Системный Творец II (СИ). Страница 14

— Капитан. — кивнул я, занимая привычное место перед ним.

— Сегодня, новобранец, мы будем ломать твоё тело по-новому. — заявил Горст, и в его голосе прозвучала зловещая нотка. — Ты показал, что обычные методы на тебя не действуют. Что ж, я ненавижу тратить время впустую. Начнём с силовой выносливости. Каэл, покажи ему «Прогулку дровосека».

Каэл, не говоря ни слова, подошёл к одному из самых крупных чурбаков, наклонился, вцепился пальцами в скобы и с мощным усилием поднял его на уровень груди. Мускулы на его руках вздулись буграми, но лицо осталось невозмутимым. Он сделал несколько шагов по плацу, его ноги вязли в земле под тяжестью ноши.

— Десять кругов. — скомандовал Горст, обращаясь ко мне. — Бери следующий.

Я подошёл к своему чурбаку. Он был немногим меньше, чем у Каэла, но всё равно выглядел устрашающе. Сухая, плотная древесина, весом под семьдесят-восемьдесят килограммов. В прошлой жизни я бы и с места его не сдвинул. Сейчас же я лишь оценивающе хмыкнул, вцепился в скобы и рывком поднял тяжесть. Тело напряглось, спина выпрямилась в идеальном, отточенном усилии. Тяжело? Да. Неподъёмно? Нет.

Я тронулся в путь. Первый круг дался относительно легко. Второй — тяжелее. К пятому кругу мышцы спины и ног горели огнём, дыхание стало глубже, но паники не было. Я чувствовал каждый мускул, каждое волокно, работающее как часы. Я видел, как Каэл, идущий впереди, уже начал потеть, его дыхание стало сбиваться. А мое «Боевое Чутьё» работало в странном режиме — оно подсказывало не только куда сместиться, чтобы избежать удара, но и как перераспределить вес, чтобы дать отдых уставшим мышцам, как сделать шаг чуть короче, но эффективнее.

— Хватит! — на десятом круге скомандовал Горст.

Мы почти синхронно швырнули чурбаки на землю. Они глухо ударились, подняв облако пыли. Каэл прислонился к стене, тяжело дыша, вытирая пот со лба. Я же стоял, опершись руками о колени, чувствуя приятную, жгучую усталость, но далёкую от изнеможения.

Горст молча смотрел то на меня, то на сына. На лице Каэла читалось лёгкое изумление и… досада? Он явно не ожидал, что я справлюсь наравне с ним, а то и лучше.

— Размялись. — безразличным тоном констатировал капитан. — Теперь главное. Бревно. Жим от груди. Пятнадцать раз. Каэл, показывай.

Это было уже серьёзнее. Каэл лёг на спину под массивное бревно, лежащее на козлах, упёрся в него ладонями и с мощным выдохом выжал вверх. Лицо его налилось кровью, мышцы шеи напряглись, как канаты. Он сделал десять жимов и встал, отряхиваясь, его руки слегка дрожали.

— Твоя очередь. — кивнул мне Горст.

Я лёг на ещё тёплую от тела Каэла лавку. Запах пота, дерева и пыли ударил в ноздри. Я упёрся в шершавую кору бревна. Оно было немыслимо тяжёлым. «Закалённая Плоть» или нет, но законы физики ещё никто не отменял. Я собрался с силами, сфокусировался и рванул вверх.

Боль ударила в плечи и грудь ослепляющим молотом. Я зарычал, выжимая непокорное дерево. Раз. Два. Три… На седьмом повторе мир поплыл перед глазами, в ушах зазвенело. Но я не останавливался. Где-то внутри включился режим выживания. Я не чувствовал боли, я чувствовал только работу мышц, только траекторию, только цель. Десять… одиннадцать… пятнадцать!

Я с грохотом бросил бревно обратно на козлы и распластался на лавке, задыхаясь. Руки тряслись как в лихорадке, сердце колотилось где-то в горле. Но я сделал это.

— Неплохо. — процедил Каэл. В его голосе прозвучало уже откровенное уважение.

— Ладно, с силовой частью покончили. — Горст подошёл ко мне и бросил мне в лицо мокрую от воды тряпку. — Теперь техника. Каэл, займись им. Отработка защиты от атаки с фланга. Я пойду проверю посты.

Капитан удалился своим размеренным, тяжёлым шагом, оставив нас вдвоём. Я встал, и Каэл подошёл ближе. Его тёмные глаза внимательно изучали мою стойку.

— Ты стал другим. — констатировал он. — Еще недавно ты был неуклюжим медвежонком. Но сегодня… сегодня ты уже не медведь. По крайней мере, не совсем.

— Стараюсь. — выдохнул я, всё ещё приходя в себя после жима.

— Это видно. Ладно, хватит болтать. Смотри. — он внезапно атаковал, но не в лоб, а сделав обманное движение и зайдя сбоку. Его ладонь, сложенная ковшиком, стремительно пошла мне в висок.

Моё тело среагировало само. «Боевое Чутьё» взвыло тревогой. Я не стал уворачиваться назад — это было бы бесполезно. Вместо этого я резко шагнул навстречу атаке, подставив предплечье в точку чуть выше его запястья, и одновременно нанёс короткий, тычковый удар основанием ладони ему в солнечное сплетение. Блок и контратака слились в одно движение.

Каэл отпрыгнул назад, на его лице мелькнуло искреннее изумление. Мой удар не был сильным — я не хотел травмировать спарринг-партнёра, — но он был точный и неожиданный.

— Где ты этому научился? — спросил он, потирая грудь.

— Нигде. Лишь инстинкты. — честно ответил я.

— Хм. Интересные инстинкты. Ладно, повторим. Но теперь я буду готов.

Мы провели ещё час, отрабатывая защитные приемы и контратаки. Каэл был блестящим учителем — холодным, точным, безжалостным. Он находил малейшие ошибки в моей стойке, в работе ног, в переносе веса. Но сегодня я был губкой, впитывающей каждое его слово, каждое движение. Моё тело запоминало не просто приёмы, а принципы. Физику движения. И «Боевое Чутьё» дорисовывало картину, подсказывая то, что нельзя объяснить словами.

Когда Горст вернулся, мы оба были мокрыми от пота и довольными.

— Ну что, научил его чему-то, сынок? — спросил капитан, окидывая нас своим орлиным взглядом.

— Он… способный ученик. — после паузы ответил Каэл. — Очень способный.

В его голосе не было ни лести, ни зависти. Только констатация факта. И для меня это прозвучало лучше любой похвалы.

Тренировка закончилась значительно позже обычного. Солнце уже стояло высоко, и город окончательно проснулся. Я побрёл домой, чувствуя приятную, глубокую усталость. Руки и ноги приятно ныли, спина отзывалась лёгким жжением — знак качественно проведённой работы.

И впервые за долгое время я не спешил, не стремился поскорее скрыться с улиц. Я шёл и смотрел по сторонам. И город смотрел на меня.

И это был уже не тот взгляд, к которому я привык. Раньше на меня либо не обращали внимания, либо смотрели с презрением, как на жалкого лентяя и неудачника. Теперь же всё было иначе.

Мужчины, чинившие забор у своего дома, прервали работу и кивнули мне с молчаливым, но одобрительным уважением. Женщина, выносившая ведро с помоями, увидев меня, смущённо улыбнулась и что-то быстро сказала своей маленькой дочери. Девочка уставилась на меня широко раскрытыми глазами, полными благоговения, и помахала рукой. Я смущённо помахал в ответ.

— Доброго здоровья, Макс. — окликнул меня седой старик, сидевший на лавочке у входа в пекарню. — Тренировка удалась?

— Стараемся. — ответил я, даже не поняв, кто это.

— Так и надо, так и надо. — одобрительно кивнул старик. — Наших защитников обижать нельзя. Заходи как-нибудь, пирожком угощу. С мясом!

Я поблагодарил его и пошёл дальше, а в груди разливалось странное, тёплое и щемящее чувство. Это было… признание. Тихое, повседневное. Меня знали. Меня уважали. Я стал своим. Частью этого сурового, израненного, но не сломленного мира.

И эта мысль была одновременно сладкой и горькой. Потому что вместе с ней пришла память. Воспоминание о тех, кто заплатил за это признание своей кровью. О Лиоре, Брэнне, Кэрвине, Рагварте. О четвёртом отряде. Моих первых товарищах в этом мире. Тех, кто принял меня, несмотря ни на что, и кто погиб, чтобы этот город мог жить.

Их лица всплыли перед глазами — суровые, уставшие, но с искоркой упрямого мужества. Сердце сжалось от острой, свежей боли. Я остановился, прислонившись к прохладной стене дома, и закрыл глаза. Я снова видел тот последний бой, рёв монстров, крики… и тишину после.

«Никогда больше. — прошептал я сам себе, сжимая кулаки так, что кости побелели. — Я не допущу этого. Никогда».

Чтобы сдержать это обещание, данное самому себе и их теням, нужно было стать сильнее. Намного сильнее. Сильнее Горста. Сильнее Арраса. Сильнее всех угроз, что таил этот безумный мир.