Волшебство с ароматом кофе (СИ). Страница 4

Завтрак был простой: каша вроде овсянки, хлеб, сыр и какой-то горячий напиток вроде компота. Я поела без аппетита. Мне такая еда не нравилась. Я предпочитала по утрам кофе и пару рогаликов. Пока ела, раздумывала, что делать дальше. Как понять, где я оказалась и с какой целью? И что делать дальше? Судя по всему, в своем родном мире я действительно умерла. Оплакана и уже даже похоронена. Назад дороги нет. А значит, нужно как-то устраиваться здесь.

Когда я сумела, наконец, определить для себя цель, стало немного легче. Мозг привычно заработал, разбивая проблему на отдельные задачи. Как учили в университете. Перво-наперво нужно выяснить свой статус, куда и с какой целью я направляюсь, поскольку я оказалась подселенкой в чужое тело. И разузнать про мир, в котором я оказалась. А уже исходя из полученных данных, строить стратегию.

Допив последний глоток напитка, который неожиданно неплохо взбодрил меня, я покосилась за окно, в котором ничего, кроме волн, не отражалось. Надо, наверное, выйти и осмотреться, заодно подышать воздухом… Но, скорее всего, в одиночку это делать не стоит. Придется брать с собой горничную. Я покосилась на тихо снующую по комнате фигурку, которая приводила в порядок постель: как же ее зовут? Как узнать? Упасть на дурочку, мол, забыла?

— Ты сама уже завтракала? — спросила в итоге безымянную помощницу. Та ошарашенно вытаращила на меня глаза. Упс!.. Что-то я не то ляпнула. В попытке исправить оплошность, я немного резко добавила: — Хочу выйти и прогуляться! Ты мне понадобишься! Не хочу, чтобы ты от голода свалилась мне под ноги!

У несчастной горничной даже плечи поникли:

— Так это… Вам же запрещено покидать каюту, леди, — виновато прошептала она, теребя край белого передника. Будто сама этот запрет и установила.

Я опешила:

— Как это, запрещено? Кем и почему?

Помимо воли, голос прозвучал немного истерично и капельку надменно. Для меня подобные интонации не были характерны. Наверное, это было наследие от бывшей хозяйки тела. Но раздумывать над этим было некогда.

Горничная промямлила в ответ на мои вопросы:

— Так, капитан и запретил… Когда узнал, что магия перестала действовать, и вы очнулись… Мол, нечего герцогине шляться по палубе, не желаю, чтобы она потом мне закатывала истерики, что матросы грубые и не умеют разговаривать…

Капитан, значит… Истерик опасается… Ну-ну… Я недобро прищурилась.

Служанка не посмела противиться прямому приказу и безропотно помогла мне надеть непривычное белье, затянула на мне корсет, помогла надеть нижние юбки и платье, которое потом и зашнуровала. Я смотрела на все это с тоской. С одной стороны, процедура уже была мне знакома по странному сну. С другой стороны, я уже сейчас страдала по привычным джинсам и брюкам, когда ничто не сковывало движений.

Пока меня причесывали, а я в жизни не сумела бы справиться с гривой такой длины и густоты, какая имелась у меня сейчас, обдумывала, что делать дальше, как добыть информацию. Меня сильно смущал вот тот недосон, вполне могущий оказаться реальностью, где меня якобы выдали замуж. Вот это по-настоящему пугало. Я понятия не имела, что буду делать в таком случае, вряд ли в этом мире можно потребовать развод на основании заключенного обманом брака. Но и жить с незнакомцем, чьи синие глаза в недосне прожгли ненавистью, было немыслимо.

В очередной раз я прокляла пышные юбки, пробираясь по короткому полутемному коридору к двери, за которой, по словам служанки находилась палуба, солнце и ветер. Кстати, соорудив мне прическу, ретивая прислужница натянула мне на голову широкополую плоскую шляпу, которая держалась на голове при помощи широкой ленты или шарфа, завязанного на бант под подбородком. В ней я немедленно почувствовала себя Алисой, даже пришлось душить желание оглянуться по сторонам в поисках Базилио. И это тоже раздражало.

На палубу я выбралась порядком взбешенная. Даже глоток чистого соленого воздуха, напоенный ароматом волн и солнца, не улучшил настроения. Так что, когда мне под ноги подкатился невысокий, кривоногий мужичок с распахнутым почти до пупа воротом замызганной рубахи, в котором виднелась волосатая грудь, и попытался загнать меня обратно, я рявкнула на него так, что он аж присел.

На миг я устыдилась своего поведения. Но… Быстро опомнившийся Кривоногий, как я его окрестила про себя, метнулся куда-то в сторону, с воплем «Капитан! Кэп! Баба не хочет сидеть в каюте!» А градус моей злости повысился еще на пару делений, напрочь задавив собой стыд и смущение.

Капитан появился быстро. Словно только и ждал за углом, когда же я уже выйду на палубу.

— Леди, вернитесь в каюту! — хриплым, непререкаемым тоном велел он мне. — На палубе для вас небезопасно!

Навскидку капитану можно было дать лет пятьдесят. Непроницаемое, загорелое дочерна лицо, сухие морщинки у глаз, поджатые тонкие губы. Этому я хамить поостереглась. Лишь коротко поинтересовалась, окинув взглядом его простую рубаху и кожаный жилет поверх нее:

— Почему?

Капитан ответил не сразу. Видимо, не ожидал подобного поворота и некоторое время то ли подбирал слова для ответа, то ли решал, что со мной вообще делать.

— Во-первых, сегодня сильный ветер, — процедил он сквозь зубы в итоге, — вас может сдуть за борт. Плавать умеете?

Я умела. Настоящая я. Но очень сильно сомневалась, что моих навыков хватит, чтобы удержаться на поверхности воды во всех тех юбках, в которые меня обрядила служанка. Поэтому предпочла ответить вопросом на вопрос:

— А во-вторых?..

Капитана этот вопрос почему-то разозлил сильнее:

— Маневрам будете мешать! Матросы, вместо того чтобы выполнять команды, будут таращиться на ваше декольте!

Справедливости ради нужно было сказать, что поблизости ни одного матроса видно не было. А вот ветер действительно так трепал мои юбки и шляпку, что было трудно стоять на ногах. Да и качка, как мне казалось, все усиливалась. Поэтому я приняла, по моему мнению, компромиссное решение:

— Хорошо, капитан, сейчас я вернусь в каюту, — миролюбиво сообщила моряку. — Поскольку ветер действительно сильный. Но если завтра погода улучшится, я выйду на прогулку. Мне нужно дышать свежим воздухом. — Капитана почти перекосило. И я с наслаждением добавила: — Да и скучно все время сидеть взаперти. Вот если бы вы нашли для меня какие-нибудь книги…

В этот миг налетел особенно сильный порыв ветра. Засвистел чем-то над головой, дернул меня за юбку так, что я удержалась на ногах лишь благодаря руке капитана, вовремя поймавшей меня. Не успела я перевести дух от испуга и поблагодарить за помощь, как раздался короткий пронзительный свист, а потом еще один. Для меня это были просто свистки. Но для капитана, скорее всего, они что-то значили. Так как его лицо моментально напряглось. И он рявкнул:

— Немедленно вниз! Пока я вас сам не закинул в трюм!

На этот раз я сочла за благо подчиниться. Но протискиваясь со своими юбками в корабельную дверь, успела услышать за спиной злое бурчание:

— Демонова баба!.. И чего на нее магия перестала действовать?.. Будет теперь доставать до конца рейса со своими капризами!.. Лучше бы герцог очнулся, а его супружница спала бы себе и дальше!..

В этот миг следом за мной в коридор прошмыгнула моя горничная, а потом с грохотом захлопнулась дверь, отрезая от меня ворчание капитана.

В каюту вошли молча. В помещении за короткое время, пока мы пробирались по коридору, стало сумрачно и неприветливо. Кажется, надвигался шторм. Я застыла посреди небольшой комнаты, чувствуя, как кренится под ногами пол.

— Надо убрать все, что может разбиться, — отрывисто скомандовала, шаря глазами по каюте. — И то, что может нас поранить тоже!

— Хорошо, миледи, — кротко отозвалась камеристка. Черт, да как же ее зовут?!

Будто иллюстрируя мои слова, по накренившемуся полу со скрежетом поехал тяжелый стул, на котором я сидела, когда завтракала. За окном усилился шум волн.

Почти сразу в дверь постучали. Пока я ловила своенравный стул, камеристка бросилась открывать дверь, чуть не растянувшись по дороге. На пороге обнаружился босоногий юнга в не по росту коротких штанах: