Только вперед! (СИ). Страница 7

— Муж мой, не выпьем ли шампанского? Я заранее велела открыть бутылку. Вот… Сама налила. Оно так пениться, немного разлила на стол, — кокетливо сказала Анна Леопольдовна.

Молодая женщина подала бокал. Ее руки тряслись, но Анна улыбалась. Антон же растерялся, действовал механически. Его рука потянулась к бокалу, он осушил его до дна, не почувствовав никаких посторонних вкусов. Да и всего во второй раз в свой жизни Антон Ульрих пил шампанское.

— Отчего же вы сами не пьёте? — дрожащим голосом спросил он.

Он терялся, не знал, как поступать в таких ситуациях, будучи наедине с любимой женщиной.

— Доктора говорят, что вино не всегда полезно женщинам в тягости. А я ведь, возможно, уже в тягости. Вы, мой милый друг, изрядно старались над этим, — Анна скривилась, не получилось до конца отыграть роль.

Но Антон был так очарован, что ничего не заметил.

Анна Леопольдовна наблюдала за ним, пытаясь уловить хоть какие-то изменения. Но яд должен был действовать медленно, в течение дня или двух. Достаточно было один раз выпить и все… И не вывести ничего.

— Выпей ещё, мой друг, — с улыбкой сказала она, вновь наливая шампанское.

Антону даже показалось, что они могут провести ночь вместе. Вот так, даже не по принуждению, по желанию. А после… У них все будет хорошо, точно. Полюбят еще друг друга.

И тут дверь распахнулась. В комнату ворвалась императрица. Створки дверей резко распахнулись, отпружинили о стены и вернулись, ударяя мощную женщину. Анна Иоанновна даже не обратила внимания на это. Скорее больно было дверям, они накренились, дали трещину.

— Неужто так и есть! Доложили, что голубь и голубка вечер проводят, да без слез и стенаний, сами… Я и не поверила! Вот решила взглянуть, так ли то, — громогласно произнесла Анна Ивановна, едва ворвалась в покои своей племянницы.

Анна Леопольдовна побледнела. Ей показалось — разоблачение близко.

— Шампанское? — императрица, не колеблясь, взяла бокал из рук Антона.

Прищурилась и… Не успела Анна Леопольдовна выкрикнуть, вскочить с кресла, как государыня уже одним махом выпила бокал.

— Ваше величество, не пейте! — в комнату ворвался Ушаков.

Но было поздно. Бокал был пуст.

— Что происходит, Андрей Иванович? — строго спрашивала императрица. — Отчего вы такой… Мертвеца будто бы увидал.

Ушаков стоял ни жив ни мёртв. Не мог ответить своей государыне. Впервые за долгое время он растерялся. Он не успел буквально чуть-чуть. И такая интрига сорвалась. Ведь все… все контролировалось, сам Ушаков был в соседней комнате.

Осталось только чуть подождать, а потом шантажировать Анну Леопольдовну, сделать ее полностью покорной. А что такое — покорная мать малолетнего государя? Это прямой путь к регентству. Ну или вовсе убрать ее и поставить Елизавету. Ушаков еще не решил. Но теперь он… Растерялся. Отравленное шампанское выпила императрица.

— Почему вы не отвечаете государыне? — спросил герцог Бирон.

Но Ушаков даже не понял, что говорит фаворит. Тут бы с русскими словами разобраться, не то что напрягать мозг и вспоминать немецкий.

Анна Леопольдовна сидела и продолжала трястись. Её выпученные глаза наливались влагой. Она хотела разрыдаться, но боялась пошевелиться.

«Что же будет? Что же теперь будет?» — задавала сама себе вопрос Анна Леопольдовна.

То же самое спрашивал и внутренний голос Андрея Ивановича Ушакова.

— Андрей Иванович, нешто ты побледнел? Утомился? Ты ступай, выспись. Завтра поутру жду от тебя с докладом по Волынскому. Интересно, что ещё напел наш соловей, — сказала Императрица, лукаво посмотрев в сторону своего фаворита.

Эрнст Иоганн Бирон от напора царственного взгляда поёжился и втянул голову в плечи. Недавно Волынский рассказывал, что почти все свои дела согласовывал с герцогом. От чего можно было бы заподозрить и Бирона.

— Могу ли я просить вас покинуть опочивальню моей жены? Простите, но нам есть с чем поговорить с Анной Леопольдовной, — словно под воздействием выпитого хмельного напитка, осмелев, громко сказал Антон Ульрих.

Но его слова проигнорировали все.

— Так чего, Андрей Иванович, мне не надо было пить шампанского? Думал, что не хватит молодым? Так если они нос воротить друг от друга не будут, я целый корабль шампанского из самого Парижа закажу. Пусть пьют, хоть упьются! — сказала императрица и громко рассмеялась.

А потом уже медленно, лично закрывая распахнутую дверь, стала удаляться. Лишь только лукаво усмехаясь. В отличие от сломанной двери, которая никак не хотела плавно закрываться, императрица поверила, что сломанные судьбы Антона и Анны поддаются ремонту.

И что уже скоро можно будет говорить, что русская принцесса и немецкий принц не сидят в заточении в крепости, и уж тем более не спят друг с другом по графику и принуждению. А все у них по любви. И это, на самом деле, был серьёзный, в том числе и политический, момент.

Антон Иванович Ушаков в это же время, когда государыня уходила, судорожно думал, что же теперь делать? Ведь его агенты, конечно же, слушали, о чём говорила Анна Леопольдовна со своей подругой. Есть и те, кто знает части интриги. Когда государыня умрет, то люди Ушакова смогут сложить два плюс два. И насколько тогда эти люди окажутся верными.

Андрей Иванович контролировал и тех медикусов, которые следили за самочувствием Анны Леопольдовны. Он обрадовался, когда косвенные признаки, что она беременна, появились. По крайней мере, кровь у будущей матери наследника российского престола должна была пойти два дня назад. И до этого сбоев у Анны не было никогда, а за этим следили.

Значит, по мнению Ушакова, Антон Ульрих выполнил свою миссию. Да, оставался определённый риск. И в том, беременна ли Анна Леопольдовна; и в том, родится ли мальчик; и в том, выносит ли она ребёнка и родит ли его здоровым. Андрей Иванович в последнее время сильно поверил в себя и в свою звезду. Видимо, он несколько ошибся.

На подкашивающихся ногах Ушаков покинул комнату. А после, со слезами на глазах, и Анна Леопольдовна попросила уйти своего мужа.

Глава 4

Петербург

3 июля 1735 года

В доме секунд-майора Норова было громко. Нет, не из-за того, что не дом это, а словно штаб. Но так было до отбытия Александра Лукича на войну. Сейчас, конечно, поспокойнее. Но дом все равно не был уютным. Впрочем, крайне редко в в последнее время Юлиана бывала дома. Все во дворце работала.

Не придумали еще такую должность, как была у Юлиана. Ей в плечо плакалась Анна Леопольдовна, а Норовой нужно было успокаивать великую княжну, объяснять, что так нужно, что пока не забеременеет, придется терпеть. Но быть во дворце сейчас Юлиана посчитала опасным. Да и не могла она наблюдать за тем, как умирает человек, Антон Ульрих, а Норова к этому причастна.

Но когда она пришла домой и узнала…

— Да как ты смеешь? Кто ты есть, чтобы так быть⁈ — кричала Юлиана Норова, теряясь в русских словах.

Рядом с ней стоял мужчина, который покорно и казалось невозмутимо принимал и оскорбления и даже рукоприкладство своей хозяйки. Жены Командира.

Начальник службы безопасности ресторанов, Степан… пока просто Степан… молчал и даже не ответил, когда Юлиана начала хлестать его по щекам. Хотя своей жёнке он бы уже давно зубы посчитал. Но уж точно не жене Командира.

Есть за что пострадать. Когда придёт время отчитываться перед Александром Лукичом, доклад от Степана должен быть таким, чтобы обещанное Норовым будущее непременно сбылось. Гвардеец уже не ассоциировал себя с армией. Понял, какие перспективы замаячили. Вот и отрабатывал.

Ведь уже сейчас за свою работу Степан получает сто рублей, а Норов обещал премию в пятьсот. Но это только на тот случай, если Степану удастся оказаться другом Юлиане и защищать ее от разных невзгод. Учитывая, что как минимум один раз телохранитель оступился, теперь он плотно взял под своё крыло Юлиану.