Несмеяна для босса (СИ). Страница 13

Именно поэтому я просто тихо жду, когда они пройдут мимо.

- ...ты не можешь так просто отказаться, брат, - агрессивно напирает Рустам. - Убудет с тебя, что ли, объявить помолвку хотя бы на время, чтобы все успокоились уже? Девочка совсем потеряла покой и сон, руки уже грозится на себя наложить! Пусть порадуется статусу невесты пару лет, а там, глядишь, или ты остепенишься, или она на другого глаз положит...

- Я никогда не давал ей повода на такие надежды, - раздраженно отвечает голос Короленко. - Не собираюсь заниматься враньем и брать на себя ответственность за чужие фантазии.

- Хоть поговори с ней еще раз, объяснись, - вкрадчиво влезает Дибир Агаев. - Уважай наши старания. Приехали, попросили лично, потратили время... Тебя ведь сейчас днем с огнем не сыщешь в собственном офисе, зачастил ты что-то в главный!

- Говорил уже раз, хватит. Такое болтовней не лечится. Чем меньше Сара будет со мной общаться, тем быстрее выкинет свою трагическую чушь из головы.

Рустам все еще не сдается.

- Тебе что, совсем плевать на нее?..

- Не плевать. Именно поэтому я и не собираюсь поощрять ее фантазии общением.

- Но она...

- Разговор окончен, - отрезает Короленко. - Мне надо к командировке готовиться, а не чесать языком. Всего хорошего.

Наступает тишина. Но я слышу в ней тихое нервное постукивание чьего-то ботинка.

Видимо, Короленко уже ушел, потому что спустя бесконечно долгие несколько секунд раздается хмык Рустама:

- Сара изначально была слабым вариантом, отец. Она всё равно была бы не способна повлиять на его решения.

- Как знать, - не соглашается Дибир Агаев. - Если отношения переходят в семейные и постельные, многое меняется в этой жизни... Ну да ладно, уже не важно. Что ж, по-хорошему племянник, значит, дружить с нами не хочет. Значит, придется брать его под контроль по-плохому. Как сказал Герман Юрьевич.

Глава 15. Перед отъездом

Больше ничего толкового подслушать не удалось.

Рустам, правда, заикнулся было прокомментировать что-то еще по поводу отцовского заявления. Однако Дибир Агаев тут же шикнул на него и напомнил, что они находятся в главном офисе «Сэвэн», а не у себя дома. После чего сын резко заткнулся, и оба молча ушли.

Судьба Короленко не могла меня не обеспокоить в этот момент.

Не из-за невесты, которую ему навязывают, вовсе нет. Воспоминания о Саре вообще меня не трогали и никакой ревности я к ней не испытывала. Потому что какая ревность может быть к хоть и подросшей, но избалованной до ужаса девчонке, которую и сам Короленко теперь сторонится?..

Моя тревога совсем по другому поводу.

Что именно намерен предпринять Герман, чтобы взять моего бывшего босса «под контроль»? Я ведь в курсе его беспредельно-криминальных методов... а учитывая, что понятия «подконтрольный» и «Артур Короленко» фактически несовместимы, то перспективы вырисовываются довольно страшные. Убийственно страшные!

Совсем распереживавшись, стою и кусаю губы до боли.

Что делать, что делать...

Дверь архива приоткрывается, заставив инстинктивно отшатнуться назад во избежание столкновения с моим носом.

- ...Эй, как там тебя... Ян! - заглядывает внутрь главная администраторша первого этажа. - Генеральный только что звонил, спрашивал, где ты. Ничего конкретного не сказал, но лучше тебе подняться. Андрей Борисович просто так никогда ничего не делает.

Даже одно звучание этого имени придает мне сил. Не знаю, почему, но я испытываю к нему невероятно глубокое доверие на подсознательном уровне. И мне всегда кажется, что он способен решить любые проблемы. Эдакая странная, забавная уверенность в духе детской песенки «Папа может, папа может всё, что угодно...»

Жаль только, что этот папа ни сном, ни духом о своей дочке не ведает. Ну да ладно. Главное - что он вообще на свете есть.

Киваю администраторше и, воодушевленная собственной верой в Батянина, энергично направляюсь наверх.

Как и было сказано, никаких конкретных дел для меня не нашлось. Генеральный директор «Сэвэн» сидит в кресле, лениво подперев кулаком щеку со шрамом, и разглядывает доску с шахматными фигурами. Похоже, играет партию сам с собой.

- Брать под контроль по-плохому? - задумчиво повторяет он, выслушав меня. - Дибир Давидович так и сказал?

- Да, дословно.

- Ладно... - Батянин плавным движением отправляет черного шахматного коня пастись в тыл к белым фигурам и чему-то усмехается. - И чего людям спокойно не живется? Тогда возьму его, пожалуй, в столицу с собой. Под контроль, как он любит.

Я неловко мну руками края своей одежды.

- А... вы уверены, что Артур Георгиевич будет в безопасности рядом с ним?..

Мой вопрос заставляет Батянина внимательно на меня посмотреть.

- Переживаешь за него?

- Ну... как бы да, - я очень стараюсь говорить серьезным деловым тоном, но получается так себе. - Всё-таки работала на него когда-то. Не чужие уж люди.

Побарабанив пальцами по столу, он отодвигает наконец от себя шахматную доску. Как будто полностью потерял интерес к собственной игре. А затем небрежно спрашивает:

- Артур тебя не беспокоил в последнее время? Я имею в виду - тебя настоящую. Там, где ты живешь.

Я немного колеблюсь, прежде чем ответить. В итоге делаю это в целом хоть и правдиво, но с аккуратным умолчанием. Не хочу, чтобы из-за меня у Короленко с генеральным директором “Сэвэн” были неприятности по поводу его пьяной выходки на улице.

- Специально нет, не беспокоил, - и озабоченно нахмуриваюсь. - А он что, знает мой новый адрес?

- Знает.

У меня непроизвольно расширяются глаза.

- Но если он знает, то почему тогда до сих пор не…

- Я запретил ему тебя прессовать, - спокойно поясняет Батянин. - Этому есть причины, но рассказывать о них я пока считаю преждевременным.

- Ладно, - я облегченно вздыхаю, а то уж было сердце совсем вскачь пустилось от такой новости.

Причины причинами, а мне гораздо важнее, чтобы моя комнатушка оставалась неприкосновенной. Я так устала от постоянных переездов и ощущения себя “перекати-полем”, а не нормальным человеком! Так стабильности какой-то хочется, сил никаких нет.

- Что касается проблемы твоего бывшего начальника… - буднично продолжает Батянин, - то какое-то время я смогу его держать подальше от головного офиса. Командировок и срочных задач, требующих решения, этой осенью у нас более, чем достаточно. Не без стараний Германа, разумеется… Но имей в виду, зимой у всех наших корпоративных партнеров обычно гораздо меньше поездок, так что встреч с ними не избежать. Твою личность я раскрывать никому не буду. Сама решишь, что с ней делать - это твое право и твоя жизнь, - он наклоняет черноволосую голову набок, и резкие черты его смугловато-хищного лица с глубоким шрамом трогает какая-то неизъяснимо тонкая улыбка. - В обмен на сотрудничество против Германа, естественно…

Я не свожу с него восторженных глаз и слушаю, как завороженная.

Даже не представляю, как выразить всю ту благодарность, которую я к нему испытываю. За один простой и такой жизненно важный шанс, что он подарил. За то, что отнесся так… по-человечески. Ценность такого редкого отношения может по-настоящему понять только тот, кто хоть раз стоял на грани между молотом и наковальней.

- Надеюсь, рано или поздно у меня получится реабилитировать свое имя, Андрей Борисович! - пламенно обещаю я. - Можете на меня во всем рассчитывать.

- Договорились.

Внутренний телефон прерывает нашу беседу звонком. Специально приглушенным, как любит хозяин кабинета. Собеседника практически не слышно, но судя по мирно-спокойной мимике Батянина, это скорее всего круглая тётушка-секретарь, Ирина Константиновна. Только с ней он ведет себя так… ну не знаю… по-домашнему, что ли.

Разговаривая с ней, он кивком указывает мне на шахматы - мол, собери всё. Я послушно раскладываю красивые фигурки по местам, пользуясь возможностью хорошенько рассмотреть их. Такие блестящие, идеально вырезанные из какого-то прочного материала с инкрустацией сверкающих камней, подозрительно похожих на драгоценные…