Арабская ночь. Табу на любовь (СИ). Страница 23

— Ты должен уйти. Немедленно.

Обнимаю себя за плечи, инстинктивно, будто выставляя хоть какую-то защиту.

— Я виноват, Слава. Да, я тебе изменил, — говорит сдавленно. — Но ты не дала мне даже шанса оправдаться. Объяснить.

— Что тут можно объяснять⁈

— Это было лишь один раз. Помутнение. Намеренная подстава. Меня опоили.

— Мне неинтересно, — закрываю глаза. — Замолчи.

— Послушай! — повышает голос. — Тебе все еще больно, значит, ты не разлюбила меня! Да, я устроил все с твоей матерью — сговор, спектакль… Потому что сдыхал без тебя! Не мучай меня больше, Слава, я…

Он осекается на полуслове. Виснет тяжелая пауза.

— Случайная женщина. Подстава, слышишь?

— Ты почти в этом уверен, — повторяю его слова. И понимаю, что ничего не чувствую! Мне все равно! Даже если бы он перетрахал половину города!

— Ты всегда была единственной, кого я любил. Поэтому я и сорвался. Ты не хотела меня понимать.

— Тогда зачем продолжаешь преследовать меня⁇

— Потому что мне нужна ты. Только ты. Разве ты не понимаешь, не видишь, как я тебя люблю? Почему ты такая холодная? Жестокая? — Я такая, какая есть, Андрей? Можешь винить во всем меня. Пусть будет так. Только оставь меня в покое! — вырываюсь, иду в комнату, но он догоняет и резко толкает меня к дивану. Задевает при этом маленький журнальный столик из легкого металла. С него со звоном летит ваза, чашка, разбиваясь вдребезги, книги, и косметика.

Приземляюсь, теряя равновесие. Андрей нависает надо мной, с ходящими желваками, с бешеными глазами. Все тело сжимается от страха, я будто снова оказалась в той самой ночи, когда он избил меня. Когда меня сковало болью и безумным страхом. Я думала, он убьет меня…

— Я знаю, что сделал недопустимое… — его голос стал хриплым. — Я осознаю!

— Уходи! Это все, чего я хочу!

— Эта измена ничего не значит, когда ты уже меня услышишь? Просто срыв! Так бывает! Такого больше никогда не будет! Я клянусь! Я люблю тебя, Слава, черт возьми! Почему ты не можешь меня понять⁈ — он выкрикивает мне в лицо.

Не могу больше слушать все это. Не знаю как, но мне удается подняться на ноги. Я иду к ванной, чувствуя, что вот-вот стошнит. Андрей догоняет меня в коридоре. Снова толкает к стене.

Съеживаюсь, прикрываю лицо ладонями.

— Прекрати…

— Есть у тебя вообще сердце⁈ — кулак со страшной силой врезался в стену возле моего лица.

Вздрагиваю всем телом. Меня парализует. В глазах бывшего — не просто злость. Там абсолютное безумие.

— Нет, — сказал тихо, тяжело дыша. — Я не приму отказа. Не оставлю тебя в покое. Ты моя.

Хватает меня за плечи. Встряхивает как куклу. Воздух перекрывает — я начинаю задыхаться.

— Не смей трогать меня! — горло саднит от криков.

И тут начинает звонить телефон, в сумочке, которую я уронила в коридоре. Андрей рванулся к сумочке, вытащил его. Посмотрел на экран, взгляд сверкает яростью.

— Любовник звонит, да?

— Положи мой телефон!

Андрей сбрасывает вызов.

Поднимает на меня яростный взгляд. Швыряет мобильный в стену рядом со мной.

Съеживаюсь, рефлекторно пряча лицо.

В дверь звонят настойчиво. Мы оба замираем. Стук. Снова трель звонка. Я бросаюсь к двери, она даже не заперта!

На пороге соседка. Неприятная, скандальная особа, которая постоянно чем-то недовольна, жалуется в чате и не дает покоя жильцам. Но как же я сейчас ей рада!

— Я вызвала полицию, так и знайте! Вы на часы вообще смотрите? Безобразие, как орете! Разбудили меня!

— Извините пожалуйста… — от стресса не могу вспомнить имя отчество этой женщины. — Все, Андрей уходит, — добавля ю с нажимом.

— Я вернусь утром, Слава. Мы договорим, — бросает бывший и выскакивает за дверь. А мне хочется обнять эту ужасно склочную старуху. Возможно, она спасла меня от нескольких недель в больнице, потому что я остро почувствовала: бывший находился на той самой грани, за которой — неконтролируемое насилие.

— Вы правда вызвали полицию? — спрашиваю тихо, услышав хлопок двери внизу.

— Нет, но собираюсь. Это просто безобразие, не давать соседям спать!

— Этого больше не повторится!

— Он чего хотел то? На тебе лица нет, — более мягко спрашивает соседка.

— Поговорить.

— Разговор у вас явно не получился.

— Это точно.

— Ладно, я спать пойду. Не шуми больше.

— Обещаю, не буду. Извините еще раз!

Глава 22

Наследник пустыни

— Где мой наследник, Мустафа? — голос шейха Исмаила холоден и тяжел, как камень, обвалившийся с высоты. — Где он, я спрашиваю тебя? Я поручил тебе приглядывать за ним, а ты позволил мальчишке совсем распоясаться! Играть в бизнес, строить замки из песка?

Мустафа слегка склоняет голову, привычным жестом сцепив руки за спиной. Лицо его невозмутимая маска спокойствия, и лишь глаза выдают тревогу.

— Господин, — начинает он, осторожно подбирая слова, словно ступает по зыбучему песку, — ваш сын увлекся проектом. Проявил интерес к коммерции, что всегда было вашим желанием, не так ли?

— Интерес⁈ — шейх Исмаил вскакивает на ноги. — Он играет в непонятную мне игру! Я послал его продать неликвидную недвижимость. От которой лишь головная боль! И что он сделал? — отталкивает от себя чашу с восточными сладостями. — Он продал половину! Половину! Еще и русским! Зачем нам совладелец, Мустафа? Не нашей веры, тем более. Непостижимо. Что это значит?

Мустафа сдержанно кивает. Сейчас не стоит спорить. Только лавировать между штормом эмоций старого льва.

— Господин, вы же знаете, насколько наследник увлекающаяся натура. Это не глупость. Это пыл. Он полон идей. Да, он поступил самонадеянно. Но ведь с этого начинается любое великое дело, не так ли?

Шейх шумно выдыхает. Последний из древнего рода, Исмаил прекрасно знает цену гневу. Когда в этом сила, а когда — слабость.

Юсуф — все что у него осталось. Каким бы он ни был. Единственный кровный потомок. Наследник. Последняя нить, соединяющая шейха с прошлым, к которому он шел по полю крови.

— До конца недели Юсуф должен вернуться. Я подобрал ему невесту. Девушка из дома Аль-Сараби. Красивая, изысканная. Надеюсь, это вразумит и успокоит моего сына. Вернет ему благоразумие.

Мустафа не осмелился сказать, что Юсуф давно привык сам выбирать женщин. Его не зацепить красотой. Шейх совсем не знает своего наследника, увы. Слишком много дел, разъездов. С тех пор как Юсуф появился в замке, Мустафа всегда был с мальчиком рядом. Он знал его как никто. Наследник всегда был необычным. Очень цельным, самолюбивым. Ему невозможно подобрать ни женщину, ни коня, ни машину. Все и всегда Юсуф выбирает сам. А еще ему скучны до презрения богатые избалованные куклы и покорные наложницы.

Мустафа помнил, как Юсуф впервые сбежал с вечеринки в оазисе, променяв визг девиц в алмазах на шум колес в уличных гонках.

Он помнил, как ловил мальчишку в Марракеше, когда тот с упрямой дерзостью пробирался в игорный дом.

И как потом лечил его руку, сломанную в потасовке.

Конечно, свои размышления Мустафа оставляет при себе. Прикидывает, как же выполнить приказ старого шейха. Наследнику и правда пора вернуться.

Покупка отеля… как бы она не привела к самым неожиданным последствиям.

Ведь это было сделано… Из-за женщины. Та, на которую пал взгляд Юсуфа, не кокетничала, не искала выгоды, не бросала взглядов украдкой.

Она смотрела прямо, почти холодно.

Как будто внутри нее был свой мир, и в нем Юсуфу не было места.

Это был первый отказ. Настоящий. Без истерик, без интриг.

И это вывело наследника из равновесия.

В том отеле в Египте он был инкогнито.

Юсуф вообще не любил титулов. Он привык быть кем угодно, легко принимал любую личину: уличного музыканта, студента, даже официанта однажды — ради спора.

И это было разумно: шейх не мог рисковать. После того, как вся его семья погибла, вырезанная налетчиками-берберами, и он остался абсолютно один. Спасся лишь маленький сын брата.