Товарищ Йотунин (СИ). Страница 25

Охранник ворвался в кабинет почти сразу — полный готовности хватать и тащить.

Я к тому ближнему времени уже стоял у стены — слева от дверного проема.

— Хрясь! — вступила голова сторожа в контакт со столом: вовремя подставленная подножка иногда творит чудеса.

— Ааа! — надрывался Гурбашев.

К какофонии присоединился женский визг: я предположил, что в дело вступил мой друг Зая Зая, и оказался, конечно, прав — оставалось только надеяться, что урук не прибьет условно молодую тетеньку, чуть было не подписавшую меня на кабальный контракт…

Выскочил в приемную, оставив орущего доктора в компании молчаливого сторожа.

Регистратора, к счастью, еще не били — урук только зажал ту в дальний от стойки угол комнаты, да угрожал здоровенным ножом. Тетенька, понятно, визжала.

— Там кнопка, — пояснил урук. — Под стойкой. Почти успела нажать, но почти — не считается?

— В натуре, — согласился я. — Не ори! — это уже визгунье.

Та послушалась: заткнулась, поглядела на меня взором, лишенным всяческого понимания и узнавания, да вдруг опала на пол, не забыв закатить картинно глаза.

Некоторые, даже самые простые, эфирные техники, удивительно хорошо действуют на неподготовленных граждан…

— Как думаешь, касса запирается? — уточнил я у урука. Как раз и говорить стало можно нормально — в соседней комнате, наконец, перестали надсадно орать.

— Не, кассу не надо, — возразил Зая Зая. — То, что ты вломил Гурбашу… Ты же вломил?

Я кивнул.

— Это почти не считается. Подумаешь, двое подрались. Значит, было из-за чего. Сторож… У него работа такая, огребать, если что. Бабу мы не трогали.

— Если подломить кассу, получится совсем что-то другое? — догадался я.

— Спор хозяйствующих субъектов, во, — пояснил урук. — И заодно грабеж. И даже, наверное, разбой. Шавкатику не понравится.

— Будто он сейчас будет в восторге! — поделился я. — Напали на его подопечного, нанесли травмы…

— Да имел он этого, который доктор, в виду, — урук осклабился, вежливо придерживая передо мной дверь. — Тот, кстати, не лепила даже, я вспомнил… Так, чудак в белом халате.

— Стало быть, напрячь такого не западло? — обрадовался я.

— Ни разу, — согласился мой товарищ. — Теперь Шавкатику нам и предъявить, походу, нечего… Только если по беспределу. Убытков-то он не понес. Скорее, поставят на бабки этого, сторожа. Охранять — его работа, и он ту не сделал! Лох педальный, — обогатил мой лексикон урук. — Может, конечно, пару торпед прислать — так, разъяснить, пощупать, мало ли, да и то вряд ли.

Трицикл наш стоял у самого крыльца: местная шпана его то ли побоялась трогать, то ли — на что, наверное, и рассчитывал Зая Зая — древнее чудо техники попросту не было никому интересно.

— Поехали, чо, — предложил урук. — Жрать охота.

Глава 13

— Морг, лаб-три, — сообщил Колобок в трубку.

Телефон (так говорят местные, зачем-то добавляющие звук «т» в начале некоторых слов — телефон вместо элофона, телевизор — вместо эловизора) зазвонил только что: я в этот момент копался в столе, пытаясь понять, куда делась последняя пачка печенья.

— Ваня, — Пакман изобразил приглашающий жест. — Это тебя.

— Надо же, — удивился я, но подошел и трубку взял.

— Привет, Йотунин! — местная связь работала так себе, но голос капитана егерей я узнал.

— Здравствуйте, Дамир Тагирович! — Я обрадовался: приятно было слышать голос первого серьезного человека, что отнесся ко мне нормально и поверил в перспективы мутноватого, по правде сказать, инородца. Был, конечно, еще Зая Зая, но мы ведь помним: в этом мире орки — не люди!

Кроме того, капитан Кацман — человек занятой, и звонок такой наверняка означает что-то важное. Хорошее, плохое — важное, ведь о неприятностях грядущих тоже стоит узнавать как можно раньше.

— Вань, тут такое дело, — быстро и напористо заговорил егерь. — Надо бы нам с тобой встретиться… Не очень срочно, но надо бы.

— Это можно, — согласился я, — раз нужно. Но я ведь теперь того, работаю…

— Я тоже, как ты понимаешь, на службе, — не стал спорить капитан. — Можем вечером. Там же, где в прошлый раз.

Уж не знаю, зачем егерю понадобилась странноватая и не очень действенная конспирация, но возражений не вызвала ни она, ни само предложение встретиться, поэтому и спорить я не стал.

— Хоть сегодня! — предложил я. — Рабочий день заканчивается через… — Посмотрел на часы, удачно висящие на стене прямо напротив меня, — ровно два часа. Добраться до дому, взять трайк и друга…

— Потом доехать до места встречи на этом твоем, извини, недоразумении, имея все шансы потеряться по дороге, — подхватил собеседник. — Есть предложение получше.

Что-то отвлекло мое внимание — как оказалось, это Пакман дернул меня за рукав халата.

Я посмотрел на завлаба и сделал лицом вопрос — что, мол?

Пухлая рука описала в воздухе круг. «Время», — понял я, и показал поднятый вверх указательный палец — «закончу через минуту». Иватани Торуевич кивнул, отстал, отошел.

— Извините, господин капитан, — сказал я в микрофон трубки. — Начальство…

— Ничего, я повторю, — проявил понимание егерь.

Через два часа и еще три минуты — столько понадобилось мне на то, чтобы скинуть халат, попрощаться за руку с начальником, да выйти из здания — я уже стоял на крыльце морга, все еще странно называющегося городским.

— Заеду за тобой на служебной, — сказал мне тогда по телефону Кацман. — Летать не боишься?

Не стал отвечать что, мол, не только не боюсь, но и сам немного умею — правда, что твой крокодил, низенько-низенько… Просто сказал, что благодарен за предложение и с радостью то принимаю.

«Служебная» оказалась мобилем — я уже приучился применять это слово без привычной приставки «эсо», означающей, всего-навсего, «эфирно-силовое обеспечение». Вид транспортное средство имело весьма брутальный: резкие рубленые обводы, низкий стелющийся силуэт, мощный протектор на каждом из шести колес.

— Привет и пристегнись, — посоветовал капитан, стоило мне занять пассажирское кресло — рядом с водителем. — Насчет полета я пошутил, но прокатимся — с ветерком!

Выезд из сервитута — тот, кстати, самый, которым обычно и пользовались мы с орком — расположен совсем неподалеку от здания морга: в самом конце улицы, сохранившей посвящение еще одному химику, знакомому мне по старому миру — Александру Ермингельдовичу Арбузову.

Раз уже есть что-то подходящее, зачем изобретать элосипед?

Выехали, добрались до выезда, выехали еще раз.

Путь до моего болотного замка занял время совсем небольшое — раза в три, наверное, меньше, чем требовалось нам троим: мне, Зае Зае, трициклу. При этом, мы еще и объехали вымерший поселок по широкой дуге, да воспользовались совсем другими воротами: не то, чтобы работающими, просто распахнутыми настежь. И то дело: в привычную мне воротную щель широкий мобиль егерской службы не протиснулся бы нипочем!

Уже вошли в дом, когда я вдруг кое о чем вспомнил.

— Господин Капитан, скажите, можно ли как-то связаться с моим приятелем?

— Наверное, можно. А зачем?

— Вы ведь не повезете меня обратно в сервитут? А мне надо — с утра на работу! — пояснил я. — Связаться с другом, он приедет, меня заберет…

— Цивилизация изобрела такое чудо света, как телефон, — ехидно ответил Кацман. — Например, держи.

Разъехались пластины на железном бедре егеря — ради разнообразия, не на том, из которого в прошлый раз было извлечено ружье. В руке капитана — и почти сразу же — моей, оказался портативный аппарат дальней связи… Очень сильно похожий на те, что бытовали в моем мире лет пятьдесят назад.

Оставался нерешенным вот какой вопрос: установлен ли в квартире Вани Йотунина, вообще, телефон?

Оставался, но недолго.

— Твой домашний номер здесь тоже есть, — порадовал меня егерь. — Я сохранил, на всякий случай, как и рабочий.

Спрашивать о том, откуда целый капитан очень серьезной — судя по вооружению, снаряжению и связям — службы узнал оба моих номера даже раньше, чем я сам, не пришлось: вернее, я попросту решил этого не делать. Многие знания, многие печали…