялась прикасаться ко мне здесь, я никогда не хотел навязываться ей или просить её сделать что-то, чего она не хочет. Она начинает поглаживать меня, и я падаю на спину рядом с ней, позволяя ей быть сверху. Я уже возбуждён от того, что делал ей куни, и если она продолжит меня дразнить, я могу кончить прямо здесь. Глажу её по спине, пока она целует меня в грудь, лаская меня быстрее. Ощущение её прикосновений к моему члену настолько приятно, что мои мышцы начинают напрягаться от удовольствия.

Но когда я беру её за затылок, чтобы наклонить к себе и поцеловать, в её глазах появляется страх. Что-то её пугает. Она опускается на мой член, чтобы пососать его, но что-то не так. Я чертовски хочу ощутить её рот на себе, и мне требуется вся сила в мире, чтобы усадить её к себе на колени, не давая ей сделать то, что она, очевидно, собиралась сделать, потому что я опустился на нее. Я хочу, чтобы она согласилась.

— Ma belle – моя красавица, что случилось?

Когда она замечает мое беспокойство, то отводит взгляд, боясь посмотреть мне в глаза.

— Знаешь, до тебя я спала только с одним мужчиной. – Этот засранец Стефан, что он с ней сделал? Он ее не заслуживал. — И Стефан, он заставил меня... – смотрит на мое мужское достоинство и начинает чувствовать смущение. Я целую ее, поощряя продолжать. — Сосать ему. Жёстко. Его не волновало, что меня тошнит или что я чувствую себя шлюхой. Он сказал, что это моя работа. Что мужчины хотят этого. – Я сжимаю челюсти и обещаю себе, что если когда-нибудь встречу этого ублюдка, то проучу его. Я засуну его член ему в голову. — Что он изменит, если я не дам ему это. И я не хочу терять тебя. – Ее голос слаб и дрожит. – Я не хочу терять тебя.

Боже, Элли. Как будто она думала, что я изменю ей, если не сделает мне минет? Я бы никогда так с ней не поступил. Я не ублюдок. По крайней мере, не с ней. Конечно, прикосновение её сладких губ заставило бы меня кончить в рекордно короткие сроки, но я не животное. Я могу подождать. Глажу её по щекам, заставляя поймать мой взгляд.

— Этот парень был мудаком. Ты не потеряешь меня, и если однажды захочешь попробовать – я не стану тебя принуждать. – Я меняю позу, ложусь на неё сверху, прежде чем заглянуть в её прекрасное лицо. — Я займусь любовью с твоим ртом так же, как я занимаюсь любовью с твоим телом. Между нами ничего нет. – На этой ноте я целую ее. — И если ты не хочешь, как я уже говорил, все в порядке.

Она расслабляется, и я начинаю восстанавливать свою твердость, пока ее руки ласкают мою спину.

— Ты займешься со мной любовью сегодня вечером?

Ей не нужно повторять это дважды.

— Да.

Элли уверяет меня, что принимает таблетки. Хорошо. Я не хочу, чтобы между нами был кусок латекса. Она обвивает меня ногами и игриво прикусывает нижнюю губу. Мысль о том, что Стефан прикасался к ней и причинял ей боль, вызывает у меня злость и собственнические чувства. То, что я так долго не прикасался к ней, усилило мою потребность завладеть её телом. Но что, если…что, если я не способен быть нежным?

— Я боюсь причинить боль… – я останавливаюсь, проклиная себя за то, что произнёс эту мысль вслух. Я целую её в шею, молясь, чтобы она меня не услышала.

Элли обхватывает мои щеки ладонями, заглядывая мне в душу.

— Я не причиню тебе вреда.

Я фыркаю; я говорил не о ней.

— Нет, я боюсь причинить тебе боль. Что я стану таким же, как мой отец, если потеряю контроль.

Образ моей матери неотступно преследует меня. Всю ту боль, которой я был свидетелем в детстве. Может, наше прошлое и не определяет нас, но оно явно формирует нас. Я хочу относиться к ней правильно, но что, если моё желание причинит ей боль? Меня воспитали так, что я плохо обращаюсь с женщинами, а после того, что она пережила со своим бывшим, такой, как я, только уничтожит её. Я всегда должен быть осторожен. Что, если я причиню ей то же, что мой чёртов отец причинял женщинам?

Трахну как животное, сломаю её.

Она улыбается, прежде чем снова поцеловать меня.

— Ты этого не сделаешь. А теперь займись со мной любовью, Волк.

И я подчиняюсь. Я медленно вхожу в неё, позволяя ей привыкнуть к моей длине. Она тугая, и от этого мой член твердеет ещё сильнее. Наши языки танцуют вместе, моё сердце бешено колотится в груди. Я слегка двигаю бёдрами, с каждым разом проникая глубже. Целую её в шею, а она крепче обхватывает меня ногами.

Вхожу в неё, меняя угол, чтобы доставить ей удовольствие, находя нужную точку. Она стонет, её пальцы гладят мою спину, прежде чем я беру её руки в свои и завожу их по обе стороны от головы. Она впивается ногтями в мою кожу, усиливая хватку наших рук. Я вхожу ещё глубже, целуя ключицу, когда она выгибает спину, твердые соски оказываются рядом с моим лицом, как искушение. Я лижу, посасываю, целую, прежде чем полностью погрузить в неё свой член.

Продолжаю двигаться в контролируемом темпе, вероятно, это первый уровень того, что я мог бы с ней сделать.

Вхожу глубоко, но медленно, и это ощущается…безумно хорошо. Это занятие любовью. Противоположность тому, кто я есть. Чистое и сладкое. Эмоциональное. При каждом моём толчке её тело отвечает мне. Она покачивает бёдрами. Целует меня в шею. Её душа пронзает меня взглядом. Это взаимное обладание.

Я отпускаю её руки, провожу грубыми подушечками пальцев по её скулам, прежде чем поцеловать по-настоящему. Когда её веки закрываются, дыхание учащается, и я понимаю, что она близка к оргазму. Я проникаю глубже, ускоряя темп, её брови хмурятся от удовольствия, а губы приоткрываются. Прижимаюсь головой к её шее, хватаю за ягодицы и заставляю её кончить во второй раз, достигая собственного оргазма в тот же момент. Медленно, но сильно.

Мы остаёмся в таком положении ещё пару минут, прежде чем я перекатываюсь на другой край кровати и смотрю в потолок. Она пытается дотянуться до чего-нибудь, во что можно одеться, и встать с кровати, но я беру её за руку и притягиваю к себе. Она в замешательстве смотрит на меня, явно не привыкшая к моей демонстрации привязанности.

Я развожу руки в стороны, приглашая её лечь мне на грудь, и она с радостью подчиняется. Глажу её по волосам, покровительственно обнимая. Она обнимает меня в ответ, гладит по животу, и я целую её в лоб.

Моя.

До неё меня никогда не обнимали и я никого не обнимал. Я думал, что это ослабит меня, и, честно говоря, никогда не чувствовал потребности быть ближе к кому-то. Но держать её в своих объятиях приятно и правильно. Я не могу её отпустить. Она моя, и я должен её защищать. Моя, чтобы лежать с ней обнажённым. Моя, чтобы заботиться о ней.

Элли начинает расслабляться у меня на груди, и я жду, когда она заснёт.

Когда через несколько часов я понимаю, что Элли крепко спит, продолжаю гладить её по волосам, наблюдая за ангельским, умиротворённым лицом, пока она спит.

Я отодвигаюсь, не разбудив её, и укрываю одеялом. Я не могу спать с ней, не потому что не хочу. Я не могу. Как я уже сказал, она моя, и я не прощу себя, если снова причиню ей боль. Если бы мне приснился кошмар и она узнала, что со мной случилось, она бы меня не простила.

Потерять её для меня невыносимо.

Поэтому иду в её гостиную и сплю на диване, зная, что она будет в безопасности.

И я планирую делать это каждую чёртову ночь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Сокрушая своих демонов

Мы с Аароном добились успеха во время его зимних каникул.