Империя соблазна (ЛП). Страница 40

Я подавил панику. — Иди туда. Просмотри записи с камер. Поговори с ее братом. Проверь лес тоже. Если что-то... — Я не мог этого сказать. — Найди ее, черт возьми, — прорычал я ему.

— Я все сделаю. Не волнуйтесь, Дон Д'Агостино.

— Регулярные отчеты, Томмазо.

Я столкнулся с Тейтером, мое терпение испарилось. Мне нужны быстрые ответы, затем мне придется поспешить на винодельню. Я бросил Чезаре пластиковый ретрактор и сказал байкеру: — Это будет держать твой рот открытым. — В мгновение ока Чезаре просунул вставку мимо губ байкера, чтобы раздвинуть его рот. Чтобы обнажить его зубы.

Я натянул новую пару латексных перчаток, схватил плоскогубцы и пошел. — Обычно я оставляю коренные зубы напоследок, потому что они болят сильнее всего. Но у нас мало времени, так что...

Чезаре запрокинул голову байкера назад, удерживая его неподвижно, чтобы я мог видеть все его зубы, которые были в плохом состоянии. — Кто-то не пользуется зубной нитью, — пробормотал я. Мне пришлось потрудиться, чтобы вырвать первый коренной зуб, выдергивая и выкручивая его, пока мужчина кричал и боролся со своими ограничениями. Наконец, корни выскользнули из челюстной кости, и зуб расшатался. Я поднял его, чтобы он мог его увидеть. — Давай возьмем другой и посмотрим, готов ли ты говорить.

Страх и боль — вот все, что я увидел в его выражении лица, его горло издавало жалкие звуки. Это происходило, когда я знал, что человек вот-вот сломается, когда боль была слишком сильной, и он жаждал смерти. Следующий коренной зуб был проще. Я бросил его на пол.

После того, как удалили третий зуб, я получил ответ.

Как я и подозревал, Красные Рейдеры были в ярости, когда я избил их человека. Тейтер принял работу на винодельне в надежде, узнать, кто я, где я живу. Затем они планировали вернуться позже той ночью и убить меня, но вместо этого нашли Гаэтано в стрип-клубе.

Прежде чем я его убью, мне нужна еще одна вещь. — Кто глава вашего МК?

— Барон.

— Как его настоящее имя?

— Пит... Мерсер.

Взяв мобильный телефон Тейтера, я поднес его к его лицу и разблокировал его. Затем я перерезал ему горло.

Я быстро снял перчатки, нашел нужный мне контакт и позвонил. Пока парни занимались уборкой и утилизацией, я отошел и подождал, пока Барон возьмет трубку.

— Где ты, блядь? Тебя не было целый день, — прорычал мне в ухо прокуренный голос.

— Тейтер мертв, — сказал я без предисловий.

— Кто это?

— Я только что убил трех байкеров, которые застрелили моего кузена в лесу. Насколько я понимаю, они принадлежат тебе.

Минута тишины. — Ты тот итальянец, который остановился на винодельне.

Я не стал это подтверждать или отрицать. — Я звоню тебе, чтобы сообщить, что теперь я считаю этот вопрос решенным.

— Если ты убил троих моих братьев, это еще далеко не решенный вопрос, ублюдок.

— Это было бы неразумно с твоей стороны. Я выгнал Красных Рейдеров из Торонто, и я более чем счастлив сделать это здесь.

— Ты думаешь, мы боимся таких, как ты? Тебе здесь не место — тебе или тому другому придурку.

Я предположил, что он имел в виду Бенетти. — Твои люди заслужили это в ту же секунду, как убили моего человека. Поэтому я предлагаю тебе отступить и замолчать.

— Отвали. Я не принимаю приказы от твоей тупой задницы.

— Не будь идиoтом. Я говорю тебе, что этот вопрос решен. Если бы я был тобой, я бы считал себя счастливчиком, что потерял только троих, которые были замешаны.

— Ну, ты же не я, так что я буду осторожен.

— Ты не можешь бросить мне вызов, придурок. Уходи и будь благодарен, что я не сделал хуже. — Отключившись, я бросил телефон на тело Тейтера, затем стянул с себя окровавленную рубашку. — Всё это в океан. Глубоко.

— Sì, certo,³⁷ Дон Д'Агостино, — сказал Чезаре.

Я использовал две бутылки воды, чтобы смыть кровь с груди и рук. Как только я стал более-менее презентабельным, я нашел свою чистую рубашку и натянул ее, затем указал на троих своих людей. — Со мной. Остальные помогите Чезаре.

В сопровождении своих охранников я вышел со склада и отпер внедорожник. Томмазо еще не отчитывался, так что мне нужно добраться до винодельни и выяснить, что, черт возьми, там произошло. Потому что если она ранена — или еще хуже — я сойду с ума.

Я забрался на заднее сиденье и позволил одному из мужчин вести машину. Мэгги не ответила, когда я позвонил, и Томмазо тоже, что еще больше повысило уровень моей паники. Я полез в карман и вытащил пачку сигарет.

Я постучал телефоном по колену, размышляя, пока курил. Я не ожидал, что пойду воевать с мотоклубом, пока буду здесь. Может, Барон и был полным дерьмом, но я не могу рисковать безопасностью Мэгги. Если ситуация обострится, мне понадобится помощь.

Или я могу вернуться в Торонто.

Я тут же отбросил эту идею. Я не боялся Красных Рейдеров. У меня много людей, и я могу привести еще, если понадобится. Бенетти тоже можно задействовать. Его команда жила у реки. Но мне нужно быстро усилить охрану винодельни.

Пришло сообщение. Томмазо.

Майкл нашел ее. Она в порядке.

Все мое тело обвисло на кожаных сиденьях. Слава богу. Я глубоко затянулся сигаретой и попытался успокоиться. Мне нужно прикоснуться к ней, обнять ее. Приказать ей никогда больше так меня не пугать.

Выдохнув клубы белого дыма, я сказал: — Езжай быстрее.

Ничего не шло по плану с тех пор, как я приехал в Паесано. В такие моменты я жалел, что Маз ушел из семьи. Да, он часто был непредсказуем, но он был моим братом, тем, кто мог сказать мне все прямо. Тем, кто мог дать совет. Без него у меня нет никого, кому я мог бы доверять, не безоговорочно.

Ебаный Массимо⁠…

Подождите. У меня была еще семья. Не брат.

Моя младшая сестра. Палома.

Когда произошло дерьмо с Раваццани, Энцо отправил Палому, а также двух своих детей, в Англию, чтобы они все были в безопасности. Палома решила остаться в Англии, когда неприятности закончились, вместо того, чтобы вернуться домой в Неаполь, хотя я так и не понял, почему.

Хотя ее воспитывали как принцессу мафии, Палома не была слабой и робкой женщиной. Когда мы были моложе, она так много доставала нас троих, что мы говорили Папе, что он должен посвятить ее в солдаты. И она была самой умной из нас, с IQ выше, чем даже у Энцо.

Присутствие Маза в эти последние несколько дней заставило меня осознать, как сильно я скучаю по своей семье. Насколько мы сильнее вместе, чем порознь. И Палома всегда понимала меня лучше, чем любой из моих братьев. Она обычно знала, о чем я думаю, еще до того, как я это говорил.

Решение, хотя и импульсивное, я чувствовал правильно в своих костях. Я разблокировал свой телефон и нажал, чтобы найти ее контакт. Мы не разговаривали больше месяца, но мы переписывались каждые несколько дней. Как и я, она была одержима SSC Napoli, поэтому мы часто говорили о команде.

— Алло, — прохрипела она в трубку.

Она спала? Я выдохнул дым в легкие. — Come sta?³⁸

— В чем дело?

— У тебя есть минутка?

— Подожди. — Я услышал ее шепот кому-то, а затем шелест простыней. Она тихо закрыла дверь. — Что происходит? Ты никогда не звонишь посреди рабочего дня.

— Кто он? — Мой голос был резким. — Ты говорила Энцо…

— Нет, я не рассказала Энцо. Мне не нужно, чтобы он ползал у меня по заднице из-за того, кого я трахаю. И ты лучше держи рот закрытым — или я расскажу ему о том, как ты приходил ко мне в гости, когда должен был прятаться на яхте.

Я прошипел сквозь зубы. Вот в чем проблема с братьями и сестрами. У них долгая память и лучшие боеприпасы для шантажа. — Ладно, не буду. Но это серьезно?

Она фыркнула. — Вито. Пожалуйста. Наша семья очень, очень неблагополучная. Мне нужно поработать над собой, прежде чем я смогу рассчитывать на здоровые отношения. По крайней мере, так говорит мой психотерапевт.