Дом шизов (ЛП). Страница 16

Он взял себя в руки.

— Что значит, они прибыли сюда на Берге? Что...

Он хотел, чтобы это было правдой. Он хотел, чтобы это не было правдой.

— Какую именно часть этого предложения ты не понял? — сказал Толстый Коротышка. — Так ты хочешь увидеть их или нет? Да или нет?

— Они назвали тебе какие-нибудь имена? — спросил Ньют, больше оттягивая время. Он знал ответ еще до того, как он был произнесен, почти как если бы он манипулировал ртом охранника, когда тот отвечал.

— Томас... Минхо... Бренда, кажется. Еще какой-то парень, который был пилотом.

Ньют потратил несколько дней на то, чтобы восстановить себя, даже когда почувствовал, что его разум ускользает. Он укрепил свою маленькую безопасную группу с Джонси и его дружками - в старом мире это звучало бы как чертова рок-группа - он привыкал к жизни после Томаса, после ПОРОКа, планировал побег, решал краткосрочные задачи, чтобы завершить свою жизнь. В то самое утро он охотно и почти с радостью принял участие в беспорядках, получив всего на один-два удара меньше, чем нанес. Ощущения были великолепными, бодрящими, пьянящими. Завтра они отправлялись в последнее и великое приключение в своей жизни.

А этот глупый, надутый, высокомерный охранник, едва доставший до груди Ньюта, всего несколькими словами лишил его всего этого. Зачем? Зачем Томми пришел сюда? Что нужно сделать, чтобы он оставил Ньюта в покое, позволил ему справиться со Вспышкой так, как ему нужно? Ньют наконец-то смирился, наконец-то почувствовал себя целым. Почему они не могли просто оставить его в покое?

— Эй! — крикнул охранник, отрывая Ньюта от его расстроенных мыслей. — Да или нет? Что с тобой не так? У тебя три секунды на ответ.

Ньют не мог. Он просто не мог. Это сломало бы его, разбило бы вдребезги раз и навсегда.

— Нет, — ответил он настолько твердым голосом, насколько мог. — Скажи им, что я сказал, чтобы они убирались.

— Ты уве... — начал говорить Высокий Усач.

— НЕТ! — закричал Ньют. — Не позволяйте им приближаться ко мне! Никогда!

Перед его глазами поплыли огни. Он ожидал ответной реакции, удара прикладом пушки в лицо или чего-нибудь похуже. Но он застал их врасплох, предотвратив любой нормальный ответ, который они могли бы придумать.

Не проронив ни слова, низкорослый охранник и его усатый высокий напарник покинули боулинг.

Ньют закрыл глаза, пытаясь не видеть Томми в темноте своего сознания. Пытаясь не видеть Минхо. Пытаясь не видеть Хорхе или Бренду, Терезу или Алби, Галли или Чака.

Он видел их всех. 

Глава четырнадцатая

Ньют стоял лицом к стене, спиной к уходящим охранникам, к парадному входу, к своему новому отряду, ко всему миру. Он бесился как можно тише, понимая, что его гнев, который он испытывал, выходил за рамки рационального, но все еще не мог ничего с этим поделать. Каждый вдох причинял боль в груди и заполнял лишь половину легких. Принятое им решение оставить друзей и Берг было почти невозможным, невыносимым - но правильным. Как они могли взвалить на него это бремя, заставляя снова принимать то же решение? Его трясло от ярости, он сжимал в руках пушку, как ребенка, и подумывал о том, чтобы направить ее на себя, чтобы вырваться из этих кружащихся мыслей. В конце концов, это его не убьет. Но это точно его разбудит.

— Ньют, ты в порядке?

Джонси. Как Ньют решил бросить свой жребий с кем-то вроде Джонси, вместо того чтобы положиться на своих лучших друзей на планете? Он действительно сходил с ума. Нет, ругал он себя. Он сделал единственное, что мог. То, что у него была Вспышка, было достаточно плохо. А когда Томми и остальные были рядом и напоминали ему о том, как это печально... Он не мог этого вынести. Он просто не мог. Назад дороги не было.

— Ньют? — Опять Джонси.

— Я в порядке! — крикнул Ньют. Он повернул голову, чтобы посмотреть на бледное лицо своего телохранителя, обрамленное нелепыми сальными черными волосами. — Просто оставь меня в покое!

Девушка Джонси - Ньют не помнил ее имени и был уверен, что никогда не вспомнит - лежала на земле в нескольких футах от него и стонала после дозы Кайфа. Ньют никогда так сильно не хотел принять лекарство, как в этот момент. Но в голове у него и так было неспокойно. Он не мог рисковать еще больше и принять решение, о котором может пожалеть. Что может быть хуже, чем вернуться к друзьям, а потом снова решить уйти?

Он повернулся к стене. Опустил голову. Закрыл глаза. Попытался подавить гнев, который поднимался в нем, как кислота, как бензин, зажженный искрой, горящий и пылающий. Почему они вернулись! Почему!

Прошло некоторое время, все его тело словно зависло в пространстве, плавая в пузыре горячей ярости. Возможно, прошел час. Может быть, пять минут, он не знал. Но ему потребовалась вся его сила воли, чтобы удержать себя от нападения на всех, кто находился в радиусе ста футов от него. Не раз ему приходилось подавлять желание выстрелить в кого-нибудь еще из пушки, просто чтобы успокоить себя.

— Ньют, — прошептал Джонси с расстояния в несколько футов, резким придыхательным шепотом, который мог услышать любой, кто находился поблизости. — Охранники-иммуняки привели сюда тех людей! Тех, от кого ты убежал!

Ньют вскинул голову. Он смотрел на парадный вход в боулинг как раз в тот момент, когда Минхо вошел в здание, его лицо было затенено внешним светом позади него. Но ошибки не было. А потом вошел Томми, прямо за ним, держа Бренду за руку, как ребенка.

Ньют повернулся к стене так быстро, что голова закружилась. Перед тем как повернуться, он успел мельком взглянуть на Хорхе.

Они все равно пришли бы за ним. Несмотря ни на что. Несмотря на записку, которую он написал Томми. Несмотря на записку, которую он оставил в Берге. Несмотря на послание, которое он отправил назад с этим тупым охранником. Они пришли. Ярость нахлынула на него, как туман с ядовитым газом. Изнутри. Снаружи – обжигающая кожу. Он дрожал, не в силах остановить ее. Его сердце болело так сильно. Что с ним происходит? Неужели это и есть то, что он должен был сделать, пройдя последний барьер Вспышки, в безумный мир конченных шизов?

— Они почти здесь, — свирепо прошептал Джонси, впервые запаниковав с тех пор, как Ньют встретил его несколько дней назад. Вероятно, он не хотел, чтобы его новая драгоценность досталась прежним владельцам.

Ньют чувствовал своих друзей. Он слышал дыхание Минхо, слышал звук шагов Томми. Он знал этих людей лучше, чем кто-либо другой. И почему-то ему захотелось накричать на них и избить до полусмерти. Я действительно опускаюсь, подумал он. По крайней мере, мне больше не нужно бояться этого.

Наконец он выплеснулся наружу. Ньют вскрикнул, когда заговорил, пытаясь вспомнить странные слова, которые они использовали в Глэйде как знак бунта против своих похитителей.

— Я вам, шанки стебанутые, что сказал? Убирайтесь!

Его пульс обрел собственную жизнь, почти неестественно стуча в висках, в шее, в запястьях, в груди. Он мог слышать его. Он мог поклясться, что мог его слышать.

Стук, стук, стук. Стук в ушах, в мозгу.

— Надо потолковать.

Это сказал Минхо, определенно Минхо, хотя Ньют едва слышал его за прогорклым барабанным боем в своем сознании. Как будто кто-то прокачивал кислоту через его сердце вместе с кровью, и все это с помощью мощной машины, регулярные всплески которой становились все громче внутри.

Ньют почувствовал, как тень проползла по его плечу.

— Не приближайся, — он старался говорить спокойно, но злобно. — Меня сюда не зря засунули. Поначалу уроды патрульные решили, будто я иммунный и от нефиг делать просто прячусь в берге, а когда узнали, что Вспышка разъедает мне мозг, у них глаза на лоб полезли. Патрульные талдычили потом, дескать, выполняют гражданский долг — и запихнули меня в эту крысиную нору.

Слова вырывались из него в спазме лжи и обмана, правда больше не имела значения. Ему нужно было, чтобы они ушли, любой ценой.