Волшебство с ароматом кофе (СИ). Страница 21

— Что там, госпожа герцогиня?

Линнарт подошел поближе. А я в это время рассматривала на ладони поднятые с земли косточки сгнившего фрукта. Очень знакомые на вид косточки…

Потерев их подушечкой большого пальца, я убедилась в правоте своей догадки и выдохнула в восхищении:

— Кофе!.. Это же кофейные вишни!..

На корабль мы вернулись уже в сумерках. Не знаю как команда, а я была настолько уставшей, что негромкие разговоры моряков бессмысленным звуковым фоном проходили мимо моих ушей. Я бы, наверное, уснула еще в лодке. Но чрезмерная усталость, испорченное настроение и понимание, что меня некому будет поднимать на корабль, если усну, гнали сон прочь.

Вылазка на остров меня расстроила. Да, я вернула жемчужину туда, где ей следовало находиться. Но других результатов у моей группы не было. Мы так и не нашли ни воды, ни еды. Если не считать невызревшую кофейную вишню. Оставалось надеяться, что группе боцмана Пека повезло больше. Хотя… Они ведь должны были подать знак, что нашли воду. А знака не было…

И первый, и второй помощники капитана с нетерпением ждали нашего возвращения у борта корабля. Как и моя Нора. Но перебравшись с чьей-то помощью через борт, я даже не глянула, кто мне помогал, просто тяжело оперлась о плечо кудахчущей камеристки. Ноги не держали. С результатами проверки барьера будем разбираться завтра.

Как я добиралась до каюты, раздевалась и мылась, я не запомнила. Как и то, что ужинала я или нет. Если что-то и ела, то этот факт не отложился в моей голове. Мой разум, словно осознав, что вернулся домой, отрубился, оставив тело функционировать на автопилоте. Похоже, предел собственной выносливости я давно оставила позади…

Ночь промелькнула мимо меня. Мне даже сны не снились. А если мне что-то и снилось, я этого не запомнила. Проснулась сама, Нора не стала меня будить. И довольно поздно. От того, что по лицу нахально блуждал солнечный лучик. А едва шевельнувшись в кровати, поняла, что все тело у меня болит так, будто я накануне собственноручно разгрузила вагон угля. Или кирпичей. От дикой, непередаваемой мышечной боли у меня невольно вырвался стон. До такого состояния мне еще не приходилось себя доводить.

Услышав, что я проснулась, Нора метнулась ко мне, воркуя:

— Доброе утро, миледи! Сейчас мы все поправим! Ну, вставайте же!.. Ванна почти готова! Скоро все будет хорошо!..

Вот так, приговаривая и упрашивая меня, она помогла мне выбраться из-под одеяла, набросила мне на плечи халат, довела до ненавистной ночной вазы, а потом и до лохани, в которой я мылась на корабле. От деревянной емкости шел густой аромат трав. Я недоуменно посмотрела на камеристку. И Нора с готовностью сообщила:

— Полностью неприятные ощущения травы вряд ли снимут. Но облегчат состояние точно.

Я поверила ей. Просто, потому что очень хотела верить. Потому что у меня очень сильно все болело. И камеристка не подвела. Едва я, с трудом забравшись в деревянную посудину при помощи все той же камеристки, устроилась в горячей водичке, как тело, будто по волшебству начало расслабляться. А дискомфорт в мышцах начал медленно таять. И чем дальше уходила боль, тем больше воспоминаний про вчерашний вояж ко мне возвращалось. А также сожалений. Я сожалела, что кофейные вишни еще зеленые и их нельзя было оборвать, нельзя было забрать с собой и приготовить из них мой любимый напиток. По кофе я тосковала больше всего. Больше, чем по интернету, удобной одежде и упущенных возможностях своего мира. Мне дико, до волчьего воя, не хватало знакомого бодрящего аромата и вкуса.

Ванная Норы оказалась просто волшебной. После нее я уже могла двигаться, пусть и немного скованно, но как человек. А не как полуразложившийся зомби из третьесортного голливудского фильма. И когда оделась с помощью служанки, когда она меня причесала, я почувствовала себя как новенькая и решила наведаться на палубу, разузнать новости.

Камеристка ворчала:

— Ну куда вас опять несет, леди? Только-только начали приходить в себя!.. Лучше бы позавтракали, как полагается знатной даме вашего положения!.. Почитали бы там…

— Не ворчи, — со смешком осадила я камеристку. Чем повергла ту в полнейший ступор. Это напомнило мне о необходимости следить за своей речью и поступками. Хотя бы перед моряками.

В глубине души я надеялась, что, когда поднимусь на палубу, увижу открытое море и услышу шум волн за бортом. Шум волн был. Как и крики чаек. А вот вместо открытого моря перед глазами маячила вчерашняя картина прибрежной полосы острова. Я замерла на месте, позабыв, что позади идет камеристка, а я ей перегородила дорогу. Остров не торопился отпускать свою добычу — нас.

— Что случилось? — спустя некоторое время раздался за спиной встревоженный шепот Норы. Все это время я стояла и таращилась на буйную зелень, отделенную от корабля полосой морской воды.

— Н… ничего, — с запинкой выдавила из себя, опомнившись, отошла в сторону, давая камеристке возможность тоже выйти на палубу. — Просто надеялась, что мы уже отплыли от острова.

— Увы, госпожа герцогиня, — услышала я сбоку сдержанный голос первого помощника, — преграда никуда не делась. Мы не можем отойти от острова. Капитан, когда вчера узнал о том, что экспедиция к барьеру оказалась безуспешной, отдал приказ сегодня всем отдыхать. А завтра попробуем еще раз пощупать заграждение и попытаемся найти на острове воду.

Нахлынувшее разочарование было таким острым, что я с трудом смогла поблагодарить моряка:

— Спасибо.

Досада на невозможность покинуть остров оказалась настолько сильна, что вся прелесть пребывания на палубе для меня была утрачена. Я молча, ни слова не говоря, повернулась и направилась обратно. И только в каюте в голову пришла мысль: а почему, собственно, я впала в уныние? Какая мне разница, где находиться? Или это просто страх, что у нас закончатся продукты и пресная вода? Но настроения эти соображения мне не улучшили.

Завтракала, не чувствуя вкуса, не замечая, что жую. Меня полностью поглотили мысли про остров, не желающий нас отпускать. Почему так случилось? Жемчужину я уже вернула. Возможно ли, что это не все, что от нас требовалось? Если абстрагироваться от прагматизма мира, к которому я привыкла, и вспомнить, что я оказалась в мире, где наивысшая сила — это магия и если не боги, то демиурги, такое вполне возможно. В сказках, которые я читала в детстве, героям нужно было выполнить некие условия, чтобы получить необходимый предмет или куда-то пройти. Возможно, здесь то же самое. Вот только как определить, что еще нужно сделать, какой квест выполнить, чтобы корабль мог плыть дальше? Мне снился лишь дворец. Я побывала в нем, вернула жемчужину. Других «заданий» мне не дали. Но, может быть, их раздали морякам?..

— Невкусно, ваша светлость? — вклинился в мысли сочувственный голос Норы.

Я подняла голову и встретилась глазами с участливым взглядом камеристки. Посмотрела на то, что ем. И… Нет, капуста, которой награждал нас кок, аппетита у меня не вызывала. Я ее глотала как лекарства. Но сейчас даже не заметила, что на зубьях изящной вилки, которую я никак не могла донести до рта, уныло расположились несколько бурых ломтиков.

— Что?.. Нет, Нора. Если честно, я даже не замечала, что ем, — вздохнула в ответ. Но вилку отложила. — Я задумалась над ситуацией. Сомневаюсь, что магическая ловушка, в которую мы угодили, это случайность. Похоже, помимо возвращения на законное место жемчужины, нам нужно сделать что-то еще. Думаю, нужно обсудить это с капитаном.

И я решительно встала, не дожидаясь, пока Нора отодвинет для меня стул.

Первый же отловленный на палубе матрос на вопрос о капитане молча ткнул пальцем в сторону хорошо знакомого полубака.

Сопровождавшая меня Нора беспрестанно бурчала за спиной, что «приличным леди» не полагается бродить по палубе среди матросни и карабкаться куда-то по лестницам. Я предпочла сделать вид, что не слышу ее брюзжания. Но в целом недовольство камеристки было очень тревожным звоночком. Я, похоже, слишком сильно выбилась из рамок привычной в этом мире социальной роли знатной дамы. Но иначе я просто не могла. Я не могла праздно сидеть без дела и ожидать, когда другие за меня решат свалившиеся на нас проблемы. А потому снова карабкалась на полубак, стараясь не слишком сильно задирать вверх юбки.