Перекресток воронов. Страница 6

Массивная дверь распахнулась и в дверном проеме возник плечистый охранник с челюстью размером с булку хлеба. Какое-то время он мерил взглядом ведьмаков. Затем отступил, освободил им проход, приглашая внутрь.

Хольт, явно не впервой, без напоминания сбросил со спины оба меча и отдал охраннику. Геральт поспешил поступить аналогично.

Разоружившись, они вошли в освещенную несколькими лампами прихожую. Геральт с трудом перевел дух; прихожая была перенасыщена запахами духов и благовоний. На стене висела вторая нарисованная на картине сирена. Такая же сисястая. Надписи не было.

– Господин Престон Хольт, – поздоровалась, входя, женщина.

– Госпожа Пампинея Монтефорте. – Хольт поклонился. Геральт поклонился также. И захлопнул рот, который только что открылся сам. От восхищения.

Не знакомый с искусством женской моды, Геральт не мог знать, что черное платье Пампинеи Монтефорте сшито из прозрачного шифона, муслина и крепдешина. Не знал также, что требуется большое мастерство, дабы пошить платье так, чтоб закрывало открывая. И наоборот.

И еще Геральт не знал, что такое квинтэссенция женственности.

Но какая разница, что он не знал, когда просто видел ее.

– Юноша? – Пампинея Монтефорте ослепительно улыбнулась, взметнув бурю каштановых волос.

– Его имя Геральт. Молодой адепт ведьмачьего искусства.

– Я надеюсь, – тембр голоса Пампинеи несколько изменился, – что адепт сей не был сюда приведен… С целью отметить, так сказать, ритуал перехода? Я обязана напомнить господину Хольту, что в «Лорелее» ничего не изменилось. В «Лорелее» ни господин Хольт, безусловно, крайне нам дорогой и милый, ни любой другой ведьмак обслужен быть не может. Поскольку…

– Поскольку, – мягко прервал Хольт, – другие клиенты могли бы отказаться от девушки, к которой до этого прикасался ведьмак. Но, конечно же, я помню об этом, дорогая Пампинея, и в голову бы мне никогда не пришло нарушать здешние правила. Я сюда явился никоим образом не как клиент, но исключительно с целью встречи со знакомым и деловым партнером. Тимур Воронофф. Он дал мне знать, что будет здесь, и договорился о встрече. В гостях ли он у вас сейчас?

– В «Лорелее», – Пампинея надула пухлые губы, – в принципе не принято делиться информацией о наших клиентах. Независимо от того, договорились ли они с кем-то или нет. Однако принимая во внимание известные мне особые отношения с господином Вороноффом… Могу проинформировать, что вы, господа, очевидно разминулись. Господин Воронофф был здесь неделю назад. Провел несколько дней, явно ожидая договоренной встречи. Не дождавшись, покинул Спинхэм. Сейчас он наверняка уже у себя, в Бельвуаре.

– Стократно благодарим. – Хольт вновь поклонился, жестом велев поклониться и Геральту. – Примите наше почтение…

– Господину Хольту, – понизила голос Пампинея Монтефорте, – как мне известно, знаком тайный вход в «Лорелею», в задней части здания. Вход для гостей… особых… И тайных. Так что если бы господа ведьмаки изъявили желание на угощение… И специальные услуги…

– Сожалею, – ответил Хольт к огромному огорчению Геральта. – Но время не терпит и дела зовут. Может быть, в другой раз.

Когда они вышли, Геральт собирался высказать Хольту свое неодобрение. Но не успел.

Со стороны ближайшего колодца до них долетели голоса. Высокий женский визг и пропитой баритон мужчины. Геральт сразу двинулся в ту сторону. Прежде чем Хольт ухватил его за рукав, он успел увидеть картину происходящего. Огромный мужик с брюхом, что вываливалось из-за пояса штанов, лупил палкой корчащуюся у его ног женщину. Женщина визжала, а мужик лупил.

Геральт уже было бросился в бой, но Хольт оказался быстрее, даром что калека. Подлетел, схватил мужика за плечо, рванул.

– Ты чего еще тут приперся? – заревел мужик. – Я тебя сейчас…

Он взметнул палку и изготовился к удару. И тут произошло нечто, полностью выпавшее из зрения как Геральта, так и уже начинающих сбегаться зевак. Невзирая на хромую ногу, Хольт извернулся в молниеносном полуобороте и на миг вошел с противником в контакт – из которого тот вылетел словно из пращи, треснулся головой о цоколь колодца и растянулся на мостовой.

– Ай! – закричал Хольт. – Человек упал! Человеку плохо! Помогите ж ему, добрые люди!

Добрые люди стояли, пялились и не особенно торопились прийти на помощь. А оба ведьмака быстро удалились.

И никто их не задержал.

Глава четвертая

– Что такое, юный Геральт, отчего мы нос повесили? И молчим так недовольно? Оглядись. Вокруг весна, на вербах сережки, птички запели, ручеек тихонько журчит. Из деревни сельским хозяйством тянет. То бишь прокисшим молоком и говном. А ты вместо того, чтоб с природой радоваться, весь такой без настроения. И с чего бы это?

– В животе у меня бурчит. Могли б мы и остаться там, в Спинхэме. Съесть чего-нибудь… Та дама приглашала же нас…

Престон Хольт хмыкнул.

– Подозреваю, что не обеда тебе жаль, а забав с девочкой из «Лорелеи». Придет и для этого время, обещаю, еще не раз и не два Пампинея Монтефорте примет нас в секретной пристройке к заведению. И наверняка найдется среди ее девочек какая-нибудь смелая. Но сейчас я хотел бы как можно быстрее попасть домой, в Рокамору.

– Откуда такое название, Рокамора?

– Не знаю. Я купил имение вместе с названием.

Престон Хольт, как он пояснил Геральту, двигался от самой столицы вместе со строящейся Великой Дорогой, что должна была связать Каэдвен с Хенгфорсом, а дальше с Ковиром и Повиссом. Вырубка чащи будила чудовищ, притягивало их также и скопление людей. Подрядчики были склонны оплачивать охрану, так что для ведьмака было много работы и выгодных заказов. Четыре с лишним года назад, однако, когда стройка еще не дошла до границ Верхней Мархии, случилось несчастье. В бою с меганеврой, которую все же удалось победить и убить, Хольт получил серьезные травмы, в том числе сложный перелом ноги. Этот случай сильно подкосил ведьмачью карьеру Хольта. После этого он купил небольшую усадьбу Рокамора и ушел на покой.

– Иногда я все же принимаю заказы, – признался он Геральту. – Воронофф выбирает для меня чудищ полегче, и я снова отправляюсь на большак. Но на сей раз я отправился на север специально, чтобы повстречаться с тобой. Я уже побывал там в феврале, многим представился, подрядчикам с Великой Дороги, войту, солдатам. Согласись, эти знакомства принесли свои плоды.

– Кто таков этот Воронофф? Ты спрашивал о нем ту даму…

– Пампинею Монтефорте. Бордель-маман. И даму, а как же, на всю рожу даму. Тимур Воронофф же является моим агентом.

– Та госпожа Пампинея говорила, что вы разминулись. Что он вернулся в… в Бельвуар? Но мы туда не едем?

– Нет. Нам не по пути. Мы едем на юг, королевским трактом. А Бельвуар на западе.

– А этот агент… Чем он, собственно, занимается?

– Узнаешь в свое время. Если, наконец, примешь решение относительно моего предложения. Как? Не надумал еще? Можем об этом поговорить?

– Попозже, может быть.

– Как хочешь. Поторопи коня.

В живописной долине среди грабов, ивняка и ольхи виднелись крыши. Лениво тянулся дым из трубы. Хольт поднялся в стременах.

– Ну вот мы и дома.

– Ну, точнее, – пробурчал Геральт, – это ты дома.

– И ты тоже. Если согласишься на мое предложение.

– Если.

– Ох и трудный же ты экземпляр. Ну что ж, въезжаем.

В окруженную частоколом Рокамору въезжали через ворота, ведущие на площадь. Там стояла собственно усадьба, солидное здание из сосновых бревен, крытое крутой тростниковой крышей. Рядом располагались складской домик-лямус, конюшня, амбар, колодец, голубятня, баня и несколько сараев.