Несмеяна для босса (СИ). Страница 14
Чувствую легкий трепет - всё-таки дорогущие, плюс чужая семейная ценность. Раритет какой-то, наверное.
Да, именно ощущение чего-то раритетного и эксклюзивного исходит от красивого шахматного ларца с блестящей золоченой гравировкой на внутренней стороне. Буквы все очень мелкие, но если хорошенько присмотреться, то можно разобрать надпись: “ Батянин Борис Иванович ”. Полное имя… моего настоящего родного деда.
- Нравится? - глубокий низкий голос Батянина, уже завершившего разговор, заставляет меня быстро очнуться от сентиментальных размышлений.
- Да, это потрясающий экземпляр, - искренне признаюсь я. - Никогда такими красивыми шахматами не играла.
- М-м… сама научилась или помог кто-то?
- Друг научил, - я улыбаюсь, вспомнив недавнюю метаморфозу своего пожилого товарища в парке из-за таинственной бабули. - Всю жизнь в шахматы играет, хотя уже фактически пенсионер. Он для меня всё равно что дедушка.
Батянин не выглядит удивленным, как будто такого ответа и ожидал. А спрашивал просто, чтобы сравнить с моей версией. Ну да, у него, наверное, уже давно целое досье обо мне и моих интересах имеется.
- Как дедушка, говоришь, - зачем-то повторяет он и задумчиво смотрит на свои шахматы. - Значит, учил тебя от души.
Я тоже снова прилипаю взглядом к именной гравировке. И, неожиданно для себя самой, рискую поинтересоваться:
- Андрей Борисович, а-а… ваши родители оставили вам эти шахматы сами или это… память о них?
Он смотрит на меня молча, кажется, чуть ли не целую минуту, прежде чем соизволить дать ответ. И за это время у меня чуть душа в пятки не проваливается из-за опасения, что я слишком далеко зашла в своей фамильярности.
- Это память о покойном отце. А мать еще жива, - и не слишком охотно добавляет: - Но она ни с кем не общается. Много лет уже нездорова.
Я потрясенно моргаю.
Слишком удивительным оказалось узнать такие подробности от того, кто, как я слышала, не обсуждает личные темы даже со своими проверенными партнерами по бизнесу. Зато курьеру а-ля “засланному казачку” вдруг решил сделать скидку на дерзость…
Любопытно. Очень любопытно.
А может, он уже того..? В курсе нашего родства?
Глава 16. Быть полезной против воли
Батянин уезжает в командировку на следующий день вместе с Короленко.
К этому времени я уже имела смутное представление о том, как обстоят дела с текущим графиком его задач. И знала, что после недавних разборок с какой-то подозрительной банковской компанией «Барсогоры» корпорация Сэвэн плотно взялась не только за налаживание более надежных связей в кавказском регионе, но и снова обратилась к идее расшириться на фармацевтический сектор.
Включая возвращение к сорванным когда-то переговорам с упрямым эксцентричным гением медицины - нейрохирургом Злодичем. Именно с ним два года назад Артур Короленко так и не встретился из-за вмешательства Германа.
Я слышала, что за прошедшее время гениальный доктор достиг небывалых высот в карьере. А это означает, что переговоры с ним могут затянуться на неопределенный срок. Из-за его логично возросших запросов по взаимовыгодному сотрудничеству.
Что ж, мне же лучше. Если командировка Батянина и Короленко будет долгой, то я смогу какое то время ходить на работу спокойно и не дёргаться...
Увы, надежда оказывается пустой мечтой, потому что Герман не дает мне возможности расслабиться.
Вскоре после отъезда своих конкурентов он вызывает меня к себе и объявляет желчно:
- Пока что я от тебя не вижу много толка, Яна. Все переговоры, которые мне удалось подслушать с твоей помощью, и копии документов - это сплошная вода с нулевой ценностью и жалкий мусор. В связи с этим... у меня большие сомнения в твоей благонадежности!
Я изо всех сил стараюсь сидеть спокойно, хотя нервное напряжение пронизывает каждую клеточку тела.
Слышать претензии от такого непредсказуемого и аморального человека, как Герман, страшновато. Мягко говоря. Особенно когда сидишь в задымленном кабинете в окружении Мрачковской охраны, следящей за каждым твоим движением.
Уверена, стоит Герману только глазом моргнуть недобро, как они накинутся на меня всей сворой и выполнят любой его приказ. Вплоть до жестокого убийства.
И неважно, что многие из этих людей знали меня еще девочкой в этом доме. Это не имеет никакого значения в их криминальной системе координат. Тем более, что некоторые лица уже сменились и кажутся незнакомыми.
Например, бесстрастный азиат с пугающе неподвижным лицом. Бейбарыс его зовут, кажется. Новый так называемый «решала особых вопросов» Германа.
- Но что еще я могу сделать? - выдавливаю из себя, стараясь говорить с вразумляюще-расстроенными интонациями.
Сегодня Герман снова в отвратительном и оттого очень опасном настроении. Впрочем, это уже его обычное состояние в последнее время.
- Ты знаешь, что, - огрызается он и чуть ли не по слогам выплевывает: - Быть полезной! Для меня, а не для других! Ты знаешь меня, Яна. Не будешь полезной мне в своем вонючем «Сэвэн»... значит, будешь полезной в другом важном деле! Займешься прямыми женскими функциями и родишь мне ребенка от Глеба.
Я покрываюсь холодным потом отвращения и неприязни. Как всегда, при упоминании жирного мрачковского брата-извращенца.
- У меня ведь никогда не было особого опыта в корпоративных войнах, Герман, - торопливо возвращаю его мысли в прежнее русло. - Может, у тебя найдутся еще какие-нибудь идеи о том, что еще полезное для тебя мне следует сделать?
Мрачко поднимается с кресла и подходит ко мне, глядя с неоднозначной хитринкой в сощуренном взгляде. Высокие залысины на его массивном лбу масляно блестят, создавая впечатление начисто выбритой головы.
- М-м... пожалуй, ты действительно можешь сделать кое-что реально полезное. На все сто процентов, - он небрежно набирает какой-то текст на экране своего телефона и протягивает мне. - Прочитай это вслух, с выражением, и не задавай лишних вопросов. Потрудись уложиться в тридцать секунд. Готова?
Я смотрю на коротенький текст, уже подозревая какой-то подвох, но возможности его осмыслить у меня нет.
- Да...
- Тогда начинай, - Герман демонстративно тыкает кнопку секундомера. - Время пошло.
Напряженно уставившись на загадочное сообщение, я быстро тараторю:
- Извините, у меня очень мало времени. Я не знаю, что делать. Ужасно запуталась, не очень понимаю, что происходит, но только что узнала кое-что очень-очень важное. Хочу поскорее вам рассказать, пока не поздно, но не по телефону. Скину свой адрес в смс. Это касается и вас, и меня, и... корпорации...
На последнем слове я спотыкаюсь. От запоздалой ужасной догадки у меня дыхание перехватывает. Потому что только сейчас я замечаю моргающее окошко включенного диктофона на экране.
Это сделано явно для какой-то новой интриги. С моей дурной помощью! Неужели голосовое сообщение будет отправлено Батянину, чтобы заманить его в ловушку, когда он вернется?.. Или для Короленко? Из-за спешки, с которой оно было зачитано, звучание кажется испуганным и оттого вполне натуральным!
Боже мой... я только что собственноручно приняла участие в создании западни! Надо как-то предупредить их об этом...
Герман с довольным видом забирает у меня свой телефон.
- Умница. Но это еще не всё.
- Еще не всё? - потерянно переспрашиваю я на автомате.
- Да, моя девочка, - с какой-то нехорошей мягкостью соглашается он и кивает азиату. - Бейбарыс, давай. Только аккуратно, не навреди моей малышке.
Я испуганно оглядываюсь на азиата с бездушной физиономией и делаю попытку подняться со стула.
- О чем ты... а-а-а!
Быстрый и крайне болезненный удар обрушивается на мое плечо, швырнув меня с кресла на пол, как беспомощного котенка. А затем следует серия новых ударов. В виде легких, но очень унизительных оплеух по щекам.
От неожиданной боли я не могу удержаться от первого громкого вскрика и жалобного поскуливания. Пытаюсь увернуться, вертясь на полу, и взахлеб бормочу: