Возвышение на краю империи (СИ). Страница 3

Всё, что у меня останется — искусство убивать.

Без всякого там читерства.

И да, все каббалистические вставки, кроме аккумуляторных, перестанут работать. И сделано это будет простым нажатием кнопки, у которой сейчас держит палец мой человек.

Как говорится, жребий брошен.

Включай.

Меня отрезало от собственных подчинённых.

Стены и потолки вернули себе таинственную непредсказуемость. Реальность перестала быть для меня удобной и податливой. Я больше не имба. Не могу превращаться в тень или делать бесплотным оружие противников. Если меня убьют — умру.

Что ж, в этом есть своё очарование.

За прошедшие тысячелетия я утратил вкус к жизни. А в этом мире вдобавок обрёл сверхспособности. И вот, знакомая лотерея. Ты или тебя.

Проверяю непрерывную циркуляцию.

Не работает.

Я больше не ощущаю ки.

Прохожу мимо зеркала — теперь меня видно. Потому что иллюзион и комбез Михалыча не функционируют без магической подпитки. Минус ещё одно преимущество. Я больше не часть интерьера, не солидный английский джентльмен, не шкаф и не лестничное ограждение. Я — пятнадцатилетний пацан. С тростью в руке, которая ничем не отличается от обычной палки. Разве что лёгким, едва заметным изгибом. Меч, которым я пользуюсь, ковали вьетнамцы. Поэтому рукоять не выглядит, как рукоять. Гарды или цубы не предусмотрено. А вот лезвие… я ещё не встречал материала, который оно не могло бы разрезать.

Оказавшись на площадке второго этажа, я замер.

Прислушался к звукам дома.

Между прочим, я теперь и слух не могу усилить.

Тишина мне не понравилась от слова «совсем». И если индонезийцы с рептилоидами умеют перемещаться бесшумно, то мистер Джонс подобными навыками не обладает. И он, по логике вещей, уже должен заподозрить неладное.

Поднимаюсь ещё на пару пролётов.

Лестница, ведущая на мансардный этаж, совсем узкая. Кажется, стены можно зацепить плечами, если ты достаточно развит физически. Ступеньки крутые, деревянные. Вот только ни одна дубовая половица не скрипнула под моей ногой. Навыки не пропьёшь.

Выглядываю в коридор.

Чисто.

Вездесущие дубовые панели, ковровая дорожка, по три двери справа и слева. В простенках между дверями висят картины — что-то абстрактное и запредельно концептуальное. В потолок вмонтированы квадратные лампы дневного света.

Перебрасываю трость в левую руку.

Иду прямо, к третьей двери слева.

Коридор упирается в арку, за которой расположилась запасная лестница. Насколько я знаю, это путь к слугам и охранникам. Внизу располагается чёрный ход, оттуда можно попасть во двор, к припаркованным автомобилям. И да, арка снабжена мощной решёткой, которую не видно с набережной. Решётка работает по принципу распашных ворот на сервоприводах, поэтому во двор кто попало не проникнет.

А вот с той стороны по лестнице может подняться кто угодно.

Когда в проёме нарисовался человеческий силуэт, я замер от неожиданности. Мои подчинённые хорошо провели зачистку, этого просто не может быть!

Оказывается, может.

На меня в упор смотрел криокинетик, до этого дежуривший у парадного крыльца. Вот кого я по-настоящему не люблю — всех этих ушлёпков, умеющих замораживать или жечь на расстоянии. Вот только сейчас у мужика проблема. Я вижу, как он напрягается, искренне не дорубая, что происходит.

— Сюрприз, — оскалился я.

Криокинетик в доме с блокированными энергетическими потоками — это всего лишь человек.

Мужик не растерялся. Выхватил из-за пояса что-то кривое и острое, метнул и сорвался с места. Хороший приём. Противник не понимает на что реагировать — движение железки в воздухе или действия врага. Прокатило бы с простыми мечниками.

Я выхватил меч из ножен и одним взмахом отбил летящую смерть.

Охренеть.

В меня только что метнули африканскую «молнию». Или что-то подобное. Оружие разложилось уже в полёте, приняв форму буквы «Y». И выдвинуло из себя дополнительные полумесяцы.

На возврате я полоснул криоса мечом по ноге, упав на одно колено. Топор, которым он собирался раскроить мне череп, с треском врубился в картину неизвестного художника. Пляшущие треугольники, ага.

Мужику сильно не понравилось отсутствие левой ноги.

Что поделать — клинок у меня острый.

Вывернув кисть, я взмахнул рукой наискосок, вспарывая криоса от бедра до подбородка. Всё это время я держал меч обратным хватом, в лучших традициях азиатских мастеров.

Кровь, кишки, рас…

Ну, вы поняли.

Поднимаюсь на ноги, смахиваю кровь с лезвия и, переступив через изуродованное тело, иду к кабинету большого босса. Самое неприятное в этой истории — я не знаю, что меня ждёт.

За дверью тихо.

Поворачиваю ручку — заперто.

А ведь логично. Я не смогу просочиться сквозь полотно, так почему бы просто не спрятаться в комфорте и уюте? Надеюсь, британец не плетёт верёвки из простыни, чтобы спуститься на улицу…

Взмах клинком.

Меч Старшей Рептилии вспарывает древесину почище хирургического скальпеля. А заодно рассекает невидимые ригели.

Пинком распахиваю дверь.

Иезекииль Джонс стоит посреди кабинета с тростью в руке. Пиджак снял, рукава рубахи закатаны. Мебель раздвинута по углам комнаты.

— А вот и наше юное дарование! — расплывается в хищном оскале мой противник. — Легендарный Кромсатель!

Кабинет достаточно просторный, но это мансарда. Потолок скошен, единственное окно смотрит в небо. По которому, как я уже отмечал, бегут облака. Британец встал таким образом, чтобы моё правое плечо было повёрнуто к скосу. А это, как ни крути, ограничение манёвра.

Джонс выхватил из трости прямой клинок.

Оружие напоминало шпагу с рукоятью в виде головы грифона. Я отметил про себя, что остро наточённый «клюв» птицы вполне может нанести ущерб, если ударить им в глаз или висок.

Я перевёл меч с обратного хвата на прямой.

Зачастую я использую обратку в тесных помещениях, когда нужно спрятаться или не светить оружием лишний раз. В настоящем поединке с длинными клинками такое не прокатит. Во-первых, вы сокращаете поражаемую зону на опасной дистанции до четырёх метров. Во-вторых, не можете защитить себя даже от простейшего укола. А мой противник будет именно колоть — я вижу это по классической фехтовальной стойке. И да, резать я бы смог, а вот рубить — хрен там.

Джонс сделал пробный выпад.

Я парировал.

— Функционал Абсолюта тебя, похоже, не интересует, — заметил мой противник.

Игнорирую.

Джонс снова щупает мою защиту, на сей раз метит в бедро. Отвожу без особых усилий и тут же выбрасываю руку с ножнами. Британец уклоняется, продолжая держать в поле зрения мой меч.

Сходимся, обмениваемся новыми ударами.

Звенит сталь.

У Джонса есть небольшое преимущество по длине клинка, и он заинтересован в увеличении дистанции. Мне нужно подойти ближе, чтобы рубить и резать.

Поединок был интересным.

Британец сконцентрировался на быстрых перемещениях, ложных выпадах, уколах в голову и корпус. Мне приходилось не только парировать, но и уклоняться. И да, мой враг был в отменной физической форме. А кроме того, он явно специализировался на шпагах и рапирах, что делало его неприятным оппонентом.

Вот только было одно «но».

Опыт.

Резко сместившись вперёд и удерживая меч двумя руками, я вычертил размашистую дугу и резанул британца по руке. Это был точный, выверенный до миллиметра удар.

Оружие выпало из пальцев Джонса.

Рукав закатанной рубашки быстро пропитывался кровью.

— Мордой в пол, — рявкнул я, приставив остриё меча к горлу противника.

Нет, я его не собирался убивать.

Пока.

Стрельнув в меня ненавидящим взглядом, Иезекииль Джонс опустился на колени, прижимая раненую руку к груди. Резанул я его основательно, вспоров не только мышцы, но и частично задев кость. Удивительно, что он всё ещё держится.

Кровь заливала ковёр.

Я толкнул Джонса ногой, опрокидывая на живот.

— Хорвен!