Под пеплом вулкана. Остров драконов (СИ). Страница 23

У двери в новую комнату принц, приподняв брови, спросил:

– Хочешь, чтобы я зашёл?

– Это непристойное предложение, – процедила Тесса, пугаясь сбывшихся опасений.

– Оно самое. – Он придавил дверь ладонью, не позволяя открыть её. – Второй раз предлагать не стану.

– Во второй раз я так же откажу.

– Пойми, в каком положении находишься. Веди себя правильно и не расстраивай меня.

– Мне казалось, у вас нет недостатка в харизме, чтобы добиваться близости женщины угрозами.

– Зачем мне угрожать, если я сразу могу перейти к делу? Предупреждаю, я буду стучать и кричать, пока ты меня не впустишь. Интересно же взглянуть на каморку прислужницы.

Тесса почувствовала себя мухой, застрявшей в паутине. Зейрих зашумит, сбегутся прислужницы, и тогда её репутации конец.

– Если впущу, угомонитесь?

– Обещаю, – Зейрих проказливо улыбнулся.

Он привык получать удовольствие во что бы то ни стало. Всё просто: он охотник, она жертва. И плевать ему на её честь.

– Хорошо, проходите.

Тесса покорно открыла дверь перед принцем. Он самодовольно присвистнул и вошел в комнату, а девушка ещё оставалась снаружи. Втянув воздух носом, будто с полными легкими легче решиться на дерзость, она захлопнула створки.

– Что ещё за шутки, лоххи? – Зейрих задергал ручки, но Тесса изо всех сил удерживала их неподвижными.

– Вы требовали впустить вас в обмен на молчание. Я так и сделала.

– Ты отлично понимаешь, что я имел в виду.

Пламенное дыхание полыхнуло сквозь узкую щель в лицо девушки. Унимая дрожь в голосе, она ответила:

– Иных условий не было.

Принц свирепо зарычал, толкнул дверь. Петли завыли. Девушка успела отпрыгнуть назад, и створки не задели её, с грохотом хлопнувшись об стены.

– Прислужницы сбегутся на шум. – Она попятилась к колонне под натиском наступающего принца. – Вы дали слово…

Тесса выставила перед собой руки, готовая отбиваться, словно дикая волчица.

Казалось, оборот событий лишь раззадорил принца. Он тихо захохотал и уперся грудью в дрожащие ладошки. Его сердце барабанило, стукало в ребра, передавая вибрацию, а кожа пышела жаром.

Зейрих почти просипел:

– Так и быть, за находчивость полагается награда. Спи спокойно.

– С-спасибо.

– Надейся, что тебя не заметил никто другой.

«Как раз-таки заметил…»

– А если… – Девушка осеклась.

Зейрих только что пытался воспользоваться ей. Разве ему можно довериться? Но если сравнивать его с Аларихом и Герихом, то Зейрих скорее друг, чем враг.

– Когда пряталась от караульных, я нечаянно увидела праздник в покоях принца Алариха, и меня заметили. Что мне грозит?

– Чем занимался Аларих? – Голос принца показался чуть более взволнованным, чем обычно.

– Пировал… безудержно.

– Пьянствовал! Кто был с ним?

– Нобили, женщины… – Девушка опустила взгляд в пол.

– Шпионка, я не о том. – Он ухмыльнулся. – Кто из принцев?

– Герих. – О Валехе Тесса умолчала. – Для меня всё плохо?

– Что ты, – Зейрих прижался горячими губами ко лбу невесты, подталкивая её в комнату. – Ты умница… Завтра всем будет не до тебя. Спи. Понадобятся силы, чтобы ликовать о моем триумфе.

Глава 9

Ветра переменились. Пепел кружил в сером небе, как снег, который Бэлрих видел на острове лишь однажды. Да, тогда выдалась тяжелая зима… Дворец, конечно же, не терпел никаких лишений, но печальные вести приходили со всех частей империи. На столе источали приторно-сладкий запах утки в меду, в камине потрескивали новые поленья, а где-то там, далеко, мальчишки его возраста грызли кору с деревьев и спали кучей, чтобы пережить холодную ночь.

К следующей зиме Эрах подготовился: построил новые зернохранилища и закупил у лоххейцев шерсти, хватившей на год вперёд. Бэлрих подумал, что теперь-то наступит благоденствие. Однако самые бедные продолжали умирать, не дотянув до первых весенних дней. Он поделился странным открытием с матерью, и она упрекнула его в склонности придумывать поводы для грусти. Поэтому Бэлрих повесил замок на рот и перестал делиться мыслями. Он держался особняком, зная, что кажется братьям чудаком, подолгу слоняясь в стороне от ребяческих забав.

Так было, пока Аларих не взял его под свое крыло. Старший брат научил управляться с мечом и разговаривать с людьми с позиции силы, не прося внимания, как подати. Упражнения, походы, вылазки в город – счастливые дни без одиночества.

Частенько Аларих брал Бэлриха на встречи с клиентами, людьми меньшего положения. Такое покровительство называлось патронажем, а человек, оказывающий его, именовался патроном. Нобили высокого положения имели в клиентах нобилей статусом пониже, а те в свою очередь разрешали проблемы ремесленников или простых людей. Принцы же были особенно могущественными патронами, клиентами которых становились высшие нобили и даже коллегии.

После восстания Унриха Аларих сделался патроном коллегии воителей. Когда он встречался с ними, то усаживал Бэлриха на высокий стул, чтобы мальчишка казался более важным, и разрешал принимать решения о судьбе просителей. Бэлриха пронзал восторг, когда благодаря ему кредиторы оставляли в покое разорившегося из-за войны фермера или ветеран получал заслуженную пенсию. Принц торопил детство, грезя побыстрее получить собственного дракона, а вместе с ним наместничество и клиентов.

– Снова вспоминаешь? – спросил Морих, устроившись рядом. – Такое скорбное лицо… Прямо-таки захотелось дать тебе монетку.

Бэлрих пошатнулся от неожиданности и схватился за перила балкона. На лужайке под террасой, на которой он стоял всё это время, здоровяк Томанд играл с Ролехом и, поддаваясь его маленькому деревянному мечу, оглушительно падал на землю, изображая поверженного врага.

– Я забираю твоего дракона! – величественно закричал ребенок, воздев меч к небу.

Морих улыбнулся, хлопая в ладоши и распаляя Ролеха продолжать торжественную речь, пока его противник волшебным образом воскресал из мертвых. Сыны Мойнары удивляли легким нравом, не покидающим их даже в тяжелые мгновения судьбы. Бэлрих был убежден, что они с той же непосредственностью продолжили бы резвиться, обрушься на Эрах огненный дождь.

– Помнится, на этой поляне ты тренировался с Аларихом, – сказал зеленый принц. Его домашний халат небрежно перетягивал бархатный пояс. – Когда был таким же сорванцом, как Ролех.

– Тебе скучно? Зачем заговариваешь со мной? – проглотил собственные вопросы Бэлрих. Когда тема касалась Алариха, его губы невольно начинали дрожать то ли от ярости, то ли от обиды.

– Надо же мне как-то завязать с тобой разговор. Я не люблю молчание. От него в голове шумно и хочется выпить.

– Нам не о чем говорить. Пора бы тебе переодеться в парадный костюм. Ходить так неприлично.

Морих закатил глаза. Мол, какое ему дело до приличий.

– Вообще-то я всё видел, – сказал он, прищурившись от солнца. – Казнь твоего дракона. Аларих подошел к Урбису и отсёк ему голову, да так, что она ещё клацала зубами, пока из бьющегося в судорогах туловища хлестала кровь.

Бэлрих терял самообладание. Он не должен был поддаваться на провокацию. Следовало хранить молчание, но слова вырвались наружу:

– Мой дракон был послушным! Укусил всего раз, мы заигрались…

Такие наивные слова, что Бэлриху стало стыдно.

– Ну конечно, – самодовольно ухмыльнулся Морих. – Наш дорогой брат почитает смерть за решение любой проблемы. Я бы вырвал Урбису клыки и оставил его осеменять самок.

– Решение должен был принимать я.

– Чего же ты медлил? Ещё месяц, и твой дракон заставил бы нас попотеть. Они растут быстрее цен на порсское вино.

– Он был послушным…

– Либо он был покорным, а твоя воля слаба, либо ты признаешь, что тебе попался неприручаемый зверь, и перестаёшь выдавливать слезы одним своим видом.

Это была пощечина. Обидная, справедливая и оттого заставившая испытать Бэлриха такую ненависть и злость, что он не удержался ответить тем же.