Убийство ворон (ЛП). Страница 41

Никто не обращает внимания, все дерутся.

Передо мной девушка В'Ареццо с криком падает, кто-то перелезает прямо через нее, не останавливаясь. Чертыхаясь, я наклоняюсь и хватаю ее за руку, поднимая на ноги, пока она рыдает. Но она не единственная. Толпа шумит у дверей, люди напирают на них сзади, не давая им возможности выйти.

Люди погибнут, если мы не откроем эти двери. Дым никого не убьет, хотя и может навредить, но настоящая опасность здесь — давка.

В отчаянии я оглядываюсь назад, но троны полностью скрыты от глаз черным смогом. — Данте!

Никакого ответа. Как будто он мог услышать меня за криками людей, пытающихся выжить.

Я сражаюсь, пытаясь продвинуться вперед, одновременно оттягивая людей назад, но это проигранная битва. Тела давят на меня со всех сторон, и я поднимаю голову, пытаясь вдохнуть. На свою беду, набираю полные легкие дыма.

И все это время люди толкаются у меня за спиной. Толкаются вперед.

В отчаянии я начинаю толкаться вбок. Поперек, вместо того, чтобы двигаться вперед. Это чертовски тяжело, когда люди рвутся вперед, но мои руки касаются стены, протискиваясь в маленький карман пустого пространства, когда я опускаюсь и делаю глубокий вдох там, где воздух чище.

Я крадусь по комнате, по пути ощупывая стены руками. Ищу. Дым все еще застилает мне вид на сиденье Катарины, но карманы открываются, дым рассеивается, оставляя за собой туманные струйки.

Я закрываю глаза с кратким облегчением, когда моя рука натыкается на что-то металлическое. Гребаная пожарная лестница.

Она сопротивляется, но я сильно толкаю ее, и она со скрежетом открывается. Врывается холодный, свежий воздух, и я делаю вдох, толкая другую дверь и ныряя обратно внутрь.

— Туда! — Я хватаю всех, кого могу, и почти швыряю их в направлении выхода, пока толпа не начинает оборачиваться. И бежать на свежий воздух.

Несколько скрюченных тел остаются там, где они есть, и я бросаюсь между ними, проверяя пульс каждого. Все еще дышат.

— Люк! — Раздается рев, и я поднимаю взгляд, пораженный выражением облегчения на лице Нико. Он крепко сжимает меня в коротком объятии, его рука хлопает меня по плечу. — Черт возьми. Что это, блядь, было?

— Сюда. — Поднимая бессознательную одну из Азанте у моих ног на руки, я передаю ее Нико. — Выводи всех. Мне нужно найти Кэт, Ник.

Потому что это не было гребаной случайностью.

Нет, это был отвлекающий маневр.

Когда я подхожу к тронам, Данте уже там.

Стоит уставившись на пустое место Кэт, застыв всем телом.

Схватив его за плечи, я трясу его. — Она могла выбраться?

Он выглядит мрачным. — Нет.

Я заглядываю за троны. — Там.

Мы врываемся через дверь в старый коридор. Данте опережает меня, он бежит вперед, до самого конца. Где несколько дверей приоткрыты и слегка хлопают на ветру.

Его лицо пепельно-серое, когда он поднимает что-то с пола. — Люк.

Перо поблескивает в его руке.

— Мы разделимся. — Я толкаю его вперед, в грязь, деревья и тропинки, ведущие хрен знает куда, ответвляющиеся во всех направлениях. — Они могут быть где угодно.

— Возможно, она уже...

— Нет, — огрызаюсь я. Я опускаю руку, чтобы убедиться, что мои пистолеты все еще на месте. — Они устроят из этого спектакль, что бы это ни было. Нам просто нужно добраться до нее первыми. Они будут недалеко.

У них есть несколько минут форы. Вот и все.

До тех пор, пока мы идем по правильному следу.

Глава сорок вторая. Катарина

Чувство тревоги возвращается ослепляющей, разрывающей на части вспышкой боли.

Я резко выпрямляюсь, крик застревает у меня в горле, когда боль в плече яростно выворачивается.

— Так-то лучше.

Я поворачиваю голову в сторону, когда меня тошнит, и я переворачиваюсь на другой бок. В нос ударяет запах яиц и серы.

Дым. Так много дыма.

И я не могла выбраться.

За исключением того, что пол подо мной не мраморный, а холодный, утрамбованный ил, мои пальцы впиваются в него, оставляя следы, врезавшиеся в землю. Задыхаясь, я прижимаюсь щекой к земле.

Удар попадает мне куда-то в левую часть грудной клетки. Мой крик становится резким, когда что-то трескается, мое тело переворачивается и, перекатившись, резко останавливается.

Тяжело дыша, я пытаюсь выпрямиться, пытаюсь дотянуться до своих ножей...

— Ищешь это?

Я моргаю, глядя вверх, когда мои кинжалы покачиваются передо мной. — Ага.

Благодаря дыму, вдобавок ко все еще заживающим следам от недавних попыток удушения, голос прорывается тихим хрипом.

Мужчина приседает, и пальцы хватают меня за подбородок. — Привет, сучка Корво.

Морщась, я пытаюсь отстраниться, но он легко удерживает меня. — Лео.

Охранник Джованни улыбается кривой, торжествующей ухмылкой, глаза сверкают ликованием. И что-то... более темное. — Сюрприз.

— Не совсем, — выдавливаю я. — Немного очевидно, если честно.

От удара моя голова откидывается в сторону, в ушах звенит, щеку пронзает боль, из горла вырывается сдавленный стон. Я протягиваю руку, мои пальцы пачкаются во влажной жидкости, которая стекает по моему лицу.

Лео поднимает руку, шевеля пальцами. — Я принес это специально для тебя.

Когда он встает, кастет поблескивает в свете звезд впереди. Поднимаясь на колени, я сдерживаю стон от боли в ребрах.

Меня окружает круг Фаско. Все лица смотрят на меня с отвращением.

Здесь не будет пощады.

Собрав во рту кровавую мокроту, я выплевываю ее на землю к ногам Лео. — Воруем идеи у Ворон, Лео? Ужасно лишен воображения. Круг — это наша фишка.

Его лицо искажается от ярости. — Как ты смеешь?! Смеешь отпускать гребаные шутки, пока тело Розы еще даже не остыло. Где она?

Когда я продолжаю молчать, он хватает меня за голову и поворачивает ее. — Видишь это? Вот куда ты попадешь, Ворона. Скажи нам, где она, и я пристрелю тебя прежде, чем отправлю туда.

Мой пульс учащается, сердце подпрыгивает болезненными скачками, когда я смотрю на место своей казни.

Деревянный ящик маленький. Настолько, что было ясно что не помещусь туда целиком. Им придется силой поднимать мои ноги, выкручивать их. Возможно, сломать их. Яма рядом с ним достаточно очевидна.

Капли пота выступают вдоль линии роста моих волос, стекая вниз и смешиваясь с кровью на лице. — По правде говоря, это, наверное, не мой любимый вариант.

Он наклоняется ко мне, брызги слюны стекают по моей коже, когда он ревет. — Скажи мне, где она!

Я беру себя в руки. Но ничего не говорю.

На этот раз удар сильнее, прямо в живот, и моя голова ударяется обо что-то твердое, когда я падаю на землю, воздух вырывается из меня, когда я задыхаюсь. — Ж-животные.

Он делает паузу. — Скажи это еще раз.

— Животные, — выдыхаю я. — Я... избавилась от этого. Улики.

Его лицо почти морщится. — Она не была уликой. Она была личностью. Как и Никки была гребаным человеком, ты, гребаная пизда.

Приготовься.

Дыши.

Он хватает меня за волосы, накручивая их на кулаки. — Я почти рад, что ты нам не рассказываешь. Ты не заслуживаешь ничего, кроме медленной смерти, Корво.

И он начинает тянуть. Такое чувство, что у меня вот-вот сорвется скальп, пока я шарю ногами, пытаясь не отставать. Когда он тащит меня к моей собственной могиле.

Тогда я борюсь, борюсь изо всех сил, но мое тело слабое, как гребаный новорожденный котенок. В голове звенит, плечо горит, боль пронзает все тело, но я царапаюсь, царапаюсь и бью кулаками, пока Лео не хватает мое лицо рукой и не ударяет по нему кулаком.

Слышен хруст моего носа, ломающегося под его рукой. Гораздо громче, чем мой крик, прерывистый, хриплый и слабый.

Я не могу бороться с ними всеми. Не наполовину ослепшая и полная боли.

И страх. Страх подступает к моему горлу, лишая меня возможности дышать.

Мы все рождаемся с ожиданием смерти. Мы живем в реальности этого каждый день. Зная, что в какой-то момент нож найдет свою цель. Пистолет попадет в цель.