Дом шизов (ЛП). Страница 17

Томми ответил голосом, который в ушах Ньюта казался ледяным.

— Зачем, по-твоему, мы прилетели, Ньют? Мне жаль, что тебя сцапали, жаль, что отправили сюда. Но мы можем тебя вызволить. Не похоже, что...

Слова превратились в гулкие помехи, жужжание, от которого у Ньюта болел череп, и все это не отставало от неумолимого биения его пульса, который отказывался останавливаться, отказывался утихомириться до здравомыслия. У Ньюта возникло странное ощущение, что он оглох, хотя шум доносился отовсюду, изнутри и снаружи. Он почувствовал, как в панике ослабевает его связь с реальностью, как будто весь боулинг исчезает из его существования. Движение - это все, что он мог сделать, чтобы вернуться в реальность.

Он повернулся к ним лицом. Он ухватился за свою пушку, как за спасательный круг.

Минхо вскинул руки, сказал что-то, что Ньют не смог расшифровать из-за рева в ушах и голове. Его старый друг сделал шаг назад, чуть не споткнувшись об оцепеневшую подружку Джонси. Снова слова, словно муравьи, пытающиеся пробиться сквозь стену шума.

Ньют услышал что-то о пушке, кажется, его спросили где он взял эту штуку. Ньют что-то ответил, невнятно произнеся пару фраз, не понимая, что он сказал. Какую-то ложь. Его руки тряслись так сильно, что он чувствовал грохот оружия сквозь кости. Это явно не сработает. Он заставил себя взять себя в руки, отогнать дымку ярости. Совсем немного. Всего лишь малость. Сколько угодно, сейчас. Они должны были уйти. Они должны были. Как долго еще Ньют сможет это терпеть?

Он умолял, бросив все силы на то, чтобы говорить искренне, но твердо.

Чего бы это ни стоило.

— Мне... фигово, — сказал он. — Вы молодцы, шанки, что прилетели, спасибо, но... здесь я и останусь. Для меня все кончено. Вы сейчас развернетесь, сядете в Берг и улетите к чертям отсюда. Ясно?

Каждое слово было усилием. Его руки дрожали от разочарования.

Минхо произнес:

— Нет, ни фига не ясно, Ньют. Мы сюда шли, головами рискуя, ты наш друг, и мы тебя забираем. Хочешь рыдать, пуская сопли? Ради Бога, но только в кругу друзей. Не этих вот шизов...

Ньют вскочил на ноги, чувствуя в ногах силу, которой не было несколько секунд назад. Томми, должно быть, увидел что-то безумное в его глазах, потому что он попятился назад и чуть не споткнулся. Ньют направил пушку на Минхо и разразился еще большим гневом.

— Я сам шиз! Я сам шиз! Как ты не поймешь, башка баранья?! Ты бы на моем месте захотел, чтобы друзья видели, в кого ты превращаешься? А? Захотел бы?

Он хотел, чтобы они спорили. Ссорились с ним. Дали бы ему оправдание. Но они лишь ошеломленно смотрели в ответ.

Ньют понизил голос и влил весь яд, на который был способен, в свои следующие слова.

— А ты, Томми. Смел, по-настоящему смел, раз пришел сюда и просишь вернуться. Смотреть на тебя тошно.

Лицо Томаса растаяло в печали.

— О чем ты?

Ньют вдруг увидел себя сверху, почти как по волшебству. Своё безумие. Он опустил оружие и посмотрел на пол. Ярость достигла в нем чего-то вроде кипения.

— Я ничего не понимаю, Ньют, — продолжал Томас. — Зачем ты так с нами?

— Простите, ребята. Мне жаль. — Извинение едва сорвалось с его губ. Это было невыносимо. Все это. — Вам и правда лучше меня бросить. Мне с каждым часом все хуже и хуже. Вот-вот башню сорвет. Прошу вас, уходите.

Томас начал отвечать, но Ньют не дал ему этого сделать, поднял руку в знак предупреждения и крикнул:

— Нет!

Затем он снова попытался позволить словам литься из него, сказать что угодно, чтобы воззвать к их чувствам.

— Хватит болтовни. Просто... уйдите, прошу. Умоляю. Как никогда и никого прошу: выполните последнюю просьбу. Я встретил здесь компанию: ребята, похожие на меня, хотят сегодня нагрянуть в Денвер. Я с ними.

Я могу помочь Кейше и Данте, подумал он. Я не могу помочь тебе. Он смог снова вздохнуть и дать гневу утихнуть. Он стоял на своем, и этого было достаточно, чтобы успокоить его. Немного.

— Я и не жду, что вы поймете, — продолжал он, — но с вами мне больше не по пути. И так хреново, а будет еще хуже, если вы станете смотреть на меня умирающего. Или, не дай Бог, пораню кого-то. Так что давайте прощаться. Валите отсюда и не поминайте лихом.

— Так нельзя, — сказал Минхо. Слишком спокойно. Слишком уверенно.

Это снова вывело Ньюта из себя. Он кричал что-то, что его разум забыл, пока каждая фраза вылетала из его рта. Пытаясь унять дрожь в руках, он так крепко вцепился в пушку, что у него выскочили вены.

— Валите!

Ситуация была пороховой бочкой. Ситуация была катастрофой.

Одним пальцем Джонси ткнул Томаса в плечо, тот крутанулся, но его снова ткнули, на этот раз в грудь. Остальные члены шизоидной банды Ньюта сгрудились за Джонси, как вода у плотины.

— Наш новый друг просил вас уйти, - сказал Джонси.

Томас не отступал.

— Не лезь не в свое дело. Прежде всего он НАШ друг.

Джонси зачесал назад волосы - вирус превратил его в злодея из сказки.

— Он теперь один из нас. Значит, дело и наше тоже. Давайте оставьте его... в покое.

Настала очередь Минхо.

— Ты, шизоид, от болезни слухом повредился? Дело касается только нас и Ньюта. Сам вали давай.

Бочка с порохом дала трещину, спичка зажглась и стала ближе.

Джоунси поднял руку, осколок стекла крепко сжался в его хватке, достаточно, чтобы у него пошла кровь.

— Наконец-то ты разозлился. А то мне скучно было.

Бочка с порохом встретилась с пламенем.

Тупица Джонси выхватил свое оружие и попытался ударить Томми по лицу. Мир накренился прямо перед глазами Ньюта, но Томас лишь упал на землю, чтобы избежать острого куска стекла. Но тут подоспела Бренда, с силой ударила Джонси по руке; стекло вылетело из его руки и разбилось о стену. Затем ворвался Минхо, схватил Джонси; они оба рухнули на пол, прямо на обдолбанную подружку. Кайф или не Кайф, она издавала булькающие крики, пиналась и билась обо все, что могло двигаться. Ударов хватило, чтобы завязалась драка; Ньют не мог определить, чьи руки и ноги чьи.

Затем его зрение затуманилось, в глаза хлынул белый туман, и шумная буря вернулась. Жужжание. Рев. Стук, стук, стук его невозможного пульса. Он закричал, хотя казалось, что крик раздается в длинном туннеле, вечно отдаваясь эхом.

— Хватит! Хватит! Прекратите, или я... — Он не знал, как закончил мысль. Он потерял контроль над собой, отдаленно ощущая, как пушка в его руках мечется взад и вперед, словно распыляя патроны пулемета. Он трясся от невыразимой ярости, теряя рассудок. Не зная, что еще сделать, как еще потратить невероятную энергию, нараставшую внутри него, он нажал на курок.

Сквозь белое облако он едва увидел, как заряд пушки ударил в Джонси и взорвался голубой вспышкой. Ньют не слышал ничего, кроме собственного шума. По телу Джонси плясали молнии, он падал, корчился, пускал слюни.

Ньют держался на паучьей нити, надеясь, что все скоро закончится. Он прошептал:

— Я же говорил ему «хватит». Ребята, извините, пора вам сваливать.

Минхо пытался что-то сказать, но Ньют слышал только сплошной шум.

— Уходи. — Ньют напрягся, чтобы говорить. — Я просил по-хорошему, теперь приказываю. Мне тяжело сдерживаться. Уходите.

Минхо сказал что-то о том, что все они собираются выйти на улицу, чтобы поговорить. Ньют привел свою пушку в боевое положение и, спотыкаясь, сделал шаг или два в сторону своего старого друга.

— Уходите! Убирайтесь!

Томас и Минхо разговаривали друг с другом. Ньют ничего не слышал, но из его собственного рта вылетало все больше слов.

— Мне жаль. Я... буду стрелять, если вы сейчас же не уйдете. Быстрее!

Они повернулись, чтобы уйти, на их лицах была невыразимая боль.

Они покидали его.

Он хотел этого.

Он ненавидел их за это.

Томми. Минхо. Бренда. Хорхе. Уходят. За дверь.

Ньют упал на одно колено, понимая, что не продержался бы и минуты. Он говорил вслух, обращаясь ко всем, кто мог слушать.