Непостоянные величины. Страница 33

Случай с физруком переполнил чашу директорского терпения, и Марат Тулпарович устроил после традиционного пятничного совещания суд на Эткиндом. Помимо директора и обвиняемого, присутствовали завуч по воспитательной части Элина Фаритовна, учителя-предметники и мама Ашера, дородная женщина, компенсирующая бесцветность облика броской помадой и тушью. Марат Тулпарович, взявший слово, предстал в новом амплуа едкого обличителя.

– Все мы здесь сегодня собрались, чтобы обсудить плохого мальчика, – с ледяным сарказмом начал директор. – Плохого мальчика Ашера, который считает, будто достоин особого внимания. Мама нашего почетного гостя по неясным причинам не научила его хорошим манерам. Мама не довела до ума, что нужно уважать учителей и других ребят. Теперь мы видим бесконечные жалобы на ее сына. – Директор потряс в воздухе пачкой докладных, которых накопилось изрядно.

Роман настолько привык, что Марат Тулпарович изъясняется сухим языком, на казенный лад, что чуть не прыснул.

Директор произнес сокрушительную уничижительную речь, вкрапляя в нее выразительные цитаты из докладных родителей и учителей. Адвокатский спич матери уступил директорскому по накалу и яркости. Мама оправдалась тем, что отец живет в Израиле, а она работает до глубокой ночи и не в состоянии контролировать сына в течение целого дня.

Затем выступили учителя. Роман обнаружил, что другие, как и он, тушуются неизвестно почему и не выдают всего, что накипело. То ли вид подростка, вжимавшегося в стул, то ли тяжелая доля матери-одиночки, то ли сама нарочитость обстановки – что-то определенно давило. Габбас Юнусович нетвердым голосом рассказал, как он обижен и как ему грустно теперь перешагивать порог спортзала и школы вообще. Фания Гиниятовна по математике и Вера Семеновна по географии сместили акцент на неуспеваемость, отделавшись общими фразами, как важно образование и почему нельзя запускать учебный процесс. Роман, к своему стыду, почти повторил за ними.

– Что вы скажете, Максим Максимович? – спросил директор.

– Много мы с ним возимся, – отозвался англичанин. – Слишком много. Мягкие мы. Из ребенка растет настоящий бандит, в то время как мы всерьез разглагольствуем о неусвоенных темах и тетрадях без обложек. У мальчика срывает крышу от собственной безнаказанности. Сегодня он унизил одноклассника и послал педагога. Что завтра? Готова ли его мать к тому, что сын станет преступником, который никого в грош не ставит? Включая ее саму. Или она думает, что все образуется и школа подкрутит гайки где надо?

– Спасибо, Максим Максимович, – вмешался директор.

Эткинд-старшая не отреагировала.

– Не образуется, милочка, – добавил англичанин. – Мальчика воспитывать необходимо. У Елисеевых восемь детей – все порядочные. У вас один и уже упырь полный.

– Довольно, Максим Максимыч, – сказал директор жестче.

– Я закончил.

По итогам было постановлено, что при рецидиве Эткинда ставят на учет в полицию и школьная администрация пишет заявление в органы опеки. Мать Ашера обещала следить за сыном и заняться поведением и оценками.

Направляясь в тот день домой, Роман столкнулся с Максимом Максимычем, нервно курящим во дворе школы.

– Поверь, Павлович, будь моя воля, застрелил бы упыря хоть сейчас, – сказал Максим Максимыч. – Рука бы не дрогнула. Навидался я таких. Как взрослеют, либо сбиваются в стаю, либо превращаются в аморальных типов. То есть при любом исходе отравляют существование всех, кто вокруг.

– Как с ними бороться? Без расстрелов, имею в виду.

– Я бы в одиночную камеру сажал пожизненно. С одной стороны, накладно для государства, а с другой – сигнал для всех, кто плохо себя ведет. Еще вариант: прятать в дурку и колоть препаратами до овощного состояния.

– Жестоко, – сказал Роман. – Я имею в виду легальные методы. Как законно с такими бороться?

– Да никак. – Максим Максимыч вдавил окурок в кирпичную стену. – Механизмов нет. Учет в полиции – фигня. Более хлопотно для школы, чем для ученика. Отчеты регулярные, характеристики. С органами опеки тоже возня. В вечернюю школу берут с пятнадцати, и сбагрить туда паршивца – целое искусство. Без подписи родителей в вечерку не примут. Мать может запросто заявить, что ее сокровище имеет право учиться с остальными детьми, и все будут вынуждены терпеть негодяя до конца девятого класса.

– И никаких лазеек?

– Колония. Если совершит ощутимое преступление. Машину угонит или подрежет кого-нибудь. Только из колони он выйдет отпетым отморозком. Так называемые исправительные учреждения, детские и взрослые, ведь не исправляют. В тюрьмах и колониях бандитская шваль обучается злодейским премудростям и набирается опыта. Поэтому я за одиночные камеры и смертную казнь.

Заполняя вечером электронный журнал, Роман ударился в размышления. В идеале учитель должен обладать недюжинным педагогическим талантом, чтобы раз за разом доходчиво доводить до каждого учебный материал и заставлять заниматься закоренелых двоечников. Быть благожелательным, так как ребенок – существо с хрупкой психикой.

Как реагировать Роману, если кто-нибудь его пошлет или плюнет в его кабинете? Писать докладную? Проще приобрести муляжный маузер и носить его в кобуре за поясом.

Шутки шутками, а решения вопроса Роман не придумал.

Тернистый путь в трамвайный парк

Когда Роман всерьез размышлял над тем, чтобы нарушить условия программы и выведать у Артура Станиславовича сведения насчет расхваленного информатиком интернет-проекта, решение по деньгам возникло само собой. Илья из Барнаула, ученик по скайпу, сказал, что два его друга также изъявили желание подтянуть русский язык.

– Твои одноклассники? – спросил Роман.

– Нет, они из Новосиба. Мы на игровом форуме зафрендились.

– Вот как.

– Роман Павлович, а вы играете в «Ворлд оф Тэнкс»?

– Мне и на работу времени не хватает порой.

Роман слышал истории, как оголтелые фанаты онлайн-игр наподобие «Доты» и «Танков» сутками не отрывались от монитора, подкрепляясь в лучшем случае бананом, который заботливый товарищ из реального мира всовывал в руку геймера.

– А в другие игры?

– Раньше. Давно бросил.

– Какие больше всех нравились? «Сапер», «Паук» и «Косынка»? – сыронизировал девятиклассник.

– Почему же. «ГТА Вайс Сити», «Контр Страйк», «ФИФА 2004».

– Вот вы динозавр, Роман Павлович!

– Я помню «Виндоуз 98». Там впервые стал доступен спящий режим.

– Невероятно! Я обязательно дам ваши контакты друзьям, которые заниматься хотели. У меня, кстати, пока пятерка намечается за четверть. И по русскому, и по литературе.

Роман почувствовал странную гордость от осознания того, что он застал «Виндоуз 98». Понятно, почему многие взрослые с упоением перечисляют милые сердцу явления из детства: мороженое по шесть копеек, граненые стаканы в автомате с газировкой, подгоревший хлеб из советского тостера «Сейм». Письма в конвертах, куда без них.

Причастность к утраченной действительности и знание тонкостей ушедшей эпохи дарило ощущение богатого опыта за плечами. Прожитые годы на мгновение расцвечивались и казались незряшными, если можно так выразиться. Распространение интернета лишь усиливало возрастные и поколенческие разрывы, делало их более выпуклыми и заостренными.

Как обычно, поделиться соображениями Роману было не с кем.

Влад и Кирилл, приятели Ильи по игровому форуму, вышли на связь без промедления и начали занятия. Ежемесячный достаток Романа увеличился почти на пять тысяч. Воодушевленный этой новостью, он дождался первого перевода на банковскую карту, заказал пиццу «Маргарита» и купил две банки темного «Козела». Настоящего, из Чехии.

По наблюдению знаменитого островитянина, внезапная радость, как и скорбь, ума лишает. Покончив с пиршеством, Роман принялся тиранить губную гармошку, извлекая из нее звуки, какие отвадили бы и черта, вздумай он явиться по душу молодого учителя. Когда музицировать надоело, проснулась потребность творить добро. Роман задал «ВКонтакте» поиск свежеиспеченных именинниц от 18 до 22 лет по всей России. Наиболее симпатичные девушки из Череповца, Ростова, Магнитогорска, Иркутска и не менее прекрасных городов удостоились роскошных поздравлений от Дьюлы Грошича, вратаря золотой сборной Венгрии.